Отпечаток вины - Дмитрий Одиссеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Васильевич закуривает, приоткрыв окно, и выпускает тонкую струю дыма, глядя вдаль.
– Если это не Михаил и не Воронцов, тогда кто? – произносит он, словно размышляя вслух. – Эти двое самые удобные кандидаты: нервные, злые, сами лезут в центр внимания.
– А именно поэтому они могут быть просто отвлечением, – отвечает Пётр, переводя взгляд на список пассажиров. – Всегда смотри на тех, кто слишком тихий. Такие люди избегают конфликтов, не привлекают внимания. Но их тишина – это маска.
Пока они говорят, проводник снова появляется в вагоне, его лицо всё ещё напряжённое.
– Господа… Мне кажется, я вспомнил кое-что важное, – произносит он, глядя то на Петра, то на Васильевича.
– Вы лучше позже объяснитесь, – перебивает Васильевич, выпуская кольцо дыма. – Сейчас Пётр думает.
– Нет, подождите, – резко прерывает Пётр, поднимая руку. – Что вы вспомнили?
Проводник мнётся, но всё же продолжает:
– Этот молодой человек, Алексей… Он пару дней назад что-то оставил в своём купе. Я видел, как он вытащил из чемодана какую-то книгу. Она была запачкана. Я хотел сказать, но забыл…
– Запачкана чем? – спрашивает Пётр, его взгляд становится острее.
– Как будто чернилами… или чем-то тёмным. Я точно не разглядел, – быстро оправдывается проводник. – Но это выглядело странно.
Пётр на мгновение замирает, его мысли быстро складывают детали в голове.
– Чернила могут быть просто чернилами, – замечает Васильевич, – но в таком случае, почему бы не признаться сразу? Если он нервничает из-за книги, значит, там что-то большее.
– Мы проверим, – коротко отвечает Пётр и, не дожидаясь согласия Васильевича, направляется к купе Алексея.
Когда Пётр и Васильевич открывают дверь, Алексей сидит у окна, его пальцы сжимают перо, а перед ним лежит лист бумаги. Он смотрит на них с удивлением, но быстро прячет своё выражение за маской спокойствия.
– Что-то случилось? – спрашивает он, как будто не понимая, зачем они пришли.
Пётр садится напротив него, спокойно кладёт свой блокнот на столик.
– Вы часто пишете, Алексей? – спрашивает он, его голос ровный.
– Да. Письма. Заметки. Это помогает отвлечься в дороге.
– И что это за книга у вас в чемодане? – Пётр задаёт вопрос так, будто уже знает ответ.
Алексей слегка вздрагивает, но быстро берёт себя в руки.
– Просто старая записная книжка. Мне досталась она от отца.
– Покажите.
На лице Алексея появляется лёгкая тень сомнения, но он всё же тянется к чемодану. Он открывает его и достаёт изнутри потрёпанную книгу. Пётр берёт её, аккуратно переворачивая страницы. На одной из них действительно видны тёмные пятна, напоминающие чернила. Но что-то в них кажется странным – слишком плотный цвет, слишком резкий запах.
– Вы писали что-то на этих страницах? – спрашивает Пётр, не отрывая взгляда от книги.
– Нет… Это было уже так, когда она попала ко мне.
– Интересно, – произносит Пётр, закрывая книгу и возвращая её Алексею. – Пока больше вопросов у меня нет. Но я ещё вернусь. Алексей нервно кивает, откладывая книгу на край столика. Когда дверь закрывается за Петром и Васильевичем, тот громко выдыхает.
– И что? Нашли что-то? – спрашивает Васильевич, скрестив руки.
– Нет. Пока только вопросы. Но его реакция слишком странная. Он что-то знает или, по крайней мере, боится, что мы узнаем. Проводник возвращается к своим обязанностям, но его взгляд остаётся настороженным, каждое движение выдаёт желание уйти подальше от внимания полиции и пассажиров. Пётр и Васильевич стоят в середине коридора, погружённые в свои мысли. Урядники продолжают свои проверки, открывая и закрывая двери, будто пытаясь выловить хоть малейший след.
– Алексей ведёт себя странно, – говорит Васильевич, поправляя шляпу. – Его нервы, этот запачканный блокнот… Ты думаешь, он просто скрывает что-то своё, или у него есть реальная связь с убийством?
– Пока не уверен, – отвечает Пётр, его голос ровный, взгляд скользит по списку пассажиров. – Но чем больше мы идём по кругу, тем больше я убеждаюсь, что связь есть. И она где-то в мелочах, которые пока ускользают.
Шум раздаётся в конце коридора. Один из пассажиров – молодой мужчина с густой бородой и грубым пальто – громко разговаривает с полицейским. Его слова едва слышны на расстоянии, но интонация выдаёт раздражение.
– Что теперь? – тихо произносит Васильевич, следуя за Петром, который уже направляется к источнику шума.
Полицейский останавливает мужчину, требуя от него предъявить какие-то документы. Мужчина выкрикивает что-то непонятное, но его глаза полны страха.
– Успокойтесь, – Пётр шагом вперёд прерывает полицейского. – Вы кричите так, будто есть что скрывать.
Мужчина поворачивается к нему, его лицо краснеет.
– Я ничего не сделал! Я просто ехал! Теперь вы ходите тут, смотрите на всех, как будто мы виновны! – он выкрикивает, сжимая кулаки. – Это издевательство!
– Никто вас не обвиняет, – отвечает Пётр спокойно, но твёрдо. – Если у вас ничего нет, чтобы скрывать, зачем вы так реагируете?
Васильевич остаётся чуть позади, наблюдая за происходящим с лёгкой усмешкой.
– Он нервный, – шепчет он. – Но слишком шумный для виновного. Обычно такие люди – это или жертвы, или просто глупцы.
Мужчина резко успокаивается, его лицо меняется, будто он только что осознал, что его крик мог привлечь лишнее внимание.
– Я… Я просто испугался, – говорит он, опустив взгляд. – Не понимаю, почему вы ищете среди нас.
Пётр делает шаг ближе.
– Потому что убийца среди вас. И чем громче кто-то кричит, тем больше вопросов к нему.
Мужчина молчит, затем медленно возвращается в своё купе. Пассажиры, наблюдавшие за сценой, начинают расходиться, но их шёпот звучит всё громче.
Корнеев подходит к Петру, его сабля слегка задевает стену, оставляя лёгкий скрежет.
– Мы проверили задний вагон. Никаких следов. Если кто-то вышел через окно, он точно был опытным. Это не просто беглец.
Пётр кивает, его мысли возвращаются к пустому чемодану Михаила и книге Алексея.
– Убийца не прячется. Он наблюдает за нами, – произносит он, его голос становится ниже. – Мы найдём его, если будем искать не спешно, а внимательно. Коридор снова замолкает. Осталось меньше часа до следующей остановки, и каждый пассажир становится частью сложной игры, где каждый шаг может быть решающим. Коридор третьего вагона продолжал пропитываться тяжелой атмосферой подозрений и напряжённости. Каждый шаг, каждый звук усиливал беспокойство пассажиров. Их разговоры становились тише, будто даже лёгкий шёпот мог быть услышан и истолкован превратно. Пётр медленно возвращался к своему купе, каждую деталь происходящего фиксируя в памяти. Васильевич шёл следом, с
