Источник забвения - Вольдемар Бааль

Визин высыпал фрукты в мусорный ящик; огляделся — не видел ли кто никто не видел.

Если до этого момента время Долгого Лога текло медленно и размеренно, то тут оно вовсе остановилось, но остановилось, как останавливается, замирает спортсмен перед стартом. Туча как бы застыла над землей, прежде чем накрыть солнце. Стало тихо, словно все вокруг враз к чему-то прислушалось. Потом осторожно потянуло пробным этаким, разведывательным ветром. Базар стал быстро пустеть; мужики с пивом, косясь на небо, потянулись в столовую.

Купив две кружки, Визин тоже двинулся за ними, и так как все столики были заняты, пристроился, по примеру других, на прилавке пустовавшего гардероба. Пиво было теплым, но вкусным — хотелось пить его и пить, по инерции переживая уже миновавшую жару и жажду. Визин смотрел задумчиво на оседающую пену, а мысли его сновали вокруг автостанции.

В какой-то момент он вдруг почувствовал, что надо поднять глаза, и поднял их, и увидел радостно шагающего к нему Андромедова. Да, он улыбался, он цвел, как будто они были старыми приятелями и давно не виделись, как будто вчера утром Визин обошелся с ним самым учтивым образом. В одной руке Андромедов нес две кружки пива, в другой — знакомый черный портфель.

— Здравствуйте! — Голос его был чуть ли не ликующим, нос возбужденно шмыгал.

— Опять случайная встреча? — Визин надел маску ехидности и укоризны; он не был готов к этой встрече, хотя сознавал, что ей так или иначе быть; он еще не мог понять, как вести себя с этим человеком. — И вовсе вы не думали, конечно, увидеть меня здесь и не охотились за мной?

Тот преданно смотрел на него.

— Честное слово, Герман Петрович, я не охотился. И я не виноват, что опять так вышло, что вам показалось, что я охотился. А случайных встреч тут может быть на дню сколько угодно; городишко-то махонький.

— Ладно-ладно… — Маска стала тяготить его, и он поспешил от нее избавиться. — И в махоньком городишке люди, наверно, не носятся по улицам целыми днями, а сидят на работе.

— А я как раз с работы. Сдал материал и — пива попить.

— Опять материал с тайнами природы?

— Нет. О культбригаде. Я с ними вчера целый день по району мотался.

— Что-то не пойму, в каком вы там отделе, в культурном или сельскохозяйственном.

— Когда надо, мы — на все руки. Районная газета…

В столовой потемнело. Визин выглянул в окно — там раскачивались деревья.

— Урагана не будет, — сказал Андромедов. — У меня, Герман Петрович, тут один знакомый есть, так он предсказал, что не только урагана сегодня не будет, но даже грозы. И дождь, если будет, то кратковременный.

— У вашего знакомого кости ломит к непогоде?

— У него целая система. Безошибочная. Прошлый ураган — точно предсказал. Зря ему не поверили. Интересный человек.

— Ну да, вы уже говорили, что у вас тут сплошь интересные люди. Вон уже и на шарах летают.

— А! — улыбнулся Андромедов. — Это вы с Димой Старовойтовым познакомились. Понимаете, Герман Петрович, у него идея: бесшумный полет. Он считает также, что человек способен, например, сам себя поднять за волосы.

— Очень оригинально.

— Вы не верите? А я верю. Они, Герман Петрович, в самом деле умные и настойчивые ребята. «Общество Друдов».

— По Александру Грину, что ли?

— Да. Друд — их идеал.

— Сумасшедшие они, вот что. На шаре, перед ураганом…

— А что, Герман Петрович, все ведь начиналось когда-то с небольшого сумасшествия.

— Вам в редакцию больше не надо, что ли?

— Не надо, — сказал Андромедов и, кивнув на пустые визинские кружки, спросил: — Принести еще пива?

— Валяйте. Вон как раз освободился столик. Пойду займу.

Визин сел, уборщица вытерла стол, и тут же появился Андромедов с полудюжиной пива на подносе.

— Кончается! — доложил он.

— Придется вам самому его выпить, — сказал Визин. — С меня хватит и кружечки. И не надейтесь, что будет повторение ресторана с русалочками…

И тот опять затараторил. Герману Петровичу совсем не обязательно пить через силу — не желает, не надо, и ни на какое повторение ресторана с русалочками никто не рассчитывает, смешно было бы рассчитывать, напрасно Герман Петрович принимает его за какого-то алкогольного соблазнителя, он к данному предмету относится вообще индифферентно, а взял он столько пива, потому что действительно кончается, вдруг захочется еще — и не будет, а тут — запас…

— Андромедов — это ваш псевдоним, конечно? — перебил Визин.

— Да.

— Вы таким образом подчеркнули свою любовь к античности или к астрономии?

— К тому и другому, — наклонясь через стол, доверительно сказал Андромедов. — Но больше, наверно, все-таки к астрономии. Я ею с детства увлекаюсь, Герман Петрович. С самого раннего! Я натурально впадал в прострацию, когда пытался вообразить Космос, все эти галактические системы, иные миры. И откровенно говоря, жгучий интерес этот не пропал и до сих пор. Ох, вы, Герман Петрович, представить не можете, как меня занимает все космическое, все явноны, следы инов и все сюда относящееся. Не преувеличивая скажу — это мой высший интерес.

«Дурачится, — подумал Визин. — Как и в ресторане тогда. Как и потом. Видно невооруженным глазом. Валяет ваньку — и все тут… — Но уже через несколько минут мнение его стало меняться. — А может, он в самом деле такой? А что, разве не бывает? Наив, простодушие, инфантилизм, фанатизм… Будь внимателен и осторожен, брат Визин, коллега. А то, чего доброго, пиво в коньяк превратится…»

— Друды, явноны, ины-инопланетяне, светящиеся крути, двойники… Да, у вас тут не соскучишься. — Визин кисло усмехнулся. — Даже, оказывается, старухи тарелочками интересуются. — Он посмотрел на Андромедова отреагирует ли на «старух с тарелочками»?.. Не отреагировал никак. Притворяется? Или в самом деле ничего не знает? — Только четыре дня назад я оторвался от дома, а чувство такое, словно вечность прошла, словно на другую планету попал…

— Верю, — удовлетворенно сказал Андромедов. — Долгий Лог — место особенное.

— Чем особенное?

— Тут у меня, Герман Петрович, есть идея. — Он понизил голос. — Можете не верить или смеяться, — как угодно, — но все это — влияние Сонной Мари. Недаром статистика, и в первую очередь медицинская, отмечает, что у местных людей и средний гемоглобин выше, и устойчивость к эпидемиям, того же гриппа, например, — надежнее, и долгожителей тут много, и многие другие особенности. Вообще — витальнее здешний народ. Сонная Марь каким-то непонятным образом создает благоприятные условия.

— Почему непонятным образом, Коля? Очень даже все понятно и просто. Сонную Марь устроили ины, и вот через нее благотворно влияют.