Иванов, Петров, Сидоров - Сергей Гужвин

Петрову стало кисло на душе. Он ожидал спокойного разговора по душам, знакомства и всего такого прочего, а Император взял быка за рога — вздумал приводить их всех к присяге. Сейчас пацаны как взбунтуются, особенно, старший. Как выдаст: "Ты кто такой?". И Кольша, гад, не предупредил!

Как раз в это время Саша Петров пытался собрать воедино разбегающиеся мысли. Но они все-таки разбежались, и осталась одна: "Обалдеть!".

Между тем, Иванов раздал мужчинам по листочку, а потом взял пухлый томик со стола и увесистый крест, потемневший от времени:

— Это Евангелие и крест Государя Императора Александра Александровича, они были с ним в момент кончины.

Затем он взял Евангелие с крестом в левую руку, в правую листок с присягой, и изредка в него поглядывая, начал говорить слова присяги:

— Я, Иванов Николай Сергеевич, обещаюсь и клянусь Всемогущим Богом, пред святым его Евангелием, в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору Николаю Александровичу, Самодержцу Всероссийскому, и законному Его Императорского Величества Всероссийского престола Наследнику, верно и нелицемерно служить, и во всем повиноваться, не щадя живота своего до последней капли крови…

Иванов читал текст присяги, а Император с интересом разглядывал своих новых подданных. Во-первых, для всех присяга была неожиданностью. Впрочем, у старших удивление только мелькнуло в глазах. У младших такой выдержки не было, и они растеряно переводили взгляд с Иванова на Императора. Саша Петров, когда шел сюда, был настроен очень скептически и решительно. Он был готов развенчать самозванца, и осмеять дядю Колю. И вот растерялся…

Дашенька Сидорова залилась румянцем, и не сводила лучистый взгляд с Императора.

Николай сам почувствовал волнение. Он сам присягал в 16 лет, в день совершеннолетия, и помнил тот волнительный день, сурового отца и улыбающуюся мать. Ему пришлось присягать даже дважды. Первая присяга была для Великого Князя, в которой он клялся в верности Основным Законам Империи о престолонаследии и об Учреждении Императорской Фамилии, а вторая присяга, собственно, верноподданного. Боже, как тогда он был счастлив и горд.

— …и таким образом весть и поступать, как верному Его Императорского Величества, подданному благопристойно есть и надлежит, и как я пред Богом и Судом Его страшным в том всегда ответ дать могу, как сущее мне Господь Бог душевно и телесно да поможет. В заключение же сей моей клятвы целую Слова Евангелия и крест Спасителя моего. Аминь, — закончил Иванов, поцеловав Евангелие и крест.

Затем взял ручку со стола и размашисто расписался под текстом присяги.

Вторым присягать подошёл к столу Сидоров. "Какая это присяга на моём веку, — думал он, — пожалуй, третья, первая была Советскому Союзу, потом Демократической России, а, нет-нет, тогда не присягали, заключали договор с командиром части, вот смех. Теперь вот Российской Империи, хотя, страна-то одна", — утешил он себя, и начал читать текст присяги.

Саша Петров пришел в себя, и скептический ум заработал с удвоенной быстротой. Балаган? Не балаган? Что за присяга? Отказаться? Конечно, отказаться! Что за ерунда! А меня спросили? Что за маразм? Откуда они взяли этого ряженого? Совсем с ума посходили! А отец будет принимать? Будет, наверное. Что делать? Встать и уйти? Или устроить скандал? А что Андрюха думает? Блин, читает эту фитюльку, что сунули в руки, про себя, и даже шевелит губами от усердия. Они все сошли с ума? Может, это я тронулся, а они все нормальные? Бред какой. Чёрт, даже виски заломило…

Саша пытался вырваться из логического тупика и понимал, что первый раз в жизни не знает, как поступить. С одной стороны, если это, правда, и это настоящий царь, то да, может и стоит принести ему присягу. Государственная служба это предполагает. Может, то, что рассказывал отец, и правда. А с другой. Если это ряженый, и через секунду предки начнут хохотать и подтрунивать, как ловко они развели молодых лохов? Зачем? Непонятно. О, и отец пошел читать этот бредокс. Ну, хоть кто-нибудь бы хихикнул, ну, хоть кто-нибудь… Уж тогда бы я… Что я? Тогда я бы разнёс бы их всех своим сарказмом, я бы им показал, как насмехаться… Все серьёзные, как… Как где? Как на принятии присяги? Что же делать? Минуточку, этого же не может быть, потому, что не может быть никогда. Вечного двигателя не существует. Машины времени не существует. Это аксиомы, оспаривать которые не просто неприлично, это небезопасно. Сочтут умалишённым. Что же тут творится? Старичкам надоели компьютерные игры, и они решили сыграть в ролевую игру? Ладно, допустим. Подыграть им, что ли? Что мне стоит? Ничего не стоит. Сделать им приятное? Можно. Хотели бы посмеяться, нас бы с Андрюхой вперёд запустили присягать. А может всё правда? В принципе, никогда не поздно заорать: "А царь-то, не настоящий!" Что они на меня все смотрят? Отец вернулся на своё место. А, мне, что ли, идти уже? Ну, ладно, толкиенисты предпенсионного возраста, на "слабо" меня не возьмёте! И Саша с независимым видом вышел на середину комнаты.

