Ошибка компьютера - Евгений Месяцев

Тэрнер взглянул на катер с советскими моряками, крикнул:

— ЭНу парни! Что вы здесь потеряли?

— А вы? — спросил Корнилов.

— Москва — тысячу миль отсюда!

— Америка еще дальше! — спокойно ответил Корнилов.

Катер окружили лодки и плотики, до отказа набитые вооруженными американскими моряками.

Тэрнер и Корнилов долго в упор смотрели друг на друга.

— Ладно! — махнул рукой Тэрнер. — Вперед, ребята!

Лодки и плоты с американскими моряками взяли курс на восток, оставив подводную лодку, которая медленно, но неотвратимо погружается в морскую пучину. Неподалеку покачивались на легкой волне лишь плотик Тэрнера да советский катер. Один из американцев включил дозиметр — прибор резко и противно затрещал.

— Перестаньте, Лосфил! — недовольно приказал Тэрнер.

Корнилов включил мотор. Описав круг над тем местом, где в конце концов скрылась подводная лодка, катер ушел.

Двигатели уже не работали, и самолет Волка беззвучно приближался к двум заснеженным вершинам, поднимавшимся перед входом в довольно узкий фьорд.

— Высота — шестьсот! — доложил Скиба.

— Выпустить шасси!

— Выпустил! — ответил Гладков, повернув кран.

Волк вдруг резко и испуганно пригнулся к приборной доске. Переднее стекло с треском вылетело, лицо генерала Гладкова тотчас превратилось в кровавую маску. Генерал бессильно откинулся на спинку сидения, штурвал выпал из его рук.

Перехватив штурвал, Волк другой рукой опустил на глаза очки. Генерал отрешенно замотал головой и бессильно откинулся на спинку сиденья. Потом вдруг выпрямился и потянулся к штурвалу.

— Не тронь! — крикнул Волк, плавно подтягивая штурвал. — Радисту, КОУ и штурманам — приготовиться к катапультированию!

— Радист готов! — Клюев рванул красную рукоятку, в тот же миг под ним обнажился широкий люк.

— КОУ готов! — доложил Гудков.

— Второй штурман… — начал лейтенант Гладков, взглянул на отца и осекся.

— Подтяни ремни, — спокойно сказал ему Скиба. — Прижмись к спинке! Сожми зубы и закрой глаза — делай, как учили!

— Экипажу покинуть самолет! — крикнул Волк.

— КОУ катапультируется? — Взрыв бросил Гудкова в открытый люк. Вместе с креслом прапорщик пролетел мимо Клюева. Следом катапультировался и Клюев.

— Нажми ручку! — крикнул Волк лейтенанту Гладкову.

Лейтенант открыл глаза и растерянно произнес:

— Не могу, товарищ капитан!

Скиба рывком поднялся с места, на ходу срывая с брюк ремень.

Тем временем на самолет стремительно надвинулась острая вершина скалы. Генерал рванулся к штурвалу, но Волк уже успел его круто вывернуть, и скала пронеслась в нескольких метрах от крыла самолета.

Скиба ловко привязал один конец своего ремня к красной рукоятке на кресле Гладкова.

— Выпрями спину! Замри! — Скиба рванул свободный конец ремня. Гулкий взрыв ударил по кабине, ремень вырвало из рук капитана, а лейтенант вместе с креслом рухнул в открытый люк.

— Площадка! Слева — десять! — крикнул, вернувшись в свою кабину, штурман.

— Разглядел! — ответил Волк.

Перед ними тянулось ровное буроватозеленое поле. За ним стеной щетинились сопки.

— Высота — пятьдесят! Скорость — триста… двести пятьдесят…

— Сажа-ю… — Волк плавно подтянул штурвал.

Толчок! Самолет, тяжело подпрыгивая, пронесся по полю — мимо полуразвалившихся каменных бараков, груды ржавых бочек, мимо остатков аэродромной вышки… Впереди, совсем близко, вырос покосившийся металлический ангар.

— Тормози! — выкрикнул Скиба. Сморщившись от напряжения, Волк жмет на тормоза. Но поздно — заправщик влетает в ворота ангара, разнося его на куски, выкатывается с другой стороны и только тогда останавливается. Ржавые листы гофрированного железа с грохотом рассыпаются по земле…

Волк распахнул форточку кабины, откинулся на спинку сиденья и, расстегнув шлем, закрыл глаза.

