Евгений Иванович Якушкин (1826—1905) - Любовь Моисеевна Равич

Объем деятельности Евгения Ивановича Якушкина достоин удивления и восхищения. Крупный ученый, исследователь и публикатор декабристских и пушкинских материалов, юрист, этнограф, лингвист, историк, видный общественный деятель, корреспондент герценовских изданий, воспитатель плеяды русских ученых, он оставил заметный след во всех этих областях, избегая при этом какой бы то ни было шумной известности. Это был один из тех скромных деятелей культуры, о которых частенько забывают потомки, но которых умели ценить современники, понимавшие подлинное значение их деятельности.

Труды Евгения Ивановича, его общественное служение до сих пор освещались лишь урывками. Исследователи декабристского движения пишут о нем как о собирателе и публикаторе воспоминаний деятелей 14 декабря; пушкинисты — как о знатоке пушкинских текстов; этнографы — как об авторе «Обычного права», герценоведы — как о корреспонденте «Полярной звезды» и «Исторических сборников Вольной русской типографии». Между тем все эти стороны деятельности Якушкина органически связаны между собой, и нельзя освещать их порознь. Пушкин и декабристы были в его сознании нерасторжимы как представители свободолюбивых идей 20-х гг., и в этом он — верный последователь Герцена. Его интерес к вопросам народного обычного права также вытекает из позиции сторонника «русского социализма». По всем своим связям, интересам, взглядам он был вполне подготовлен для роли последователя Герцена и участника его начинаний. Даже служебная, официальная деятельность Якушкина, которую он сумел обратить на пользу народу, была одним из звеньев его плодотворной общественной деятельности и отвечала требованиям, выдвигавшимся в 60-е гг. Герценом и Огаревым.

Перед нами исключительно цельная личность, человек, никогда не изменявший ни себе, ни делу, которому он служил.

В период общественного подъема середины XIX в., в эпоху мрачной реакции 80-х гг. — всегда он оставался таким, каким обязывало его быть славное имя Якушкина.

ПРИЛОЖЕНИЯ

Избранные произведения Е. И. Якушкина

Из работ Е. И. Якушкина, посвященных декабристской тематике, мы выбрали для публикации две, наименее известные даже исследователям. Это его воспоминания об И. И. Пущине и Г. С. Батенькове, увидевшие свет на страницах ярославской газеты «Северный край».

Из работ по обычному праву читателям предлагается предисловие к первому выпуску указателя, имеющее самостоятельное значение. Это труд зрелого пятидесятилетнего ученого, подводящего итоги многолетнего изучения народных юридических представлений.

Воспоминания об И. И. Пущине[8]

В 1853 г. я познакомился с Иваном Ивановичем Пущиным, жившим в то время в г. Ялуторовске. Имя Пущина было давно мне известно из стихотворений Пушкина. Некоторые рассказы лиц, знавших его до его ссылки, вызывали во мне глубокое к нему сочувствие: личное знакомство с этим «первым другом» великого поэта еще более усилило то чувство уважения, которое я имел к нему ранее. Он произвел на меня сильное впечатление. Когда я с ним познакомился, ему было 55 лет, по он сохранил и твердость своих молодых убеждений, и такую теплоту чувств, какая встречается редко в пожилом человеке. Его демократические понятия вошли в его плоть и кровь: в какое бы положение его ни ставили обстоятельства, с какими бы людьми ни сталкивала его судьба, он был всегда верен самому себе, всегда был одинаков со всеми. Люди самых противоположных с ним убеждений относились к нему с глубоким уважением. Сблизиться с таким человеком мне было том более легко, что он был очень дружен с моим отцом. С первого же дня знакомства между мною и им установилась тесная связь, непрерывавшаяся до самой его смерти. Во время пребывания моего в Ялуторовске я виделся с ним каждый день. Большой интерес для меня представляли его рассказы, особенно о его лицейской жизни и об отношениях его к А. С. Пушкину. Часть этих рассказов я записал тогда же, по эта краткая запись казалась мне очень бледной в сравнении с живою речью Пущина, поэтому я не один раз просил его написать его воспоминания о Пушкине. Он долго отказывался, уверяя, что воспоминания его ни для кого не будут интересны и что, кроме того, он не умеет писать. «Правда, — сказал он мне, — Пушкин уверял, что у меня большой литературный талант, по, к счастью, я ему не поверил, потому что действительно не умею писать». После долгих моих убеждений он наконец дал мне слово исполнить мою просьбу. Уже по возвращении из ссылки, в 1858 г. он привез мне свои записки о великом поэте. Они были напечатаны мною, хотя далеко не вполне, в журнале «Атеней» 1859 г.

Следующий очерк жизни Пущина составлен мною на основании рассказов как его, так и его товарищей по ссылке, а также на основании его записок, заключающих в себе некоторый и автобиографический материал.

Пущин родился 4 мая 1798 г. В августе месяце 1811 г. дед его, адмирал Пущин, отвез его к министру народного просвещения, графу Разумовскому, в присутствии которого мальчики, записанные кандидатами в Лицей, должны были держать экзамен. Здесь Пущин увидел в первый раз своего будущего товарища, Пушкина, с которым он тут же и познакомился. По поступлении в Лицей Пушкин всего ближе сошелся с Пущиным, отличавшимся и в молодости большим тактом. Сближению друзей содействовало и то, что они были соседями по отведенным им комнатам. Часто ночью, когда все уже засыпали, Пущин, вполголоса через перегородку. толковал с Пушкиным о каком-нибудь вздорном случае того дня, его волновавшем. Скоро между ними установилась та горячая дружба, о которой не раз упоминает Пушкин в своих стихотворениях.

По выходе из Лицея, в 1817 г. Пущин поступил в гвардейскую конную артиллерию и 29 октября того же года был произведен в офицеры. Еще в лицейском мундире он начал часто посещать кружок знакомых, состоявший из Муравьевых (Александра и Михайлы), Бурцева, Павла Колошппа и Семенова. Постоянные беседы об общественных вопросах сблизили Пущина с этим кружком членов тайного общества, в которое он и был вскоре принят Бурцевым. Вступление в тайное общество имело сильное влияние на Пущина.

«Я, — говорит он в своих записках, — как будто вдруг получил особенное значение в собственных своих глазах, стал внимательнее смотреть на жизнь, во всех проявлениях буйной молодости наблюдал за собой, как за частицей, хотя ничего незначащей, но входящей в состав того целого, которое рано или поздно должно иметь благотворное свое действие».

Первою мыслью Пущина по вступлении в тайное общество было открыться Пушкину, разделявшему его политические убеждения, по Пушкина не было в это время в Петербурге. Впоследствии он не решился уже вверить ему тайну, так как малейшая неосторожность могла быть пагубна для дела. Его пугала и пылкость поэта, и сближение его