Аллегро пастель - Лейф Рандт

class="a">[39]. Жером чувствовал, что у него портится настроение, это было в порядке вещей, когда он виделся с матерью после долгого перерыва, хотя перед каждой встречей он надеялся, что на этот раз настроение не испортится так быстро. «Ты хорошо выглядишь!» – сказала Ханна по-немецки, и ее английский акцент прозвучал, как это часто бывало, немножко искусственно. «Я собиралась готовить поленту и салат. Ты не против?» Дождь не прекращался до самого вечера, поэтому они так и не вышли из дома, а только сидели на кухне при работающем радио и разговаривали. Полента не относилась к любимым блюдам Жерома, но у мамы она получилась очень хорошо, и, пока он ел примерно семьдесят процентов приготовленной поленты, мама говорила о Терезе Мэй и о Брексите, причем у Жерома было чувство, что она делала это из какого-то странного чувства долга. В Лиссабоне Ханна регулярно встречалась с компанией англичанок для игры в boules[40], и во время игры эти женщины беседовали о том, что им рассказали родственники, живущие в Великобритании. Мать сказала, что англичанки, выпивающие после игры от двух до пяти бокалов вина, часто качают головой, когда говорят о родственниках в Великобритании. Жером чувствовал, что мать наслаждается этими разговорами, потому что они подпитывались невероятным удобством жизни в дождливом Лиссабоне вместо дождливой Англии. Беспокоиться по поводу страны, которую ты добровольно покинул, – наверное, это была самая большая привилегия из всех возможных. В последние годы Жером во время своих путешествий познакомился с немецкими эмигрантами, и все они без исключения показались ему невротиками, маниакально зацикленными на Германии, по сравнению с немцами, оставшимися дома. Жером спросил маму, есть ли у нее в Лиссабоне приятельницы из Гессена, с которыми можно играть в boules или во что-то другое, в конце концов, она прожила во Франкфурте и его окрестностях дольше, чем в Англии. «Пока нет», – сказала она, и было понятно, что она и не искала. Жером на протяжении десятых годов всё меньше интересовался Великобританией, возможно, из-за того, что в поп-музыке того десятилетия доминировали американцы, а не британцы. Кроме того, Лондон, который он так любил в двухтысячные, начал казаться ему неприятным, тесным и испорченным. Он уже больше пяти лет не бывал там. Мать это не смущало, по крайней мере, она не выказывала никакого разочарования, она и сама теперь почти не летала в Лондон.

В свое первое лиссабонское утро Жером отправился по городу своим обычным маршрутом, мать дала ему зонтик, но он ему не понадобился, и Жером потом забыл его в кафе Heim, которое вообще-то не очень любил. Жером сделал много фотографий и коротких видео, потому что Лиссабон довольно хорошо выглядел на них, а ведь во время первых трех приездов он пытался с этим спорить. Два первых видео он отправил Тане. Первое длилось девять секунд, второе – всего шесть, в обоих фигурировали молодые собаки. Жером не сомневался, что Тане понравится, и, пока он ждал ответа от нее, пришло сообщение от Марлен Зайдль, которая написала: «Three days to go», имея в виду свою командировку, и прикрепила фотографию красного стального моста в Лиссабоне. Разве Жером говорил ей, что поедет к матери? Он отправил Марлен более длинное собачье видео, на котором было легко опознать Лиссабон, и написал: «Coincidence? Я как раз навещаю маму». Жером задумался, не забыл ли он чего-то. Может быть, телефон автоматически сообщает людям из списка контактов его местоположение? Вообще-то, Жером отключил геолокацию в большинстве приложений.

«Абсурд!» – написала Марлен и попросила Жерома прислать его точку, у нее как раз обеденный перерыв, а Лиссабон не такой уж большой город. Выяснилось, что до Марлен больше трех километров, для такого расстояния перерыв был всё же слишком коротким.

Жером: «Когда ты освободишься?»

Марлен: «Примерно в 19. Давай поужинаем в восемь? Если нет других планов?»

На два видео с собаками Таня ответила только через два часа, она прислала эмодзи-огонь и написала: «Наконец-то снова пёсели из Южной Европы». К этому моменту Жером и Марлен уже давно договорились пойти в ресторан в юго-западной части города, у которого была мишленовская звезда и при этом приемлемые цены. Об этом заведении, которое называлось Solar dos Nunes, Жером знал так же мало, как и Марлен, но ей его посоветовали друзья из Франкфурта, сами занятые в ресторанном бизнесе. Мать Жерома тоже слышала об этом заведении только хорошие отзывы, но сама там не бывала. «If it’s legit, we should go together one day»[41], – сказал Жером, немного спешивший, потому что уже опаздывал, а «Убер» с водителем Криштиану уже стоял у дверей. «Enjoy your evening, my nervous son!» [42]– сказала мать со смехом, держа в руке вторую или третью сигарету за день.

Этим вечером небо над Лиссабоном было ясным, вероятно, предстояла звездная ночь. Жером уложил волосы воском, потому что ему нравился запах воска, стоявшего у матери в ванной. Вообще-то, собственные волосы больше всего нравились ему в необработанном виде, идеальной кондиции они достигали обычно через десять часов после мытья. Жером проконтролировал свой вид с помощью камеры телефона. Он пожалел, что не сел спереди, тогда он смог бы воспользоваться зеркалом на солнцезащитном козырьке, это было бы по-хорошему кинематографично. Пользоваться телефоном в качестве зеркала было неловко перед водителем Криштиану, который казался антиподом знаменитого футболиста Криштиану Роналду, потому что этот Криштиану был толстый, небритый и за рулем сидел как-то вальяжно, как человек, который не снимает банного халата в те дни, когда не нужно выходить из дому. Толстые мужчины, обладающие такой самоуверенной и бесстыжей ленью, всегда производили впечатление на Жерома, тут не было ничего нового. Но тот факт, что его беспокоило впечатление, производимое им на водителя «Убера», Жером истолковал как еще один признак того, что за последние недели что-то изменилось. Внешняя и внутренняя личности больше не располагались на достаточной дистанции друг от друга, его внешняя личность давила на внутреннюю, как почти забытой весной 2017 года. Жером задумался о том, можно ли с этим бороться, например перестав употреблять алкоголь или, наоборот, пускаясь во все тяжкие. В этот момент Криштиану на удивительно чистом английском спросил, приехал ли Жером в Лиссабон в отпуск, и Жером, благодарный за возможность отвлечься от своих мыслей, дал подробный ответ. Если Криштиану внимательно слушал, то мог узнать, кто у Жерома мама, кто сам Жером по профессии и сколько раз он уже бывал в Португалии, еще он мог узнать, что Лиссабон с каждым приездом нравится Жерому всё больше и что он еще не бывал в заведении, в которое его везет Криштиану. Выговорившись и сделав короткую паузу, Жером спросил у Криштиану, вырос