Шах и мат - Марк Максим

– Да, – ответил младший штурман, спускаясь вниз по трапу.

Через двадцать четыре часа «Металуржик» входил в гавань Нью-Йорка, медленно лавируя между десятками кораблей.

Наверху, на верхней палубе, стоял Акула Хорлэй, всматриваясь в знакомые очертания порта. Его нижняя челюсть вытянулась, глаза из-под козырька дорожной фуражки смотрели вперед. Неизвестно, о чем думал в этот момент миллиардер Хорлэй. Его глаза выражали бессильную ненависть и что-то вроде испуга. В этот момент заревели гудки верфей могучим, тысячекратным ревом. И им ответил пронзительный гудок «Металуржика», подходившего к гавани.

Несколько невнятных слов сорвалось с губ Акулы Хорлэя.

– Что, сэр? – осведомился стоявший рядом секретарь.

– Ничего… – глухо ответил Хорлэй.

Он опустил на глаза фуражку и медленно спустился вниз, где его уже ждали прибывшие на катере Гарри Стоун, король репортеров, для интервью и восемь секретарей фирмы Хорлэй.

И всем девяти показалось, что Акула Хорлэй вернулся не тем, каким уехал из Америки. Его губы были стиснуты, глаза расширены, как это бывает у утопающих. Ничего не ответив ни Стоуну, ни секретарям, он сошел с парохода, сел в закрытый автомобиль и уехал.

Старший помощник капитана следил за его отбытием и сказал помощнику:

– Первый бой выигран. Теперь к следующим боям, Хэллтон.

– Есть, – ответил младший штурман, прикладывая по-морски руку к козырьку фуражки.

Чемодан из крокодиловой кожи

Роман из современной жизни

Глава I. Странные подробности одного пожара

В два часа ночи в дежурной комнате одной из московских пожарных частей затрезвонил телефон. Подошедший дежурный услышал взволнованный голос, кричавший в трубку:

– Пожар в Сокольниках! Горит лаборатория химического завода… Немедле…

Голос оборвался так, как будто у говорившего вырвали трубку.

Дежурный отошел от телефона, но в этот момент телефон затрезвонил опять.

Дежурный вновь снял трубку:

– Дежурный пожарного депо…

Другой голос сказал раздельно и твердо:

– Горит правление химтреста на Мясницкой улице! Немедленно вышлите часть…

– Есть, – ответил дежурный, бросая трубку.

Через две минуты пожарные автомобили мчались в разные стороны: часть к Сокольникам, часть на Мясницкую к зданию химтреста.

Приблизительно в то же самое время телефонистка центральной станции ответила на короткий звонок:

– Станция…

– Будьте добры сообщить мне: вы соединяли только что пожарную команду с кем-нибудь?

Телефонистка ответила любезно:

– Дважды. Телефон из Сокольников и телефон из Петровского парка.

– Вы в этом уверены?

– Да.

– Это было пять минут назад?

– Да.

– Проклятие!

Телефонистка окаменела от изумления. Затем она сказала с негодованием:

– Как вы смеете ругаться по телефону?

Голос, говоривший по телефону, невнятно пробурчал что-то, затем снова сказал:

– Проклятие! Вы уверены в том, что соединяли станцию и пожарное депо дважды?

– Я не отвечаю нахалам…

– Мне не до деликатностей…

– Тогда подождите, пока вам будет до них…

Голос сказал хрипло:

– Умоляю вас… Вы соединяли дважды?

Изумленная телефонистка сказала:

– Да! Если это так важно…

Голос простонал:

– Очень. Спасибо.

Отбой. Барышня разъединила и пожала плечами.

Этот короткий разговор происходил в начале третьего ночи.

В половине третьего ночи, через полчаса, брандмейстер части сделал краткий доклад по телефону в милицию:

– По прибытии к Сокольнической заставе пожарная часть нашла помещение лаборатории охваченным огнем. Несмотря на все усилия, проникнуть внутрь не удается. Несколько взрывов, последовавшие только что, разрушили входы. Выезжайте сюда. Два пожарных ранено. Внутри здания находился, по сообщению сторожа, инженер Брагин, работавший в своем кабинете. В кабинет пробраться нет возможности. Да… Что?..» Да!

Он положил трубку. Прибывший через двадцать минут начальник милиции увидел полуобгоревшие стены, которые еще лизали языки огня. Двое пожарных сделали попытку вновь проникнуть внутрь, но вынуждены были отступить полуобожженные.

Здание продолжало гореть. По временам слышались короткие взрывы.

– Баллоны взрываются, – сообщил сторож, человек лет сорока, с шрамом на лбу.

По составлении протокола и прочих формальностей начальник милиции отбыл, успев сообщить брандмейстеру:

– Второй вызов пожарных на Мясницкую в правление химтреста оказался пустой тревогой: химтрест и не думал гореть.

Брандмейстер был усталым после бессонной ночи. Он проворчал:

– Шутники какие-нибудь…

К утру пожар был локализован. Здание обгорело снаружи совершенно, а внутри, вследствие огня, представляло собой груду обломков и тлеющих бревен.

Агенты милиции проникли внутрь, в место, бывшее еще накануне кабинетом инженера Брагина и после долгих поисков отрыли тело инженера, представляющее собой обгоревший обрубок, по которому даже нельзя было установить личности сгоревшего.

Прибывшая жена покойного установила его личность по кольцу на руке и упала в обморок. Врач скорой помощи привел ее в чувство, и она уехала домой, совершенно потрясенная ужасной смертью мужа.

– Всего месяц, как повенчались, – сообщил сторож, закуривая папиросу.

После тщательного осмотра здания, агентам милиции удалось установить, что пожар произошел вследствие замыкания электрических проводов. Находившиеся в лаборатории горючие вещества немедленно вспыхнули, несколько баллонов со взрывчатыми препаратами лопнули, и здание моментально оказалось охваченным огнем.

О пожаре лаборатории было сказано несколько слов в разных концах города.

– Вы уверены в том, что пожар произошел вследствие замыкания?

Этот вопрос был задан в правлении треста агенту милиции.

– Да.

– Хорошо. Так и будет отмечено.

Второй разговор произошел несколько позже, в кабинете правления химтреста. При этом разговоре присутствовали несколько инженеров, представитель военного ведомства