Герои космодесанта - Грэм Макнилл

Цу'ган расположил своих бойцов на одной оборонительной линии, откуда они поливали орды культистов сдерживающим огнем своих болтеров. Взрыв танкового снаряда разметал неровную линию обороны Астартес.

Саламандры, вместе с вырванными из дороги осколками камнебетона, были подброшены в воздух и рухнули на землю с изрядной высоты.

— Сомкнуть ряды! Держать позицию! — прорычал Цу'ган, пригнувшись в укрытии по соседству с баррикадой, которую ранее обороняли бойцы Стратосского авиакорпуса.

Ягон отпихнул в сторону одно из мертвых тел, после чего смог поставить болтер на упор в наспех подготовленной для стрелка позиции.

— От капитана нет сообщений, — доложил он сержанту между выстрелами.

Реакция Цу'гана на его слова была сдержанной, а лицо хранило вечно хмурое выражение.

— Ул'шан! — гаркнул он на сержанта Опустошителей. — Весь огонь на танк! Уничтожь его во имя Вулкана!

Болтерные заряды буквально бомбардировали неумолимую боевую машину, которая продолжала ползти вперед и уже готовилась произвести новый выстрел. Один из сидящих в башне танка сумасшедших культистов взялся за турельный крупнокалиберный стаббер и стал поливать Саламандр градом пуль.

— Слушать всем! — взревел Цу'ган, встав из укрытия и отцепив связку от пояса. — Кидай гранаты! Вместе со мной!

Он метнул противотанковую гранату. Вслед за ней полетели еще несколько гранат, которые звонко запрыгали по земле, как стальные градины.

Одновременно Ягон своим болтерным огнем разорвал культиста со стаббером, в то время как тяжелый болтер сержанта Ул'шана немилосердно лупил по лобовой броне танка и его гусеницам. В тот миг, когда танк оказался над гранатами, в одну из них угодил осколок разорвавшегося снаряда. Серия последовательных детонаций буквально вспорола брюхо танка, а когда воспламенилось горючее, то машину просто порвало в лоскуты.

— Слава Прометею! — взревел Цу'ган, импульсивно взмахнув рукой, и дружный хор голосов радостно вторил своему командиру.

Однако победный пыл быстро угас, когда сквозь дым и сыпящуюся сверху шрапнель он увидел надвигающиеся на них тени. Из клубов дыма, громыхая, на них выкатились еще три танка.

Не веря своим глазам, Цу'ган лишь покачал головой.

— Вулкан Милосердный… — тяжело выдохнул он, как раз в тот миг, когда связь с капитаном Кадаем была восстановлена.

В стальных глазах сержанта, когда он посмотрел на Ягона, застыл немой вопрос.

Да, они должны были отступать к площади Аереона.

Дак'ир был прав. Цу'ган скрипнул зубами.

— Держать линию обороны! — прокричал Кадай в свой передатчик. — Здесь будет наш рубеж!

Саламандры стойко удерживали занятые позиции, рассредоточившись вдоль всей линии потрепанных укреплений и ведя огонь короткими очередями. За ними располагались бронированные транспорты. Штурмовые болтеры грохотали с турелей на крышах «Рино», а сдвоенная штурмовая пушка «Огненной наковальни» визжала, не умолкая, обрушивая на противника ярость крупнокалиберного огня. Тем не менее штурмовые огнеметы «Пылающий шторм» на спонсонах «Лэндрейдера» простаивали без дела.

Отступление всех трех штурмовых групп проходило куда менее осторожно, чем первоначальное наступление, и Саламандры довольно быстро воссоединились на площади Аереона.

Выложенная плитами мостовая площади почернела от огня и вся была усеяна выбоинами и воронками от бомбовых ударов. Рухнувшие колонны обступавшей площадь баллюстрады валялись по краям, а центральной доминантой площади была ныне поверженная статуя одного из имперских лидеров Стратоса, обнесенная покореженным ограждением. Здесь Кадай со своими бойцами и устроили оборонительный рубеж.

Культисты упорно шли навстречу плотному огню, словно адские муравьи, группами выскакивали из каждой улицы, лезли из любой ниши. За несколько минут погибли сотни. Однако ужасные потери никак не влияли на их боевой дух, они медленно, но верно продвигались через простреливаемое космодесантниками пространство. На другом конце площади уже выросла гора трупов.

— Дети огня! Враг не должен пройти! — бушевал Кадай, преисполненный яростного пыла своего прародителя, примарха Вулкана. «Выстоять!» — это был один из главных императивов Культа Прометея. «Выстоять и победить!»

