Ошибка компьютера - Евгений Месяцев

Капитан взглянул на часы.

— Народная примета, командир, — серьезно заметил Гудков, глядя на небо. — Если, встав перед зеркалом, вы покажете язык своему отражению, а оно в ответ погрозит вам кулаком — значит, вы плохо закусывали.

Черная «Волга» остановилась в двух шагах от летчиков. Из машины вышел генерал Гладков, в кожаной летной куртке, со шлемом в руке.

— Смирно, — скомандовал Волк.

— Вольно. — Генерал козырнул. — Гремячкин!

— Я, товарищ командующий!

— Разреши, я за тебя сегодня поработаю.

— Как прикажете, товарищ генерал, — ответил Гремячкин.

— Спасибо… А то кое-кто думает, что генералы только горлом хлеб добывают.

Гремячкин снял спасательный жилет, передал генералу, и тот быстро надел его.

— На корабль! — приказал Гладков и повернулся к прапорщику, который в нерешительности уставился на генерала. — В чем дело, Гудков?

— В природе, товарищ командующий, — ответил прапорщик, — все в ней уравновешено. Если вам плохо, значит, кому-то обязательно хорошо.

— Точно гак, — рассеянно ответил генерал, застегивая шлем…

…В кабине заправщика шли последние приготовления к полету: щелкали пряжки привязных ремней, тумблеры, переключатели.

— Включить магнитофон! — приказал Волк.

Скиба «утопил» кнопку на своем пульте:

— Включен!

— Экипаж капитана Волка, самолет полсотни пять, задание двенадцать, двадцать второе июня, десять часов сорок одна минута. Экипаж, доложить о готовности к полету!

— Командир огневых установок к полету готов! — доложил Гудков. — Чека снята. Кислородный вентиль открыт, маска надета.

— Радист к полету готов! — доложил Клюев. — Связь установлена! Кислородный вентиль открыт, входной люк закрыт, маска надета!

Подошла очередь Гладкова.

— Второй штурман к полету готов. Чеку снял. Вентиль открыл.

— Пр-равый готов! — пророкотал генерал. — Гидроприборы включил! Давление в тормозной системе — норма! Чекy снял, вентиль открыт, маска надета!

— Штурман корабля к полету готов! — доложил и Скиба.

Волк резко дернулся на сиденье, проверяя, прочно ли оно закреплено:

— Сиденье застопорил, чеку снял! Приготовиться к запуску двигателей!

— Корма готова! — отозвался Гудков. — Слева и справа — свободно!

Рука Волка утопила одну из кнопок, тихо заработал двигатель.

Заправщик, набирая скорость, покатился по рулежной дорожке.

— Я утвердил списки тех, кто через недолю начнет осваивать новую технику… — начал генерал и выдержал паузу, однако Волк промолчал. — Ты в этом списке. Под номером шесть.

— Спасибо, товарищ командующий, — улыбнулся Волк.

— Опять? — спросил генерал.

— Ничего не поделаешь, жить не могу без моей старушки, — ответил Волк, погладив штурвал.

— В следующем году я уже ничего не смогу для тебя сделать…

Волк промолчал, лицо его помрачнело.

Прозвучал голос Гудкова:

— Проверить положение триммеров!

— Лампочки элеронов и руля поворота горят! — ответил генерал. — Положение руля — взлетное!

— Давление в гидро- и воздушных системах?

— Основная — сто пятьдесят! Тормозная — сто пятьдесят! Аварийная — сто пятьдесят пять! — ответил генерал.

— Выруливаю на исполнительный! — сказал Волк.

Гудков посмотрел по сторонам, глянул вверх:

— Самолетов на посадку нет!

Летающий танкер вырулил на взлетную полосу и замер.

Волк поправил тонкие перчатки, поерзал на сиденье, устраиваясь поудобнее.

— Справочное бюро, командир! — сказал Гудков. — Можно для разрядки?

— Разрешаю, — ответил генерал.

— Жители города Кукуевска, что за Полярным кругом, спрашивают: когда же, наконец, в продаже появятся валенки? Отвечаем: сразу после того, как они войдут в моду в Париже!

— «Сторож», я полсотни пятый! — Волк прижал к горлу ларингофоны. — Прошу взлет!

— Полсотни пятому взлет разрешаю! донеслось из наушников. — Ветер — восемь градусов, три метра в секунду!

— Понял: взлет разрешили, ветер нормальный, — сказал Волк. — Экипаж, взлетаю! Держать руд!

— Держу руд! — ответил Гладков, положив руку на рычаги, которые управляют работой двигателей.

Позади заправщика взметнулись вихри.

Взглянув на Волка, Скиба поднял левую руку. То же сделал и Волк.

— Раз, два, три, — торопливо самому себе сказал Волк и тут же выбросил два пальца. Столько же показал Скиба.

