Ромашковый лес - Евгения Агафонова

Волчонок остановился.

–Хоть впервые в жизни послушаю тебя, а то всегда говорю я, а ты молчишь. Ты всегда молчишь! Ты никогда и ничего мне не рассказываешь, не делишься со мной ничем. И это молчание, на вопрос «Что произошло?» Так всегда, понимаешь, всегда! Почему ты никогда со мной не делишься своими переживаниями? Ты не веришь в дружбу? Знаешь, даже если ты стала очень взрослой и тебе кажется, что за всю жизнь ты не встретила ни одного достойного быть рядом с тобой существа, это не повод разочаровываться! Можно найти его даже в последний день своей жизни, и тогда ты поймешь, что не зря так долго его искала! Никогда не поздно встретить настоящего друга!

–Или простить старого, если он всё осознал. Пойми, я просто боюсь. Я боюсь за тебя. Я знаю, что если я тебе все расскажу, ты будешь переживать, знаю, что ты себя изведешь. Ты думаешь, мне нравится, когда в моей душе такая же непроходимая чаща, как в лесу? Ты думаешь, мне не хочется поделиться своим нутром с тобой, с самым близким мне существом? Но мне не хочется, чтобы хоть кто-то пострадал от того, что творится со мной. Это разумность.

–Нет, это равнодушие.

–О каком равнодушии ты говоришь?

–О твоём равнодушии. Ты не хочешь делиться со мной своей душой, а себе взять кусочек моей. Ты хочешь быть равно-душной. То есть оставить свою душу такой, как она есть, ничего не меняя, чтобы она у тебя была только твоей, и ничьей другой. Чтобы она везде была «равной». Ты не хочешь поменяться кусочками души, чтобы они у нас стали одним целым, тогда мы бы не могли оставаться равно-душными, с одинаково глухими сердцами, потому что в каждом из нас теплился бы и кусочек другой души, дружеской. Пойми, когда ты молчишь, а я слышу, что твоё сердце кричит, но ты продолжаешь молчать, делая вид, что с тобой всё прекрасно, я опустошаюсь! Я переживаю больше от того, что не знаю, что с тобой, не знаю, что мне делать, как помочь. А ты остаешься равнодушна ко мне…Я не знаю, как по-другому это назвать…Когда ты раскрываешь мне свою душу, я чувствую, что нужен тебе, а так мне кажется, что я тебя мучаю…

–Прости, я не знала, что всё так…

–Ты пойми: я согласен на любые муки. Я согласен быть всегда рядом с тобой, даже если все против, а ты – за! Я согласен помогать тебе осуществлять любые твои мечты, даже если для этого придется перепрыгнуть через миллионы оврагов и промчать по дороге, устланной сплошь хрустящими ветками. Я готов идти туда, куда ты скажешь, если только ты будешь держать меня за лапу.

Куница посмотрела в каре-зеленые глаза волку и увидела в них звёздочками блестящую преданность. Смотреть в эти глаза долго было невозможно, поэтому она опустил взгляд. Волчонок взял её за лапку. Она не смогла промолчать:

– Я буду держать её всегда, я никогда её не отпущу. В твоем прикосновении всё: твоя любовь, твоя душа, твоё сердце. Я прикасаюсь к тебе, и чувствую, как мурашки бегут по моему телу. Я никогда раньше не брала тебя за лапу, а вот теперь взяла, и понимаю, что теперь я больше никогда не смогу быть равнодушной.

Что такое встреча?

Со стола упала ручка. Она нагнулась. Он подлетел к ней. Присел на колено. Поднял ручку. Бережно протянул ей. Она улыбнулась и взяла ручку. Он продолжал сидеть на колене. Глаза искрились. Он любовался ей. Она засмущалась. Щеки закраснелись. Она отвернулась. Он дотронулся до ее руки. Она резко повернулась. Взгляды столкнулись. Огонь! Она что-то сказала. Улыбнулась и осторожно взяла его за локоть. Он встал. Сел рядом с ней. На ее щеке лежала небрежно упавшая ресница. Он ладонью закрыл глаза. Угадала! Она загадала желание и сдула ресничку с его указательного пальца на правой руке. Он взял ее за ладонь. Она не отрывала взгляда от его глаз. Зрачок и три черные точки, как лодки в голубом море. Она «таяла». Опомнилась. Отдернула руку. Поправила прическу. Он сделал вид, что у него зачесалась нога. Она терла рукой свою шею. Он зажал руки между колен и осматривался. Ее губы шелохнулись. Он начал разговор первым. Он приближался к ней. Она отодвигалась. Он шутил, она смеялась. Он шутил. Она заливалась хохотом. Он шутил. Преграда исчезла. У нее никого нет. У него тоже. Счастье. Она растерла губами помаду. Оперлась рукой на стол. Он хотел поцеловать ее. Нельзя. Обидится. Он сдерживал себя. Глубокий вдох. Собрал руки перед собой. Она удивилась. Попыталась разжать руки. Получилось. Он обнял ее. Она оттолкнула его. Отвернулась. Кокетливая улыбка. Хитрый взгляд. Он следил за ее движениями. Она замечала. А как будто не замечала. Подняли бокалы. Никакого брудершафта! За встречу. Звон. Огонь. Взгляд. Глоток. Рука дрожит. Прикоснулись плечами. Отдернулись. Мурашки. Бокал. Глоток. Коснулись плечами. Мурашки. Забавный человек в кафе зашел. Рыжие брюки, серый пиджак, розовый галстук. Важный такой! Он показал какой. Она засмеялась. А с ним должна быть такая же забавная женщина. Только не такая важная, а веселая. Она показала какая. Он не смог не расхохотаться. Они ловили волну. Он взял в руки салфетку. Она думала, будет самолетик. Улыбка. Изгиб. Еще изгиб. В его руках роза. Он поднял вверх указательный палец. Полез в карман. Достал ключи. Снял с брелка колечко. Позолоченное и узкое. Она удивленно наблюдала. Он встал. Взял ее за руку. Она поднялась. Он опустился на колено. Протянул цветок и кольцо. Она водила глазами по кольцу, по цветку, по нему. Он улыбался. Шутка! Нет, он не пошутил. Она присела рядом с ним и поцеловала его в губы. Огонь. Улыбка. Счастье. Со стола упала ручка.

Что такое «родные»?

–Я – потрясающе-великолепная! Ослепительно-неподражаемая! Волшебно-обворожительная! Я – королева своих миров! Повелительница вселенных! Владыка сотен галактик! Я – создательница всего прекрасного, яркого, запоминающегося. Без меня белый свет так бы и оставался белым. Лишь благодаря мне он обретает цвета. Я творю чудеса, я дарю их. Только я способна превратить бесконечно-снежную равнину в радужный мирок, заполненный всем тем, чего я захочу! Я – почти что богиня!

Её себявосхвалительные речи прервали звуки скребущегося о лист бумаги карандаша.

–Ой, как противно! Вот когда я что-то создаю…

–Мы с тобой создаём по-разному. Я строю новый мир, ты его украшаешь. У тебя работа творческая, у меня – самая обычная, но она очень тяжелая, поэтому иногда я скреплю по бумаге. Мы уже говорили с тобой об этом, подруга! – ответил, улыбнувшись,