Двор халифов - Хью Кеннеди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Даже после битвы при Рее у Амина оставались все шансы на победу. Он все еще контролировал богатейшую провинцию империи, Ирак, и основную массу вооруженных сил, особенно Абну в Багдаде, которая так долго поддерживала династию. За ним прочно стояла семья Аббасидов, а сокровища, оставленные Гаруном, все еще представляли собой значительные ресурсы, с помощью которых можно было финансировать крупную кампанию.
С другой стороны, Мамун был прикован к северо-востоку империи, и его поддерживала лишь группа хорасанских аристократов и их последователей. Даже его собственная жена и сыновья находились в плену в Багдаде. Однако у него было одно огромное преимущество. Когда Амин приказал, чтобы документы, регулирующие наследование, были забраны из Мекки, а затем уничтожил их и устранил Мамуна от наследования, он явно нарушил формальное соглашение, которое сам когда-то подписывал. Его самые пламенные сторонники могли чувствовать себя неловко из-за этого поступка, а для многих людей в мусульманском сообществе дурно пахнущее нарушение клятвы однозначно порочило халифат.
Тахир понимал, что после победы у него есть две возможности. Он мог укрепиться и остаться охранять границу в Рее, обеспечивая безопасность Хорасана для своего хозяина и превращая его в отдельное государство. С другой стороны, он мог продолжить войну и преследовать врага до западного Ирана и Ирака. Смена сезонов добавляла еще один фактор: проходы в горах Загрос с ноября будут закрыты снегом, и его армии будет много легче перезимовать в мягком климате равнин Ирака, чем на продуваемом ветрами голом иранском плато.
Он не стал ждать приказов и не колебался. Почти немедленно он повел армию на запад — через возвышенности древней Мидии и Загрос, к Ираку. Подкрепление, высланное из Багдада, было разбито при Хамадаие, и Тахир обезопасил свои линии коммуникаций, изгнав ставленника Амина из Казвипа и расположив в этом городе собственные войска{224}. К началу осени он вышел на равнины Ирака у Хулвана. Здесь, где климат мягок и много корма для животных, он разбил лагерь и стал ждать.
Потребовалось два месяца, чтобы весть о поражении при Рее достигла Багдада. Новость была настолько же неожиданной, насколько и неприятной. Кроме отправки незначительных сил подкрепления к Хамадану, возникла еще и путаница, а мнения при дворе разделились. Похоже, Амин не смог обеспечить твердое и эффективное руководство своим аппаратом. Именно об этом периоде у нас есть несколько рассказов, которые вполне могут принадлежать современникам и которые, безусловно, широко ходили, чтобы дискредитировать Амина как руководителя. Утверждали, что он гомосексуалист, больше интересующийся рабами-мальчиками и евнухами, чем женщинами и государством. Говорили, что он рыбачил со своим любовником, евнухом Кавсаром, когда пришла новость о поражении под Реем. «Убирайся! — как говорят, ответил он посланцу. — Кавсар поймал уже двух рыб, а я еще ни одной»{225}. Циркулировали беспощадные сатирические стихи, которые, похоже, отражали широко распространенные в Багдаде настроения:
Халифат был развален злым визиря гением,
Фадлом ибн Раби — имя запомним надолго, —
Имама [Амина] распущенностью и ленью.
Невежеством Бакра-советника без чувства долга.
Фадл и Бакр хотели того, что смертельно халифу.
Но заблуждения — наихудшая из дорог…
Содомия халифа — грязь и опасные рифы,
Но продажность Фадла в делах — еще худший порок.
Одни мужеложец другого трясет, и лишь в этом —
Разница между двумя содомитами,
Но оба мужчины, скрываясь, друг друга лелеют,
Не развлекаясь перед глазами чужими.
С евнухом связь у Амина, в него он ныряет,
Его ж самого два осла постоянно имеют —
Вот что на свете, представьте, открыто бывает —
Господь справедливый, возьми их к себе поскорее.
Ты накажи их огнем очищающим ада,
Чтоб судьба Фадла была для потомков примером,
И на мостах через Тигр раскидай эту падаль:
Лишь укрепляет возмездие правую веру{226}.
Вполне может быть, что эти утверждения являлись лишь голословной фантазией — но они широко ходили по народу, и люди в Багдаде верили им.
Фадл ибн Раби принялся собирать дополнительные силы, чтобы противостоять Тахиру, теперь уже в районе Хулвана, в опасной близости от столицы. Сделать это было нелегко. Разочарование в лидерских способностях халифа и поразительная удачливость Тахира привели к тому, что солдаты потребовали, чтобы их соответственно вознаграждали. Члены Абны готовы были сражаться — но они требовали сохранить их жалование и почти полную монополию на руководство вооруженными силами. Они не желали объединяться с любыми другими труппами для общей борьбы.
Возможной альтернативой мощи Абны были арабские племена, которые слушались родовых шейхов как глав Шайбана. Вожди времен ранних Аббасидов, Ман ибн Зайда и его племянник Язид ибн Мазьяд уже умерли, но дети Язида все еще пользовались большим уважением. Теперь Фадл послал за одним из них, Асадом. Он прибыл и нашел визиря взбешенным, сидящим во дворе своего дома. Прежде чем Асад успел что-либо сказать, Фадл разразился тирадой против Амина, который
отдал себя судьбе, как глупая девка-рабыня. Он держит совет с женщинами и погрузился в мечтания. Искатели удовольствий и разные авантюристы, вьющиеся возле него, завладели его ушами. Они обещают ему победу и заставляют его ожидать хорошего исхода, когда гибель приближается к нам быстрее, чем стремительный поток к песчаной равнине. Боже, я боюсь, что мы погибнем, когда погибнет он, нас уничтожат, когда уничтожат его.
Затем он перешел к делу. Он призвал Асада, потому что тот «витязь арабов и сын витязей». В этом комплименте отражалось эхо героических деяний воинов доисламского периода, добродетели храбрых и выносливых арабов пустыни. Фадл хотел положиться на его решимость и побуждал Асада быстрее выступить против врага.
Но Асада было не так легко убедить; его людям требовались деньга. В конце концов, Абде из Багдада постоянно дарили подарки и пенсии, и он хотел того же для своих людей. Он также
