Ошибка компьютера - Евгений Месяцев

ЕВГЕНИЙ АЛЕКСЕЕВИЧ МЕСЯЦЕВ (родился в 1938 году) окончил факультет журналистики Московского государственного университета. Работал корреспондентом «Недели», специальным военным корреспондентом в журнале «Смена». Его очерки и репортажи о буднях воинов Советской Армии и Флота печатались во многих газетах и журналах. Кинематографический дебют состоялся в 1978 году, когда по его сценарию режиссер Андрей Малюков поставил фильм «В зоне особого внимания». За участие в создании этого фильма Е. Месяцев удостоен Государственной премии РСФСР им. братьев Васильевых и серебряной медали имени А. Довженко. Его перу принадлежит также сценарий фильма «Ответный ход».

Фильм по литературному сценарию Евгения Месяцева «Ошибка компьютера» ставит на киностудии «Мосфильм» режиссер Михаил Туманишвили.

Драматическая коллизия киносценария «Ошибка компьютера» — плод авторской фантазии. Однако она достаточно правдоподобна: в условиях неуемной гонки вооружений, подстегиваемой агрессивными силами, даже случайность может поставить мир на грань катастрофы…

Перед нами — виды советского Заполярья.

Низкие сопки залиты ярко-красными, как кровь, лучами солнца.

Пронзительная синева моря, омывающего крутые скалистые берега.

Спокойная гладь фьорда.

Тундра в весеннем цвету.

Громадное стадо оленей пересекает быструю речку.

Лососи, выпрыгивающие из быстрины.

Водопад в сопках.

Пара лебедей в озере в тундре.

Две нерпы смотрят на нас большими черными глазами.

Редкие льдины на спокойном море.

Сидят, прижавшись друг к другу, птицы на скалистом берегу.

На фоне этих кадров идут титры фильма…

Раннее летнее утро занялось над норвежской тундрой.

Четверо в маскировочных халатах осторожно крались к небольшому озеру, поросшему осокой, — туда, где в прибрежной траве паслась стайка диких гусей. Люди остановились неподалеку, и один из них приложил к плечу подобие крупнокалиберного обреза, прицеливаясь в гусей. Негромко хлопнул выстрел: из ствола вылетела бечевка с небольшим свертком на конце. Секунда, и сверток превратился в широкую сеть, которая накрыла птицу.

Люди бросились вперед, стали бережно доставать из-под сетки перепуганных гусей, ловко и быстро набрасывая на лапки кольца.

С ревом пронеслись над головами два истребителя, и притихшие было гуси под сетью снова испуганно забили крыльями.

Еще одна пара боевых машин, как тени, промчалась над тундрой.

— Ю амэрикэн? — спросила женщина одного из своих спутников, продолжая окольцовывать гуся.

Тот кивнул.

— Маневры! — пояснил он затем по-норвежски.

— В прошлом году гусей было больше! — продолжала женщина после паузы.

Еще одна пара «фантомов» промчалась над тундрой. Птицы под сетью испуганно задергались, пытаясь расправить крылья.

— Рев этих самолетов губит все живое! — сказал мужчина. — Птиц, рыбу… Даже трава не выдерживает.

Женщина старательно поправила на лапе гуся широкое кольцо. На нем выбито: «0634. Норвегия. Вадсё».

На краю пирса, возле которого стоят боевые корабли под флагом США, стояли человек пять теле- и радиорепортеров, а также трое морских офицеров. Среди всех выделялся пожилой, но стройный и подтянутый адмирал Ринк — командир большого флотского соединения США. Репортеры тянули к нему свои микрофоны.

— Это не секрет, — говорил адмирал. — В руках Штатов и Москвы — около пятнадцати тысяч ядерных боеголовок различного типа и назначения — девяносто процентов всех мировых запасов ядерного оружия. Америка и Россия держат в своих арсеналах три четверти всех запасов обычного оружия: танков там всяких, пушек… Что еще?.. Если, к примеру, где-нибудь на земле упадет хоть одна атомная бомба, не поздоровится ни мне, ни вам, ребята, ни русским — все повязано в этом мире вот так! — Ринк сцепил руки. — Если вдруг кто-нибудь в Африке или на Востоке решит подраться, мы сможем без труда разнять забияк… (Раздался смех). Но если завтра начнем драться мы и русские… Не будет силы, которая могла бы растащить нас по углам.

— Кампания «Эй-би-си», сэр! — сказал один из репортеров.

— Да! — разрешил Ринк.