Генерал Гладков нагнулся, поднял с пола окровавленную гусиную лапу. На широком кольце — знакомая надпись: «0634. Норвегия. Вадсё».

— Если нельзя, но очень хочется, то можно… — задумчиво проговорил генерал.

Поздним вечером того же дня Надежда Павловна в своей искусно обставленной комнате что-то задумчиво вязала на машине.

Раздался звонок.

— Я открою! — крикнула Надежда Павловна, поднимаясь.

На пороге стояли генерал Гладков, Волк, Скиба, Гудков, Клюев, лейтенант Гладков и Мария.

Надежда Павловна удивленно взглянула на мужа — лицо генерала пестрело узкими полосками пластыря. Однако ни одного вопроса Надежда Павловна не задала.

В прихожей появилась встревоженная Ира, кинулась к лейтенанту Гладкову.

— Почему ты так долго? — тихо спросила она.

— Пивка зашли выпить, — ответил за сына генерал.

Волк, Скиба, Гудков и Клюев, сняв куртки, смущенно топтались в прихожей. Лейтенант увел их в гостиную.

— Ты чего? — тихо спросил генерал, заметив улыбку жены.

— Да так… Соскучилась, — ответила Надежда Павловна и, по-прежнему улыбаясь, прошла в кухню.

Генерал появился в гостиной, и летчики привстали с кресел, но Гладков жестом остановил их. Он достал из бара две бутылки коньяка, сделал знак сыну, и тот поставил на журнальный столик рюмки.

— По маленькой, пока дамы там готовят… — сказал генерал. — Давайте, Клюев. — И заметив смущение радиста, добавил: — Я разрешаю… Ну, за морских летчиков!

Надежда Павловна, Мария и Ира возились на кухне.

— Если Генка и сегодня откажется переучиваться на новые машины, тогда все, — решительно сказала Мария. — Будет летать на заправщике до седых волос.

— Ну и что? — спокойно спросила Надежда Павловна. — Летает — значит, нравится…

— Главное, — продолжала Мария, — не могу понять — в чем дело! Дружба? Но такой дружбы сегодня не бывает, правда?

— Когда вы поженились? — спросила Надежда Павловна.

— Восемь лет назад, — ответила Мария, — Гена тогда свой заправщик получил.

— Он тебе ничего не рассказывал? — спросила Надежда Павловна. — Про свои лейтенантские дела…

Надежда Павловна подала Ире тарелку с лимоном:

— Отнеси, пожалуйста.

Ира ушла.

— Они же… горели. На ракетоносце… Упали на взлете. В самом начале полосы… Хвост с кабинами КОУ и стрелка-радиста отлетел при ударе метров на пятьдесят… и — о скалу. Люк носовой кабины, где сидели Гена, Скиба, Гремячкин и еще один паренек, заклинило. Они начали рубить стекла и обшивку. А тут взрыв… Всех, кроме твоего мужа, выбросило из кабины— Скиба полез в огонь, вытащил Гену…

На глазах Марии выступили слезы.

— Левая нога у Скибы склеена буквально по косточкам, — продолжала Надежда Павловна. — Гена после госпиталя до министра обороны дошел, чтобы Скибе и

Гремячкину разрешили летать. Хотя бы на транспортных или заправщиках…

Потрясенная Мария молчала.

— Нас ждут, — сказала появившаяся Ира.

Надежда Павловна взяла тарелки.

— И мой тебе совет, — закончила она, — оставь мужикам их дела. Сами разберутся, сами все решат…

Гладков вошел в спальню тихо, боясь разбудить жену: он в пижаме, в руке стакан с водой.

Надежда Павловна сделала вид, что спит.

Гладков вынул из ночного столика какие-то таблетки, проглотил одну, запил, потрогал пластырь на подбородке.

— Кто это тебя так? — спросила Надежда Павловна.

— А-а-а, котёнка в столовой хотел погладить…

— Да? Я тебе дам котёнка! — Надежда Павловна показала мужу кулак.

— Ревнуешь, бабуля? — усмехнулся генерал.

— Что-о? Я бабуля?! На себя посмотри, товарищ генерал!

Он рассмеялся.

— Как летали? — серьезно спросила Надежда Павловна.

— Нормально… Я все время на капэ сидел. Авиация работала по плану… Спокойной ночи. — И генерал торопливо поцеловал жену.