Гладков чуть недоуменно посмотрел на обоих.

— Пошли! — скомандовал Волк.

Качнувшись, самолет начал разбег. Слышны голоса Скибы и Волка:

— Восемьдесят! Двигатели работают нормально!

— По-онял…

— Сто двадцать! Двигатели в норме!

— По-онял…

— Сто сорок! Норма… Сто шестьдесят!.. Двести…

Самолет оторвался от земли.

Двое в легких белоснежных скафандрах тщательно прощупывают приборами плотно задраенную стальную дверь. Слышится легкое посвистывание.

Неожиданно раздался прерывистый треск датчика на приборе.

Человек в скафандре открыл дверь. За пей — узкий и длинный коридор. По обе его стороны высоко вверх уходят круглые контейнеры с надписями по-английски. В проходе между контейнерами размеренно вспыхивает табло: «Опасно! Радиация!». Двое в скафандрах торопливо закрывают дверь и уходят…

…Тэрнер и Стафорд о чем-то оживленно спорили над картой, когда открылась дверь в центральный пост и почти вбежал один тех, кто только что обследовал ракетный отсек атомной подводной лодки. Это Ален, специалист по ядерным реакторам.

— Авария в реакторном отсеке, сэр! — доложил он. — Причину выяснить не удалось…

Тэрнер и Стафорд переглянулись.

— Загерметизировать отсеки! — приказал Тэрнер. — Усилить наблюдение за радиационной обстановкой. Включить фильтры!

— Есть, сэр! — ответил Стафорд.

— Надо всплыть и провентилировать лодку, — предложил Ален.

— Не забывайте: мы под носом у русских! — резко сказал Тэрнер. — Нас засекут в тот же миг.

— Тогда… Может, уйти отсюда, пока не поздно? — сказал Стафорд.

— Поздно, — ответил Ален. — Надо срочно гасить реактор, сэр. Только тогда аварийная партия сможет начать работу.

Тэрнер и Стафорд снова переглянулись.

— Доложите адмиралу Ринку следующее, — сказал Тэрнер Стафорду. — Испытываю незначительные трудности. Вынужден сбросить ход. Гольфстрим несет корабль к русским берегам. Капитан первого ранга Тэрнер. Все.

Скиба, расслабившись, сидел па полу кабины и прихлебывал кофе из крышки термоса.

— Извините, Сергей Николаевич, — сказал лейтенант Гладков, отложив логарифмическую линейку. — Вы женаты?

— Еще нет, — ответил Скиба.

— А я вот… сподобился…

— Главное — не прозевать… — сказал Скиба.

Генерал Гладков, откинувшись на спинку кресла, сложил руки па затылке — полетом управлял автопилот.

Вдруг генерал заметил, что его сын, лейтенант Гладков, и Скиба о чем-то увлеченно беседуют. Генерал потихоньку включил пульт связи. В его наушниках зазвучали голоса Скибы и лейтенанта.

— Я раньше думал, что нашему брату-вояке вообще женитьба противопоказана, — говорил Скиба. — От того, кто хочет прослыть настоящим боевым офицером, армия всегда ожидает готовности умереть, как только потребует обстановка… Хороший вояка, если возникнет такая обстановка, говорит: «В этом и состоит моя работа, и если меня убьют — очень жаль, но ничего не поделаешь, значит, так нужно». К этому ничего не прибавишь, правда?

Лейтенант промолчал.

— Зачем же в таком случае обзаводиться семьей? Я думал так по молодости… А когда оглянулся… Ну, кому, в самом деле, из красавиц нужен мужик с таким носом? — Скиба ткнул перчаткой в свой крупный пос.

— Чем же вы займетесь, когда уйдете на гражданку? — спросил после паузы лейтенант.

— Не думал пока… Могу, наверное, военруком в школе, — ответил Скиба. — Если в аэрофлот не возьмут…

Генерал Гладков, вздохнув, щелкнул переключателем па пульте связи и повернулся к Волку, что-то сказал, но тот не ответил.

— Ты меня слышишь? — спросил генерал.

Волк сиял шлемофон.

— Я говорю, та еще дыра — наш бывший гарнизон, помнишь?

Волк кивнул.

— Письма шли туда из Москвы или Ленинграда по два месяца, — продолжал Гладков.

— На корме все нормально! — послышалось в наушниках генерала.

— По-онял, — ответил он. — Да, было время… Что писали нам родственники или друзья, могло давно устареть. Читаешь, например, «Здравствуй, дорогой Виталик! Мы живем хорошо…», а они на кладбище… Письма в их человеческом измерении иногда так обманчивы… Как обманывает порой в космических масштабах свет далеких-далеких звезд. Тысячи, а может, и миллионы лет идет к нам свет от какой-нибудь звезды, и кажется, что она существует, а между тем ее давным-давно уже нет…