Ромашковый лес - Евгения Агафонова

Волна захохотала.

–Ты еще слишком мал, чтобы понимать что-то в печали. Погоди, пройдет время…

И она исчезла.

Гребешок сначала не думал о волне совсем, а все ближе и ближе поднимался к облакам, но в тот день, когда шторма не было уже давно, да и ветер, похоже, впал в спячку, он вдруг вспомнил.

–А почему я и правда такой счастливый? Почему я до сих пор не ощутил на себе ни капли страданий? Почему мне так везет? Ах! – его как будто током ударило. – Я знаю! Все страдания меня ждут впереди! Да-да! Они поджидают меня! Ну конечно! Они начались уже сейчас! Вот и шторма давно не было…

И Гребешок верил в то, о чем думал. Он стал гораздо меньше радоваться, а всё больше плакал…плакал…плакал…Наверное, многие волны и гребешки разочаровываются в жизни, поэтому море такое солёное. Его перестал волновать шторм, его перестал заводить ветер, он всё больше любил одиночество. Другие гребешки звали его с собой, он прыгал в небо, но…не доставал даже до горизонта…И от этого он плакал еще больше.

Его жизнь теперь и правда можно было назвать несчастной: все его родные переплыли в другие страны, а друзья совсем его не понимали. Гребешок остался один. Печаль поначалу стала его привычкой, а потом и самой жизнью. Когда-то ему хотелось пострадать. Так, немножко, чуть-чуть. Пострадать напоказ, чтобы все видели, как ему плохо, а потом перестать. Но он не смог остановиться, и теперь он получал удовольствие от того, что так несчастен и одинок, от того, что все это замечали и не могли не согласиться с тем, что жизнь Гребешка и правда ужасна. Она стала просто невыносимой. Гребешок рыдал без устали, пытался догонять ветер, тянуться ввысь, но ничего, ничего не получалось! Потому что теперь его целью стали не облака, а желание сделать из себя самое несчастное существо на свете.

А ведь всё могло быть иначе! Гребешок мог продолжать веселиться с друзьями, ценя их, радоваться всему, что у него было, совсем не ожидая расплаты. Он же знал, он знал, что печаль может быть мгновенной, а может стать бесконечной, и решать, какой она будет, предоставлено только ему! Он знал это! Но забыл…Он знал, что сможет дотянуться до облаков, главное только верить, мечтать и прыгать выше! Еще выше! Еще выше! А сейчас… из глубины бескрайнего бешеного моря он переселился на тихий берег, где все видят, как он страдает, но никто не может ему помочь. Только он сам. А он об этом забыл…Но все также иногда он смотрит вдаль. Он ищет своих друзей и что-то внутри него кипит, когда он чувствует, что ветер засуетился настолько, что шторм подбирается и к берегу. В эти минуты он вспоминает себя прежнего. И его сердце все равно знает, знает до сих пор, что даже сейчас всё можно изменить. Как тогда, когда он решил попробовать страдание, точно также можно попробовать счастье, и привыкнуть к нему настолько, что не захочется больше отвыкать, никогда! Он ведь придумал себе печаль, так почему бы не придумать радость? Ведь можно радоваться всему, просто потому, что оно есть! Можно допрыгнуть до облаков! Можно их скинуть с неба, можно! Только это гораздо сложнее, чем просто всплакнуть…Но пока сердце рвётся за горизонт, еще многое можно изменить!

Что такое дружба?

Они встретились, когда солнце над лесом перестало появляться совсем, когда звезды больше не освещали мрачную ночь, когда ветер улетел и спрятался в глубине небес, когда полная темнота покрыла все деревья и кусты, которые теперь не цвели, ожидая чего-то кошмарного. Земные обитатели и птицы не могли поделить территорию, поэтому в лесу и над лесом началась война. Птицы нападали с воздуха, животные оборонялись снизу. Звери забирались в гнезда и воровали птенцов, а летающие воины заклевывали до смерти детенышей своих врагов. Эта война была жестокой и теперь доросла до таких ужасов, что, казалось, теперь она не закончится никогда.

Лес затих в ожидании…через две минуты должна была начаться битва. Ежи наточили свои иголки, белки – зубы, волки и лисы – когти. Животные спрятали малышей в дупла, так, чтобы никто не смог найти их, ведь на бой ходили и самки и самцы. Перед ним родители в очередной раз умоляли детей не бояться, но сидеть тихо и не шевелиться.

Ровно через 2 минуты птицы полетели в атаку. Они беспощадно клевали животных, царапаясь об острые иглы, вырывая себе перья о зубы и когти, но они не сдавались, ведь они решили, что весь лес должен принадлежать им! Это был жестокое сражение: кругом слышались визги, вопли, щебетания, крики+Но вот птицы улетели. На земле лежали десятки мертвых живых существ+Выжившие первым делом помчались к своим детенышам и отовсюду были слышны животные плачи лишенных счастья матерей. А волки и дикие собаки, как всегда они это делали после боя, собрались в стайку, и начали выть. Луны было не видно в лесу уже давно, с того самого момента, как началась война. Да луна была и не нужна, ведь хищники обвывали своих товарищей, которые погибли, выгрызая или выкалывая свой лес из когтистых лап птиц.

После битвы он шел совершенно одинокий, ведь сегодня в бою погибла его волчица, а пятерых его волчат заклевали враги. Он хотел заплакать, но не мог, ведь сегодня война, а ещё – волки не плачут. И всё же смотреть на него было невозможно. Пусть бы он завыл, может, было бы не так больно, но волки выли только в стаях и только над телами своих товарищей.

Тут он услышал, как кто-то стучит о камень, лежащий на земле. Он поднял взгляд с земли и увидел перед собой дятла. Его пестрые перья от сырости и грязи стали однотонно серыми, а красная тюбетейка, казалось, вот-вот упадет и откроет птичью голову. Он хотел было броситься на дятла и разорвать на части, но тут увидел, что птица ранена, решил, что это будет нечестно, и прошел мимо, хотя, находясь совсем близко, чуть было не сорвался.

Он встретил его и на следующий день, когда тот уже мог лететь, но все равно не убил. Он ждал.

Этот же дятел попался ему на пути и через день. Волка эти встречи уже начала дико злить. В его глазах искрой вспыхнула ярость, и он подомчался к ненавистному дятлу. Он уже почти схватил его, но тут увидел, как птица плачет+плачет над своим маленьким, совсем еще не