Степан Бандера в поисках Богдана Великого - Александр Андреев

НКВД СССР напрягся и внедрил в ОУН своего тайного агента, который воевал в корпусе Сечевых стрельцов Евгения Коновальца еще в австро-венгерской армии на Юго-Западном фронте Первой мировой войны, и это был большой успех специальных служб.

Пилсудчики не шли ни на какие уступки не интересному великодержавно-шовинистической Варшаве украинскому обществу, быстро усиливая его радикализм. Оуновских добровольцев на боевые акции становилось все больше и больше. Расстроенные падением и так не сумасшедшей популярности небольшие легальные украинские партии, резко настроены против ОУН, как своего опасного политического конкурента, стали заявлять в прессе, что «политическая ситуация во Второй Польской Республике не благоприятствует популярности парламентских методов борьбы». Ангажированная навсегда польская пресса начала провокационную компанию, объявив украинцев в склонности к терроризму. ОУН тут же резко и громко ответила: «Ключ к революционным акциям, а так же их причины, находятся не в украинских, а польских руках», и это была абсолютная правда, потому что человек просто так не бунтует.

В ПУН и КЭ ОУН заговорили о том, что только политические убийства одиозных пилсудчиков привлекут внимание мировой общественности к нестерпимому положению миллионов украинцев в псевдодемократической Польше, расскажут Европе о преступных планах варшавского Бельведера по ополячиванию и стиранию украинского народа. На судебном процессе после убийства полицейского бригадного комиссара Чеховского, вся Европа узнала, что в польских тюрьмах украинские политические заключенные подвергаются средневековым мучениям и пыткам, и это стало очередным международным позором пилсудской Польши, которая, впрочем, к этому давно привыкла.

Степан Бандера создал в Краевой Экзекутиве особую группу по освобождению из польских тюрем товарищей по оружию, а в Карпатах в особых школах начал готовить «зеленые кадры» для антипольской партизанской борьбы в лесах. В апреле 1933 года, в самый разгар подготовки акции против сталинского Голодомора, Коновалец вызвал Бандеру к себе.

На заседании совета ПУН ОУН Евгений Коновалец, Рико Ярый, Ярослав Барановский и Степан Бандера постановили убить ревностного исполнителя украинской «пацификации» 1930-х годов.

Бронислав Перацкий в 1913 году окончил офицерскую школу и во время Первой мировой войны дослужился до звания капитана в Польском легионе Юзефа Пилсудского. В 1918 году он вступил в Польскую Военную Организацию, за участие в боях за Лемберг – Львов стал майором, а в 1924 году – полковником и вошел в ближайшее окружение Пилсудского. В 1928 году «первый маршал Польши» назначил Перацкого депутатом Национального Собрания, а после его сеймовых выступлений за проведение политики сильной руки – начальником тайной полиции. В июне 1930 года полковник Бронислав Перацкий стал министром внутренних дел. Именно он руководил проведением «умиротворения – пацификаций» в украинских селах, ввел в них принцип коллективной ответственности, издал приказ о применении военной силы в Галичине, на Волыни и в Полесье, после чего были измордованы и ограблены десять тысяч украинских селян. На «крессах всходних» хоронили запоротых ни за что людей, а министра внутренних дел Польши полковника Бронислава Перацкого заслужено назвали палачом украинского народа.

С весны 1933 года по поручению Степана Бандеры женская разведывательная группа Краевой Экзекутивы ОУН начала изучать образ жизни, привычки и маршруты Бронислава Перацкого. Во главе женской разведки краевой проводник поставил девятнадцатилетнюю студентку из Львовской Высшей Политехнической школы Екатерину Зарецкую, «Калину», «Монету», «Легенду». Группу боевиков-исполнителей покушения на министра внутренних дел Польши возглавил нелегал ОУН двадцатитрехлетний Николай Лебедь, «Черт», «Марко», «Свободный», «Ярополк», участник налета на почту в Городке, заместитель боевого референта КЭ на ЗУЗ Романа Шухевича, с декабря 1932 года готовивший в Карпатах группы боевиков, из которых выбирали исполнителей покушений. К декабрю 1933 года Николай Лебедь, как Иосиф Дацко снявший с товарищами в Варшаве квартиру на улице Золотой, дом 59, по данным группы Зарецкой подобрал место покушения на Перацкого.