Свинцовые штормы налетали друг на друга в том ограниченном пространстве, где тысячи культистов обрушивали интенсивный огонь на оборонительные порядки Саламандр. Осколки оградительной стены и целые куски поверженной статуи разлетелись в стороны в этом дьявольском урагане.

Брат Зо'тан, получив осколок в левый наплечник, а затем еще один в шею, ухнул и упал на колени. Дак'ир, несмотря на то что его собственные доспехи сотрясались от ударов, кинулся, чтобы его прикрыть, по ходу разряжая во врага одолженный у раненого товарища болтер. Между тем яростный заградительный огонь рвал мятежников на части разрывными зарядами, расчленял очередями тяжелых болтеров, кромсал смертоносным градом из завывающих штурмовых пушек, которые уже накалились докрасна…

Но несмотря на все это, культисты не ослабляли натиск.

Дак'ир скрипнул зубами и взревел:

— Не отступать!

Наконец орда мятежников стала редеть. Кадай приказал прекратить непрерывный огонь. Как дым от потушенного погребального костра, мятежники стали рассеиваться, бесшумно отступая во мрак, пока последний из них не исчез с глаз Астартес.

Стойкость Саламандр остановила врага. Площадь Аереона удержана.

— Мы победили? — спросил Дак'ир, тяжело дыша и пытаясь вывести свое тело из сверхнапряженного боевого режима.

— Они расползлись обратно по своим норам! — прорычал Кадай, в бессильном гневе сжимая зубы. — Город принадлежит им… Пока.

Отойдя от бруствера, Кадай быстро расставил часовых, которые должны были охранять подходы к площади, и вышел на связь с технодесантником Аргосом, запрашивая подкрепление с «Ярости Вулкана» и вызывая «Громовой ястреб», который мог бы эвакуировать убитых и раненых. Боевые потери оказались намного серьезнее, чем ожидалось. Четырнадцать раненых и шесть убитых. Острее всего, конечно, переживалась утрата Фугиса.

Саламандры не были многочисленным орденом. То, что они едва не были почти полностью уничтожены во время одной из самых жестоких битв в начале Ереси, когда их предали бывшие братья, ощущалось и теперь, спустя почти десять тысяч лет. Тогда они были легионом, но сейчас орден насчитывал всего лишь около восьми сотен Астартес. Набор новых рекрутов проходил тяжело и медленно и обычно только лишь восполнял боевые потери.

Без апотекария с его уникальными медицинскими навыками все тяжелые раны, полученные бойцами Третьей роты Кадая, останутся незалеченными, что еще больше снизит общую эффективность боевых действий Саламандр. Но хуже всего было то, что геносемя погибших в этом сражении будет потеряно, ведь из присутствующих на Стратосе космодесантников ордена только Фугис обладал знаниями и техническими возможностями, необходимыми для надежного извлечения прогеноидов. А только этот биологический материал мог бы воссоздать новых космодесантников и позволил бы павшим в последний раз послужить своему ордену.

С утратой апотекария потери Третьей роты останутся навечно невосполнимыми, и этот прискорбный факт поверг Кадая в мрачное расположение духа.

— Как только мы получим подкрепление, мы снова пойдем на штурм города! — не успокаивался капитан.

— Прежде чем штурмовать что-либо, нам следует полностью укомплектовать роту. Тогда еретики будут сломлены! — подтвердил Цу'ган, и по его сжатым кулакам было видно, какая ярость бушует в нем.

Оба они — и Дак'ир, и Цу'ган — сопровождали Кадая, когда тот отошел от бруствера, оставив ветерана-сержанта Н'келна решать организационные вопросы. Капитан расстегнул зажимы и снял боевой шлем. Белая полоска волос намокла от пота, глаза пылали гневом.

— Да… Они еще узнают, что Саламандр не так-то легко заставить отступить!

При этих его словах на лице Цу'гана появилась хищная улыбка.

Дак'ир же думал сейчас лишь о братьях, которые погибли… И о братьях, которые погибнут при следующем, пусть и более продуманном, штурме. Изменники засели на хорошо укрепленных позициях и значительно превосходят числом космодесантников. Без огнеметов, с помощью которых можно было бы уничтожать засады и прочие ловушки противника, взломать оборону Цирриона будет очень сложно.

И тут произошло нечто, одним махом порушившее лелеемые капитаном планы отмщения. С противоположной стороны площади Аереона, из дыма и клубов оседающей пыли, одна за другой стали появляться человеческие фигуры. Они выползали из своих потайных нор и, едва волоча ноги, сгорбив в отчаянии плечи, медленно брели к Саламандрам.

Глаза Дак'ира невольно расширились, когда он увидел, как же их много.