Талтос - Энн Райс

Майкл снова кивнул.

— Ты хочешь меня задеть, и я это знаю, — добавила Роуан.

— Нет, не задеть. Не это. Не причинить тебе боль, а только… а только… разорвать твою шелковую юбку или содрать с тебя этот жакет, так искусно сшитый, и заставить тебя понять, что я здесь, что я Майкл! Просто стыд, верно? И отвратительно, да? То, что я хочу обладать тобой единственно доступным мне способом, потому что ты оттолкнула меня, оставила меня, ты…

Майкл умолк. Такое и раньше иногда с ним случалось, именно в момент нарастания гнева, и он лишь беспомощно наблюдал за тем, что сам же делает и говорит. Он понимал пустоту гнева самого по себе и осознавал в этот момент с предельной ясностью, что не должен продолжать вот так, что если он не остановится, то ничего не достигнет, кроме собственного несчастья.

Он замер и почувствовал, как гнев угасает. Он почувствовал, как его тело постепенно расслабляется, и ощутил нечто вроде усталости. Он откинулся на спинку сиденья. А потом снова посмотрел на Роуан.

Она так и не отвернулась. Она не выглядела ни испуганной, ни грустной. Майкл пытался понять, не скучно ли ей в глубине души, не хочется ли ей, чтобы он остался дома, в безопасности, пока она будет задумывать следующие шаги, которые собиралась предпринять.

«Прогони эти мысли, мужчина, потому что, если ты этого не сделаешь, ты не сможешь снова любить ее, никогда».

А он любил Роуан. Все сомнения внезапно исчезли. Он любил ее силу, любил ее холодность. Так оно было в ее доме на Тайбуроне, когда они впервые соединились под голыми балками перекрытий, когда они говорили и говорили, совсем не предполагая, что теперь всю жизнь их будет тянуть друг к другу.

Майкл поднял руку и коснулся щеки Роуан, остро осознавая, что выражение ее лица не изменилось, что она так же полностью владеет собой, как и всегда.

— Я очень тебя люблю, — прошептал он.

— Знаю, — ответила Роуан.

Майкл тихонько засмеялся.

— Знаешь? — Он чувствовал, что улыбается, и это было приятно. Он снова рассмеялся, на этот раз беззвучно, и покачал головой. — Ты знаешь!

— Да, — сказала она с коротким кивком. — Я боюсь за тебя, всегда боялась. И не потому, что ты не силен или неумел и во многом не таков, каким должен быть. Я боюсь потому, что во мне есть сила, какой нет в тебе, и есть сила в тех, других… в тех наших врагах, что убили Эрона, — сила, которая приходит от полного отсутствия сомнений.

Роуан смахнула пылинку с облегающей юбки. Потом вздохнула, и этот тихий звук как будто заполнил автомобиль, так же как запах ее духов.

Роуан склонила голову, и ее волосы мягко упали вокруг лица. А когда она снова посмотрела на Майкла, ее брови показались ему необычайно длинными, а глаза — прекрасными и загадочными.

— Можешь называть это ведьмовской силой, если хочешь. Может быть, все и в самом деле так просто. Может быть, все дело в генах. Может быть, это физическая способность делать такое, чего не могут обычные люди.

— Тогда и у меня это есть, — сказал Майкл.

— Нет. Но возможно, по случайности у тебя тоже длинная спираль, — сказала она.

— По случайности? Черта с два! — воскликнул Майкл. — Он выбрал меня для тебя, Роуан. Лэшер это сделал. Много лет назад, когда я был ребенком и остановился перед воротами этого дома, он выбрал меня. Как ты думаешь, почему он это сделал? Уж наверное, он думал о том, что я буду хорошим человеком и разрушу его изношенную плоть, нет, не поэтому. А из-за колдовства во мне, Роуан. Мы происходим от одного и того же кельтского корня. Тебе это известно. Но я сын рабочего и потому не знаю своей семейной истории. Но мой род восходит к тем же началам, что и твой. К той же силе. И это крылось в моих руках, когда я мог прочесть будущее и прошлое людей, прикоснувшись к ним. Это проявилось, когда я услышал мелодию, которую напевал призрак специально для того, чтобы подтолкнуть меня к Моне.

Роуан слегка нахмурилась, ее серые глаза на мгновение прищурились, а потом снова стали огромными и удивленными.

— Я не использовал ту силу против Лэшера, — продолжил Майкл. — Я был слишком испуган. Я воспользовался обычной человеческой силой и простыми орудиями, как и говорил мне Джулиен. Но эта сила здесь. Она должна быть. И если именно это заставляет тебя любить меня, действительно любить, то я смогу дотянуться до нее и найти ее внутри и выяснить, на что эта сила способна. Это всегда было вопросом моего выбора.

— Мой невинный Майкл, — пробормотала Роуан, но в голосе ее звучало скорее сомнение, чем уверенность.