— Если я вас правильно понял, то разрядка подразумевает любые добрые контакты, по исключительно между штатскими и ни в коем случае между военными…

— Для меня, для военного, русские — враги, я так воспитан. Значит, никакого братания с русским, который одет в военную форму. Я буду стрелять в него, топить… Если, конечно, на то будет приказ.

— Надеюсь, сэр, — продолжал дот же репортер, — что сейчас ваша спешка вызвана другими причинами?

Вокруг снова засмеялись. Ринк взглянул на часы.

— О’кей, господа!

— Спасибо, адмирал! — сказал репортер.

Ринк и его свита легко и быстро взбежали по трапу па борт корабля. Па корме, у флага, вытянулся моряк, приветствуя начальство.

Кто захочет поближе взглянуть на русских, прошу через сутки на мой корабль! — крикнул Ринк репортерам.

— О’кей! Где вас искать, адмирал? — спросил все тот же репортер.

— В Северной Атлантике!

Надежда Павловна, женщина лет сорока пяти, снимала с тонкого шнура, который висел над газовой плитой, разноцветные мотки шерсти, когда на кухне появилась совсем еще юная жена лейтенанта Гладкова Ира. Было заметно, что Ира ждет ребенка.

— Доброе утро, — сказала Ира. — А наши уже ушли?

— Привыкай, девонька, — ответила Надежда Павловна.

— Боюсь — не получится. — Ира достала из холодильника «боржоми».

— Значит, надо было думать, прежде чем за летчика выходить, — сказала Надежда Павловна.

— А я не жалею. Колхозник, кандидат наук, летчик… Какая разница? Все мужчины не любят сидеть дома — вот, что я поняла. Как их ни держи…

— Дом надо держать, — возразила Надежда Павловна. — Тогда и мужа, как гвоздями прибьет.

Ира взяла моток шерсти, приложила его к груди.

— Кофточка?

— Шарфы нашим хлопцам, — ответила Надежда Павловна. — Собирайся, опоздаешь…

— О, господи, — Ира тяжело вздохнула, — так не хочется идти в этот дом офицеров, если б вы знали… Как представлю, что снова надо будет репетировать какое-нибудь «яблочко»…

— Знаешь, кто подлинные жертвы армии мирного времени? — спросила Надежда Павловна, сматывая клубки шерсти.

Ира пожала плечами.

— Офицерские жены, — продолжала Надежда Павловна. — Мы с тобой. У наших мужиков хоть есть чем заняться: полеты, учения… А тут? Сколько можно вязать или бегать по магазинам, правда?

Ира промолчала.

— Вот и приходится искать утешение в младенцах. Не потому ли многие военные семьи так многодетны?

— Лично нам с Колен это не грозит, — заметила Ира. — Одного хватит.

— Дуреха ты!

— У вас-то тоже один.

— Семерых бы родила… если б не боялась.

— Боялась? За кого? — недоуменно спросила Ира.

— За мужа. Мы поженились, когда война уже кончалась. II все равно… Знаешь, как летчики часто гибли?

— И теперь боитесь? — Ира насторожилась.

— А чего теперь бояться? — весело ответила Надежда Павловна. — Рожай па здоровье! Маневры — не война…

С палубы противолодочного крейсера «Киев» один за одним стартовали самолеты вертикального взлета и посадки. Громадные чаши локаторов неторопливо осматривали небо…

На флагманском командном пункте «Киева», над планшетом, подсвеченным снизу загадочным голубоватым светом, склонились командующий Северным флотом адмирал Спирин и командующий авиацией Северного флота генерал-лейтенант Гладков. На планшете контуры побережья Скандинавии, острова, разбросанные по Баренцеву и Норвежскому морям. Северо-западный участок планшета испещрен силуэтами кораблей и самолетов под флагом США, юго-восточный — силуэтами кораблей и самолетов СССР. Между этими участками — полоса «ничейной» воды.

— Авиация флота начала учения точно по плану, — сказал Гладков, взглянув на часы. — Полминуты назад в квадраты тридцать пять — двадцать и тридцать пять — двадцать два пошла пара разведчиков…

…Во всю ширину экрана — хвосты двух самолетов-разведчиков. В кабине одного из них летчик-армянин откинулся на спинку кресла, слегка поерзал, словно примериваясь к броску.

— Задача этой группы, — звучал голос Гладкова, — наблюдение за действиями американских кораблей, которые, возможно, попытаются приблизиться к району наших учений…

Летчик поправил перчатки, положил руки на штурвал.

— Сорок третий понял! — сказал он. — Взлет разрешили, рандеву с танкером — через четыре двадцать в квадрате тридцать пять — двадцать один. Экипаж, взлетаем!

Один за другим самолеты начали разбег.

Генерал Гладков продолжал: