Отсюда и в вечность - Джеймс Джонс

Старк улыбнулся.

— Совет неплохой, — сказал он. — Но я вряд ли сумею им воспользоваться вовремя. Просто ума не хватит.

— Еще одна вещь, Старк. Осторожнее с Уорденом. Сейчас он на твоей стороне, ты ему зачем-то нужен. Но не слишком доверяй ему.

— А я слишком никому не доверяю.

— Ну что же. У тебя, я вижу, есть голова на плечах, и в советах ты не больно нуждаешься. Ладно, давай пожмем друг другу руки, хочешь?

Старк посмотрел на лежавшие перед ним бумаги.

— Конечно.

— Сколько, ты думаешь, мне лет? — спросил Прим, пожимая руку Старку.

— Не знаю.

— Тридцать восемь, — горько улыбнувшись, сказал Прим. — А выгляжу на все пятьдесят.

— И даже больше, — попробовал отшутиться Старк.

Прим открыл дверь, и в помещение ворвалась волна запахов из кухни.

— Теперь мне не придется бывать у Чоя, — уныло сказал Прим. — Но если приедешь в Биргарден, заходи, Угощу пивом.

— Спасибо, Прим. Ну, прощай.

Он посмотрел на высокую худощавую фигуру, медленно двинувшуюся через кухню. Старк снова уселся за самодельный стол и взялся за документы. Составление накладных он считал важным делом, а нужно было составить триста шестьдесят пять накладных, на каждый день года. Старк разорвал накладную, составлять которую он начал, когда пришел Прим, и бросил бумагу на пол. Затем встал, взглянул на работавших у плиты и моек людей и довольно ухмыльнулся, видя, как четко он сумел организовать процесс.

Еще немного спустя Старк возвратился к столу и снова принялся за накладные.

Глава четырнадцатая

Все началось после того, как его исключили из команды горнистов. Прю сразу же спустился вниз но лестнице, на которой стоял до этого. Еще несколько шагов — и вот он уже у самого подножия лестницы. Шаги эти не были случайными, они были хорошо продуманы. Каждый шаг — это сознательное решение, а все вместе они стали представляться Прюитту каким-то мистическим хитросплетением обстоятельств, хотя он совершенно определенно знал, что в каждом отдельном случае поступить по-иному не мог. Его ноги, так легко совершавшие каждый отдельный шаг, вдруг начали чувствовать усталость после пройденного пути.

Свой первый наряд на кухне под началом нового заведующего столовой сержанта Старка Прю нес через два дня после постыдной капитуляции Прима, за три дня до конца марта и до дня получки, которую он ждал с превеликим нетерпением. Зная, что очередь в наряд по кухне неизбежно приближается, Прю ожидал, что Уорден непременно пошлет его в этот наряд в день получки, как он делал это раньше. Поэтому, узнав о том, что ему предстоит дежурство на кухне за три дня до получки, Прю не только удивился, но даже был тронут такой благосклонностью. При этом ему и в голову не могло прийти, что могут случиться какие-нибудь неприятности.

Как и все другие в роте, Прю наблюдал за борьбой вокруг должности заведующего столовой с абсолютным спокойствием, не проявляя особого интереса к тому, кто окажется победителем, а кто побежденным. Тем не менее он знал наперед, как и чем закончится эта борьба. Прю был в положении зрителя, следящего за сложной борьбой на шахматной доске, когда фигуры на ней передвигаются в соответствии с рекомендациями учебника шахматной игры. И хотя заранее знаешь каждый последующий ход, не перестаешь восхищаться неотразимой логикой таких ходов, хотя в общем-то все это тебя мало трогает.

После того памятного вечера, когда Старк обмывал свое назначение и когда он, несмотря на насмешки Уордена, предложил Прю выпить пива сверх положенного стакана, Прю почувствовал к нему симпатию и был рад тому, что победил именно Старк. Правда, от второго стакана нива он тогда отказался, во-первых, из-за гордости, а во-вторых, потому, что слишком уж быстро продвинулся Старк на эту должность в роте. И тем не менее Прю чувствовал, что между ним и Старком установилось какое-то взаимопонимание. Старк казался Прю хорошим человеком, а он так нуждался в дружбе с таким человеком. Прю был почти рад предстоящему дежурству по кухне, хотя вообще-то ненавидел эти дежурства.

Но с самого начала все пошло совсем не так, как рассчитывал Прю. Во-первых, его назначили в наряд по кухне вместе с Блюмом и Ридэлом Тредуэллом. А это означало, что он должен был или мыть тарелки с Блюмом, или взять на себя отвратительную и грязную обязанность по мытью котлов и кастрюль, в то время как тарелки будут мыть Риди и Блюм. Такая перспектива была неизбежна потому, что Тредуэлл, нигде, никогда и ни над кем не бравший верх, конечно, не сможет заставить Блюма взять на себя грязную работу с котлами и кастрюлями, с тем чтобы самому вместе с Прю мыть тарелки.