Он покачал головой, наклонился вперед и поцеловал ее. Возможно, это было не лучшее из того, что он мог сделать, но Майкл просто не сумел удержаться. Он обнял Роуан за плечи, прижал ее к спинке сиденья и закрыл губами ее рот. Он ощутил ее мгновенную реакцию и то, как ее тело сразу страстно устремилось к его телу, а ее руки скользнули на его спину. Роуан ответила на поцелуй, изогнувшись, как будто желала буквально слиться с ним.

И если он отпустил ее, то лишь потому, что должен был это сделать.

Машина стремительно неслась по скоростному шоссе. Впереди уже виднелся аэропорт. И сейчас было не время для страсти, которую ощущал Майкл, для полного освобождения от гнева, боли и любви, в чем он так отчаянно нуждался.

На этот раз именно Роуан тянулась к нему, обхватив его голову ладонями, и целовала его.

— Майкл, любовь моя, — приговаривала она. — Моя единственная и главная любовь.

— Я с тобой, милая, — ответил Майкл. — И никогда даже не пытайся это изменить. То, что мы должны сделать — для Эрона, для Моны, для малыша, для семьи, бог знает для чего еще, — мы сделаем вместе.

И только когда они уже летели над Атлантикой, Майкл попытался заснуть. Они изрядно переели, многовато выпили и почти час говорили об Эроне. Теперь же в салоне самолета было темно и тихо, и они свернулись под грудой одеял.

Им необходимо было поспать, понимал Майкл. Эрон наверняка бы посоветовал им сейчас заснуть.

Через восемь часов они должны были приземлиться в Лондоне, и там уже наступит раннее утро, хотя их тела по-прежнему будут ощущать ночь. И там будет Юрий, спешащий услышать и имеющий право услышать, как погиб Эрон. Боль. Горе. Неизбежность.

Майкл как будто ускользал куда-то, не зная, то ли он вот-вот погрузится в ночной кошмар, то ли провалится в нечто такое же яркое и бессмысленное, как плохой комикс, когда ощутил прикосновение руки Роуан.

Он опустил голову на кожаный диван и повернулся к Роуан. Она лежала на спине рядом с ним, сжимая его руку.

— Если мы пройдем через все это, — прошептала она, — если ты не отшатнешься от того, что я делаю, если я не отгорожусь от тебя…

— Да?..

— Тогда уже ничто и никогда не встанет между нами. И никто. И все, что могло быть между тобой и любовницей, будет стерто.

— Я не хочу любовниц, — ответил Майкл. — И никогда не хотел. Я не грезил о других женщинах, когда ты ускользнула от меня. Я по-своему люблю Мону и всегда буду любить, но это просто часть того, что мы собой представляем, все мы. Я люблю ее и хочу ребенка. Я хочу ребенка так сильно, что даже разговаривать о нем не могу. И это будет скоро. Я в отчаянии. Но я желаю только тебя, и это было правдой с самого первого дня, когда мы были вместе.

Роуан закрыла глаза, ее теплая рука все так же сжимала его пальцы, а потом она естественным образом расслабилась и упала, потому что Роуан заснула. Ее лицо выглядело безмятежным и абсолютно совершенным.

— Знаешь, я уже забирал чужую жизнь, — прошептал Майкл. Но он не был уверен, что Роуан его слышит. — Я забирал жизнь трижды и уходил прочь после такого деяния без каких-либо сожалений. Такое изменит любого.

Никакого ответа не слетело с ее губ.

— И я могу сделать это снова, — добавил Майкл, — если понадобится.

Губы Роуан слегка шевельнулись.

— Я знаю, что ты можешь, — тихо произнесла она, не открывая глаз, лежа так, словно крепко спала. — Но видишь ли, я собираюсь это сделать, нужно то будет или нет. Меня смертельно оскорбили.

Роуан придвинулась ближе и снова поцеловала его.

— Мы тут одни во всем салоне первого класса, — сказала она, вскидывая брови и снова целуя Майкла. — Я как-то раз летела в самолете и там познала особый вид любви. Это был первый поцелуй Лэшера, можно так сказать. Он был диким, электризующим. Но я жажду твоих объятий. Жажду твоего тела! Я не могу ждать до Лондона. Дай мне все это.

«Хватит разговоров», — подумал Майкл. И слава богу, что Роуан сама расстегнула блузку, иначе он мог оторвать все пуговицы.

Глава 9

Здесь не слишком многое изменилось. Он все так же стоял в этом то ли лесу, то ли парке, без запертых ворот или собак для защиты, — огромный особняк с прекрасными арочными окнами и несметным числом каминных труб, величественно огромный и тщательно ухоженный. Глядя на него, можно было вообразить те времена… Ту жестокость и тьму, тот особый огонь… Все это словно дышало в пустоте ночи.