Двор халифов - Хью Кеннеди

Харсама отправился в путь с продуманным планом. Добравшись до Нншапура, он определил каждому из спутников район действия и заставил их пообещать хранить тайну. В дне пути от харасанской столицы, Мерва, он раздал списки членов семьи Али и его приближенных, которых требовалось арестовать. Он также написал Али, прося выслать слуг принять деньги, которые везет — по когда тс прибыли, люди эмиссара халифа извинились и задержали агентов Али, сказав, что им нужно еще особо подготовить лошадей для транспортировки денег.

Когда Харсама подошел наконец к Мерву, Али ничего не подозревал и вышел приветствовать его. При входе в город они обнялись, сидя на спинах лошадей, и обменялись приветствиями: «Входи первым!», «Нет, иди ты первым!» Они вместе поели, и Али сообщил, что освободил для Харсамы дворец в фешенебельном районе города у канала Маджан.

Тогда Харсама сказал: «На самом деле у нас для обсуждения есть вопрос, не терпящий отлагательства», — и протянул письмо Гаруна. Едва прочитав первую строку, Али понял, что случилось. Начальные слова «Ты, сын шлюхи» не оставили ему ни малейшего сомнения. Далее следовали упреки в злоупотреблении властью. «Я назначил Харсаму… раздавить каблуком тебя, твоих сыновей, твоих секретарей и твоих агентов». Его должны были арестовать, а все имущество — конфисковать{202}.

Али, ничего подобного не ожидавший, позволил заковать себя в цепи, а Харсама отправился в большую мечеть, где обратился к людям, объяснив, что Али смещен, и начинается новая эра справедливости{203}. Однако восстановить мир в провинции оказалось не так легко: Рафи с союзниками из местной аристократии отказался подчиниться эмисару халифа. Перед лицом открытого неповиновения в таком важном регионе Гарун решил лично отстаивать авторитет халифа. То было смелое и решительное действие, направленное на восстановление авторитета власти.

Халиф покинул Ракку на корабле в феврале 808 года, направившись в Багдад, где он задержался на некоторое время. 5 июня в полдень он покинул столицу — как оказалось, в последний раз. В сопровождении большой армией и вместе с сыном Мамуном, который был назначен наместником Хорасана, к концу года он достиг древнего города Тус.

Предзнаменования были добрыми: на дороге он встретил 1500 верблюдов, нагруженных сокровищами Али ибн Исы. От Харсамы было получено известие, что тот захватил Бухару. Гарун выслал Мамуна вперед для проверки, а сам, заболев, задержался в Тусе. Здесь 24 марта 809 года он и умер. Халиф был похоронен в загородной усадьбе, в которой остановился. Было ему около 47 лет{204}.

Глава IV

ВОЙНА МЕЖДУ БРАТЬЯМИ

В момент смерти Гаруна халифат выглядел процветающим и спокойным, как никогда. Правда, имелись некоторые проблемы в Хорасане, которые и направлялся разрешить халиф. Северную Африку было сложно контролировать, как и всегда, а границы на Кавказе могли оказаться уязвимыми для атак хазар и тюркских кочевников, но это все были проблемы, с которыми вполне можно разобраться. Древние враги арабов, византийцы, были не в состоянии создать халифату серьезную угрозу, а недавняя кампания против них оказалась скорее военной разминкой, чем смертельной борьбой. Она лишь подтвердила высокий престиж халифа, который в любой момент мог объявить себя защитником ислама.

Падение Бармакидов в 803 году, конечно, оставило трещину в сердце администрации халифа — чиновники говорили о мешках писем, сваленных невскрытыми в почтовых конторах, но годовые налоги продолжали поступать, поэтам все еще платили, и двор жил с привычным блеском. Короче, ничто не предвещало надвигающихся ужасов.

Сначала казалось, что все идет безупречно. Новость о смерти халифа привез один из царских слуг, использовавший сеть конно-подменных пунктов (барид), которая связывала империю и обеспечивала сверхбыстрое распространение информации. Этот слуга, евнух по имени Раджа, преодолел 1900 километров между Тусом и столицей за поразительное время — одиннадцать или двенадцать дней, что составило среднюю скорость порядка 150 километров в день. Скорость, подобная этой, не была превзойдена вплоть до появления парового транспорта. Он привез знаки верховной власти: плащ Пророка, скипетр и печать халифа{205}.

Когда Амин услышал новость о наследовании, он перебрался из стоящего на берегу Дворца Вечности в старый дворец рядом с большой мечетью в сердце Круглого Города, построенный еще его прапрадедом. Халифы редко оставались здесь надолго, но старый дворец служил местом для торжественных и формальных мероприятий. В следующую пятницу (6 апреля 809 года) новый халиф приказал людям собраться в мечети. Он повел службу обычным путем, а затем поднялся на кафедру, где после вознесения хвалы Аллаху объявил о смерти отца. Амин пообещал править в мире и безопасности для всех. Затем первые лица государства подошли лично принести клятву верности, традиционно беря его за руку. После того, как элита принесла свои клятвы, халиф ушел, оставив одного из дядей принимать клятвы у менее важной публики, а старшему офицеру стражи, Синди ибн Шахину, доверили принимать клятвы у военных и выплатить войску вознаграждение в размере двадцати четырех месячных окладов — чтобы быть уверенными, что восшествие пройдет гладко. Проблем с деньгами не было, и эта означало, что Гарун наверняка оставил в сокровищнице достаточные средства.

Тем временем в Мерве, столице Хорасана, разыгрывалась такая же церемония, только в меньшем масштабе. Принц Мамун явился в дом правительства и обратился к людям с кафедры, сообщив о смерти отца и разорвав в знак скорби свои одежды. Подобно мечети в Багдаде, дом правительства в Мерве был местом, напоминающим о традициях Аббасидов. Именно туг Абу Муслим впервые заявил о себе и открыто призвал людей подчиниться Аббасндам. Огромный купол с открытыми арками по обеим сторонам, который он возвел, все еще оставался самым большим сооружением города. Клятва была принесена Амину как наследнику халифа, и туг тоже заплатили войскам.

Поначалу считалось, что власть гладко перейдет от одного поколения к другому, как оговорил старый халиф. Но на деле все оказалось не так благолепно. Схема последовательного наследования, с такой тщательностью разработанная Гаруном, разделила правящий класс между двумя принцами, Амином и Мамуном. Почти весь двор Аббасидов, члены правящей семьи, старшие чиновники, такие, как Фадл ибн Раби, и ведущие военачальники поддерживали Амина и считали, что старый халиф оставил Мамуну слишком много полномочий и власти; со временем его следует убрать от наследования и заменить одним из сыновей Амина. У Мамуна не было такой обширной базы поддержки — но многие богатые хорасанские