Прюитт проснулся рано. Ложась спать вчера вечером, он твердо решил появиться на кухне первым, чтобы иметь привилегию самому выбрать работу. Вдруг все-таки Тредуэлл сумеет одержать верх над Блюмом. Открыв глаза, Прю оставался некоторое время в постели, наблюдая, как небо на востоке становилось серым, а ночь и темнота постепенно отступали куда-то в ущелья между горными хребтами. Ему очень хотелось поспать еще, но усилием волн он заставил себя подняться с койки. Натянув на себя рабочий костюм, он отправился вниз, на кухню. Это было время рассвета, время самого сладкого сна. На кухне не было ни души. Впечатление необычной для этого помещения тишины усиливалось бездействующим, как бы закоченевшим в это раннее время кухонным оборудованием. Прю закурил и присел к столу. Как всегда в такие моменты, его охватило ощущение одиночества: как будто он только что вылез из какого-то товарного вагона в незнакомом спящем городе, на улицах которого ни огонька, будто все живое в нем вымерло. Тем не менее Прю был доволен, что появился на кухне первым.

Следующим после Прюитта на кухне появился толстяк Уиллард, которого, после того как заведующим стал сержант Старк, снова назначили на должность повара первого класса. Уиллард был старшим сегодняшнего наряда по кухне. На него, как на первого повара, была возложена обязанность зажечь форсунки нефтяной плиты и поставить на нее котел с кофе. Недоразумения, собственно, начались с его появлением.

— Ого! Ты уже здесь, — ядовито заметил Уиллард, бросив злобный взгляд своих заспанных глаз в сторону Прюитта. — Видно, тебе уж очень хочется получить работу полегче, раз ты пожертвовал сном!

— Ничего подобного, — ответил Прюитт. — Ты так думаешь, потому что сад: до смерти любишь спать.

Прю, как и все другие в роте, не любил этого толстяка, однако особых причин ссориться с ним у него не было.

— Скажешь, что ты не собираешься захватить работу полегче, да? Скажешь, что ты встал бы так рано, если бы не был в наряде?

— Да что ты, толстяк, привязался ко мне? Или я должен бить себя кулаком в грудь и кричать, что обожаю тяжелую и грязную работу? Возьми и сделай это сам!

— С меня достаточно того, что я делаю, — огрызнулся Уиллард, помешивая почти закипевший кофе и убавляя огонь в плите.

— Тебе за это деньги платят. И между прочим, зря. Если бы тебя кормить тем, что ты готовишь, ты не разжирел бы, как свинья.

— Если будешь хамить, завтра же попадешь на кухню еще раз.

— Мне все равно, — ответил Прю и, не спрашивая разрешения, налил себе кружку кофе, добавив в нее солидную порцию сгущенного молока.

— Это кофе для поваров, — злобно заметил Уиллард. — Подожди, когда тебя пригласят выпить его.

— Если я буду ждать, пока ты пригласишь меня, то умру с голоду. Скажи мне, толстяк, почему все толстые такие жадные? Или они боятся, что им самим мало останется. Плохо быть толстяком, а?

Прю подошел к плите, выпил крепкий горячий кофе и сразу же почувствовал, как бодрость разлилась по всему его телу.

— Если будешь хамить, то окажешься в наряде по кухне в день получки. У меня достаточно нашивок на рукаве, чтобы сделать это, — пригрозил Уиллард.

— Я знаю, что ты молодец против овец, а против молодца сам овца, — насмешливо произнес Прю и снова налил себе кофе.

— Я покажу тебе, какая я овца, — пригрозил Уиллард. — Тогда узнаешь. А сегодня тебе придется заняться котлами и кастрюлями, трепач.

В это время на кухне стали появляться люди, и Уиллард замолчал. Вскоре на кухню пришел и Старк. В руках у него были документы, которые он уже готовил на завтра, одновременно он успевал присматривать за всем, что делалось сегодня. Прю поджаривал себе на краю сковородки яичницу с беконом — привилегия, которой до назначения Старка заведующим рабочие по кухне были лишены, — когда Старк подозвал Уилларда к себе для разговора по поводу приготовлявшейся к завтраку яичницы.

— Сколько раз нужно тебе говорить, чтобы ты точно отмерял молоко для яичницы-болтуньи? — спросил ого Старк. — Выбрасывай это блюдо на помойку.

— Как же так на помойку! Жалко ведь. Я приготовлю ее так, что…

— А если солдаты откажутся есть твою яичницу? — перебил его Старк. — Выброси ее сейчас же.