Обилие незнакомых, труднопроизносимых слов, незнакомые обороты речи, превращали чтение текста в сплошные мучения. Однако на запинания никто не отреагировал, никто не засмеялся, не глянул насмешливо. В отместку за моральные терзания, и назло всем, Саша подписался под присягой не своей витиеватой подписью, которой обычно подписывался, а аккуратно вывел свою фамилию печатными буквами. Докажите теперь, что это я писал!

Андрей прочитал присягу почти скороговоркой. "Как же, потренировался, верноподданный, — ревниво подумал Саша, — а что дальше?"

После принятия присяги Андреем, Иванов сложил подписанные присяжные листы в папочку, а Император сказал:

— Благодарю, Вас, господа, прошу садиться.

— Одну минуту, — Татьяна Петрова сделала шаг вперёд и спросила: — А женщины что, присягу не принимают? Женщин на государственную службу не берут?

Император Всея Руси замялся. И под пристальными взглядами множества вопросительных и любопытных глаз даже слегка покраснел.

— Это не принято, — неуверенно проговорил он, — А Вы хотите поступить на службу? В качестве кого?

— Это не важно, — упрямо сказала Татьяна, — главное, чтобы не было препятствий в дальнейшем.

Император оглянулся за поддержкой к Иванову. Тот слегка пожал плечами и вздохнул. Что тут посоветуешь?

— Хорошо, — решился Николай Александрович, — Николай Сергеевич, у нас есть ещё один чистый бланк?

Саша Петров восхитился, про себя, разумеется: "Ай, да, маман! Лихо царя поддела!"

А потом до боли прикусил себе язык. Он что, уже и сам поверил, что перед ним ЦАРЬ?

Татьяна тоже запиналась, но справилась, и поставила маленькую, аккуратную подпись под своим листком.

После того, как последний листок с присягой был уложен Ивановым в папку, Император сказал ещё раз:

— Благодарю, Вас, господа, прошу садиться, — и сам сел в кресло в углу, лицом ко всем.

Когда все устроились, он продолжил:

— Несмотря на большевистскую пропаганду, Российская Империя не была отсталым государством. Россия шла вровень с развитыми державами мира, но, признаюсь, управление империей было организационно не на высоте. Этим воспользовались определённые силы в некоторых странах и в самой империи. Это я беру на себя. От вас прошу следующее. Каждый должен взять на себя часть той работы, которая позволит империи совершить качественный рывок в развитии. Всё, что найдёте, интернет и абрудар дают такую возможность, документы, описания, инструкции скачивайте, образцы копируйте. Не старайтесь собирать только новое, суперсовременное. Компьютеров там ещё нет. Но в России достаточно светлых голов, чтобы оценить технику тридцатых, пятидесятых годов и развить её дальше. Особую ценность составляют учебники средних школ, программы ВУЗов всех специальностей, учебники и монографии. Только не современные, так сказать, учебники Сороса, а советского периода, по которым Вы учились. Времени осталось очень мало, и этим будут заниматься те, кто останется здесь. Копии в девятнадцатый век нужно отправлять немедленно. Чтобы было побольше времени для легализации и адаптации, пока здесь…хм… Первые несколько лет у них будет поддержка отсюда, а потом придётся рассчитывать на свои силы. Думаю, это удобней всего сделать завтра утром, со свежими силами. Я возвращаюсь в Ливадию, Вы все отправляетесь во Францию. По легенде, вы — американцы. Паспорта Североамериканских штатов на Ваши подлинные имена готовы. Утром 1 октября в Гавре швартуется пароход "Драммонд Касл", рейс из Норфолка. В момент выхода пассажиров проявим Вас в одном из коридоров, и Вы сойдёте с парохода. Пассажиров на пароходе две с половиной сотни, в суматохе никто из экипажа на Вас не обратит внимания. Лучшего момента для натурализации не придумать. Сегодня нужно еще подготовить всем платье, соответствующее времени и багаж. Мы отправляемся в 1 октября 1894 года.