Евгений Иванович Якушкин (1826—1905) - Любовь Моисеевна Равич

Л. М. Равич

ЕВГЕНИЙ ИВАНОВИЧ ЯКУШКИН

(1826–1905)

*

Ответственный редактор

д-р пед. наук

И. В. ГУДОВЩИКОВА

Рецензенты:

канд. филол. наук С. В. БЕЛОВ,

канд. ист. наук Н. Я. ЭЙДЕЛЬМАН

© Издательство «Наука», 1989 г.

ПРОЛОГ

4 апреля 1866 г. у ворот Летнего сада в Петербурге раздался выстрел Дмитрия Каракозова. Покушение на «священную особу государя» повлекло за собой волну репрессий против прогрессивных сил страны. В мае того же года А. И. Герцен писал: «Полицейское бешенство достигло чудовищных размеров. Как кость, брошенная рассвирепелым сворам, выстрел вновь раззадорил злобу грызшихся и сдул слабый пепел, которым начало было заносить тлевший огонь. Темные силы еще выше подняли голову, и перепуганный кормчий ведет на всех парусах чинить Россию в такую черную гавань, что при одной мысли об ней цепенеет кровь и кружится голова».{1}

Председателем следственной комиссии по делу о покушении на царя был назначен прославившийся своими «подвигами» в деле удушения освободительного движения М. Н. Муравьев-«вешатель». Даже вполне благонамеренный А. В. Никитенко записал в своем дневнике: «Свершилось то, чего боялись люди мыслящие: наступает время поворота назад, время реакции».{2} Одной из мер борьбы с революционным движением было постановление об усилении власти губернаторов и вообще местной администрации, отдававшее все население империи под полицейский надзор.

Шефа жандармов графа Шувалова в особенности беспокоило Поволжье, которое он считал «исполненным дурного духа» и предлагал даже оцепить всю эту территорию жандармскими агентами. Для начала он запросил у местной жандармерии сведения обо всех неблагонадежных лицах, проживающих в губернских городах.

Среди множества донесений в Управление II корпуса жандармов (для дальнейшего направления в высшие жандармские сферы) был представлен «Список лицам, обращающим на себя в Ярославской губернии, по служебному своему положению, особенное внимание» (1866 г.). В нем значится: «Начальник губернии, свиты его императорского величества контр-адмирал Иван Семенович Унковский… в настоящее время действует не самостоятельно, а под влиянием окружающих его людей, сумевших, вкравшись к нему в доверие, совершенно овладеть им… Из числа окружающих его наиболее замечательны по влиянию на него, пользующиеся особенной его дружбой и полным во всем доверием председатель здешней казенной палаты Евгений Иванович Якушкин и член от правительства на мировых съездах Николай Александрович Гладков. По всеобщей молве, во всех делах помещиков с крестьянами держит всегда сторону последних, и это направление его приписывают влиянию преимущественно Якушкина и отчасти Гладкова. Председатель казенной палаты коллежский советник Евгений Иванович Якушкин, воспитанник Московского университета, лет сорока. Способностей весьма хороших. Характера твердого, весьма скрытного и крайне осторожного. В делах весьма сведущ, самостоятелен, непреклонен. Редко трудолюбив. Держит себя весьма сдержанно, неразговорчив, большой домосед. Круг знакомств его весьма ограничен и замкнут для неизбранных. Общественное мнение губернии приписывает ему направление атеистическое, крайне демократическое и даже революционное, и предприимчивость. Он сын государственного преступника, сосланного в Сибирь по заговору, обнаруженному 14 декабря 1825 г. По крайней сдержанности его и по невозможности бывать с ним в обществе, мне до настоящего времени не представлялось возможным узнать образ его мыслей настолько, чтобы высказать о его направлении мое собственное, основанное на фактах, мнение».{3}

Кто же этот человек, высоким деловым и нравственным качествам которого не мог не отдать должное даже жандарм?

Имя Евгения Ивановича Якушкина хорошо известно историкам революционного движения. Оно часто встречается в исследованиях, посвященных декабристам. Е. И. Якушкин был не только другом героев 14 декабря, не только признанным членом «ялуторовской семьи» ссыльных декабристов, но и хранителем и публикатором множества декабристских документов. По его настоянию были написаны мемуары Пущина, Басаргина, Оболенского, Штейнгейля и других декабристов. Евгением Ивановичем Якушкиным было доставлено подавляющее большинство декабристских текстов, опубликованных в герценовских изданиях. В огромном якушкинском архиве (Москва, ЦГАОР) хранятся и другие декабристские материалы, собранные Е. И. Якушкиным и сбереженные им для потомства. Хорошо известно имя Евгения Ивановича и исследователям творчества Пушкина. Он был крупнейшим знатоком пушкинских текстов, в том числе (и в особенности) запрещенных цензурой произведений поэта. Высоко оценивают Евгения Ивановича как ученого и историки этнографии. Так, в монографии С. А. Токарева «История русской этнографии» (М., 1966) Е. И. Якушкину отводится значительное и почетное место как видному специалисту.

Действительно, Е. И. Якушкин был и крупным этнографом, и пушкинистом, и историком декабризма. Он был также библиографом-книговедом. Главный труд его жизни, которому он посвятил более 35 лет, — капитальная библиография по обычному праву. Тем не менее историки библиографии не уделили внимания трудам Е. И. Якушкина. Скупые упоминания о его «Обычном праве» (сопровождаемые, правда, хвалебными эпитетами) — вот все, что мы находим в специальной литературе. Евгений Иванович Якушкин был не только библиографом в современном понимании этого слова, но и книговедом самого широкого профиля. Он был автором указателей, публикатором ряда важнейших документов, текстологом, издателем, редактором, крупнейшим библиофилом и организатором ряда общедоступных библиотек. Эта сторона его научной и общественной деятельности также почти не освещалась в печати.{4}

В последние годы стали появляться работы, посвященные отдельным аспектам деятельности Е. И. Якушкина. Так, в трудах Н. Я. Эйдельмана очерчена роль Евгения Ивановича в становлении декабристоведенпя и исследовано его участие в герценовских изданиях. В статье Д. И. Будаева освещен вопрос об освобождении Якушкиным своих крестьян. Деятельность его как фактического главы «малой артели» декабристов проанализирована в работе Е. И. Матхановой. О взаимоотношениях сына декабриста с ссыльным Достоевским рассказала в своей книге М. М. Громыко.{5} Однако полной биографии Якушкина до сих пор нет; целые пласты жизни этого замечательного человека остались вне поля зрения исследователей. В особенности это касается полувекового ярославского периода, весьма плодотворного в научном отношении. В сущности все названные работы посвящены молодому Якушкину. О зрелом же ученом, «Несторе обычного права», как называли его современники, литературы вообще не существует.

Настоящая работа является первым опытом воссоздания жизненного и творческого пути Евгения Ивановича Якушкина. Автору хотелось показать его как человека, ученого и общественного деятеля, оставившего заметный след во многих областях.

Исключительная скромность Евгения Ивановича, во многих случаях умалчивавшего о своем участии в научных трудах и общественных мероприятиях, является сильной помехой для его биографа.

Для написания этой книги использованы кроме печатных