7 декабря 1933 года Лебедь-«Марко» был задержан немцами при переходе польско-германской границы, оказался в Дрезденской тюрьме, из которой был выслан в Чехословакию, с маршрута сбежал и сумел доложить Коновальцу и ПУНу о подготовке покушения на Перацкого, услышав мнение части руководства ОУН, что карательные акции польских властей после убийства министра внутренних дел создадут на Западной Украине революционную ситуацию.

От Коновальца Лебедь вернулся во Львов и на продуваемом насквозь ветром и снегом, но совершенно пустом пляже «Сахара» обговорил со Степаном Бандерой подробности покушения и кандидатуры боевиков-исполнителей акции. Краевой проводник, быстро ставший феноменальным психологом, сам выбрал из двадцати добровольцев двадцатилетнего рабочего Григория Мацейко, печатника львовской типографии. Степан Бандера знал, что за два года до этого Мацейко случайно помог польской полиции задержать боевика ОУН Ивана Мицика, застрелившего гимназического провокатора. Когда Мацейко узнал, что это было не уголовное преступление, а он помог полиции захватить оуновца, он тут же вступил в боевую референтуру Краевой ОУН и попросил «дать ему возможность искупить вину перед украинским народом».

Бандера несколько раз встречался с Мацейко – «Гонтой» и утвердил его на убийство Перацкого. Мацейко прошел специальное обучение, подобрал удобный по руке пистолет, получил из краковской взрывной лаборатории две замаскированные бомбы и выехал из Львова в Варшаву, где его встретил Николай Лебедь, со своей группой не спускавший глаз с Перацкого и знавший о нем все.

За несколько дней до приезда Мацейко в Варшаву ситуация в ОУН резко изменилась. Еще в 1933 году политические полиции Польши и Чехословакии заключили договор о сотрудничестве. По польской просьбе чехи установили негласное наблюдение за проживавшим в Праге с 1927 года членом Провода Украинских Националистов сорокалетним Емельяном Сеником, бывшим первым краевым проводником ОУН на ЗУЗ, как руководитель секретариата отвечавшим в ПУНе за внутреннюю политику и организационную работу. В нарушение всех правил конспирации Сеник имел говорящий псевдоним «Канцлер» и держал на своей съемной квартире без охраны всю картотеку и архив ОУН. Летом 1934 года для обыска квартиры Сеника чехословацкой полиции, знавшей об архиве ОУН, был нужен только повод, и он не заставил себя долго ждать.

23 мая 1934 года польская полиция во время традиционных тотальных обысков среди украинских студентов открыла пропагандистскую референтуру КЭ на ЗУЗ. По документам, матрицам и частям печатной машины полиция вышла и ликвидировала пересыльную станцию нелегальной литературы ОУН в Кракове, задержав ее редакторов, типографов, курьеров и распространителей.

Все подпольные нити вели во Львовскую Высшую Политехническую школу. 15 июля в Польшу с официальным визитом приезжал товарищ канцлера Германии и фюрера Третьего Рейха рейхсминистр пропаганды Йозеф Геббельс, и польская полиция использовала этот приезд как повод для «зачистки» украинских активистов – не дай бог расскажут сопровождающим Геббельса журналистам о нарушении прав украинцев в Польше.

14 июля 1934 года в пять часов утра польская полиция во Львове оцепила Академический дом Высшей Политехнической школы, провела тотальные обыски и арестовала тысячу украинских студентов. Среди арестованных был и выпускник Академии Степан Бандера и польская полиция совершенно не имела представления, что именно этот двадцатипятилетний выпускник – руководитель краевой Экзекутивы ОУН на Западной Украине. Студентов предполагалось продержать весь геббельсовский визит в тюрьме, на допросах попытаться набрать провокаторов, а затем всех отпустить, взяв штрафы.

Так бы все и было, но на следующий день группа Лебедя убила министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого, и история Западной Украины пошла по-другому.

Еще в середине мая 1934 года Николай Лебедь, «Марко» и Екатерина Зарецкая, «Монета», будущая руководительница связных командующего УПА Романа Шухевича, зафиксировали, что Перацкий каждый день посещает «Европейское кафе» и в одно и то же время обедает в «Товарищеском клубе» на улице Фоксал, дом 3. Боевики досконально изучили район будущего покушения, проходные дворы, переулки, пути отхода. Дважды Лебедь с Мацейко имитировали покушение и уходили с места акции. «Гонта» должен был застрелить Перацкого у входа в «Товарищеский клуб», а в случае промаха взорваться с ним на двух краковских бомбах.