Ибупрофен - Булат Альфредович Ханов

а современные сталинисты и троцкисты представляют из себя скорее фан-клубы великих деятелей, чем бойцов за дело пролетариата. И те, и другие – это упертые идеалисты, которые застряли в партийных разборках вековой давности. Наша задача – изучить исторический опыт и грамотно использовать его сегодня.

– Когда я сказал, что я за Троцкого, – все же поспешил объясниться Костя, – то имел в виду, что…

– Не стоит оправданий, – заверил Андрей. – Мы ценим заслуги и Льва Давидыча, и Иосифа Виссарионыча. Главное – не замыкаться на прошлом.

С первых дней Костю стали подключать к работе. Он раздавал газету «Прямая демократия» на проходной авиационного завода, клеил кумачовые стикеры в переходах и агитировал сокурсников за создание независимого студенческого комитета. С комитетом все обстояло неважно: Косте лишь удалось подбить троих одногруппников на чтение «Государства и революции» да навлечь на себя ненависть вредного профессора – закаленного либерала, убежденного, что во всех бедах России XXI века виноваты недобитые коммуняки.

– Поскреби коммуниста – найдешь фашиста, – повторял профессор.

Он преподавал политологию с лохматых перестроечных времен и за десятилетия до совершенства отточил навыки пыток над негодными студентами. Костя шесть раз сдавал ему зачет, прежде чем политолог снизошел до тройки.

– Может, вы вырастете из ваших чудовищных взглядов, а может, и нет, – напутствовал профессор напоследок. – В любом случае при определенных обстоятельствах вы бы с великим удовольствием поставили меня к стенке где-нибудь в подвале и пустили бы мне пулю в лоб. Да-да, с великим удовольствием. Хорошо, что обстоятельства у нас не такие.

Так из-за своих убеждений – точнее, из-за посягнувшего на них безумца – Костя лишился стипендии. Мелочь, а неприятно.

Веселая сессия сказалась и на активизме. Забыв о нормальной пище и сне, Костя выпал и из жизни ячейки. Он даже не успевал читать протоколы с планерок. После сессии горе-студент укатил на каникулы в соседнюю область. Там у бабушки в деревне он обтирался снегом и штудировал «Империализм как высшую стадию капитализма». Крепла уверенность, что путь, избранный Костей, суров и долог, но истинен. Да, враг силен и хитер. Да, в его власти находятся средства производства и карманные эксперты вроде невменяемого политолога. Только историческую логику не задушишь и на пересдачу не отправишь. Боевые отряды пролетариата сомнут олигархов вместе с их приспешниками и разнесут в щепки прокрустово ложе капитала. И Костя доживет до этого дня.

В ячейку он не вернулся. Во-первых, было неудобно появляться перед товарищами после длительного перерыва. Исчез, снова нарисовался – это не по-революционному. Во-вторых, Костя влюбился. Даже не влюбился, а рухнул в любовь с крыши высотки.

Их – на основе общих интересов и посещений – порекомендовал друг другу сервис знакомств.

Ее звали Надя, и она запоем читала Троцкого.

На этой почве она могла бы разругаться с либералами и сталинистами, да не разругалась. Сторонилась сетевых войнушек. Они, по ее словам, распаляли глупые страсти, которые к тому же не утолишь. Надя скромно вела паблик на пятьдесят человек, где рассказывала о печальной судьбе левой оппозиции в Союзе. А еще красила волосы в ярко-розовый и вязала цветные шапочки для сирот из детдомовцев.

Все это делало ее выразительным исключением из поколения, в котором Костя, как и многие в его возрасте, успел разочароваться.

На первом свидании он, опьянев от восхищения, заявил:

– Хорошее у тебя имя! Жаль, меня не Володей назвали.

– Ну тебя. Костя тоже здорово! Как Константин Семин.

– Ха, а ведь точно! – И Костя тут же спародировал ветерана левого блогинга: – Нас не интересуют голые факты – нас интересуют причины и следствия.

– Правда всегда одна, – подхватила Надя. – Спорно звучит. По-моему, правд много. Вот истина – она одна. Хотя и меняет постоянно формы.

Надя задумалась. Костя испугался, что ляпнул что-то не то и теперь девушка мечты сделает неутешительные выводы и забракует его.

– Могу показаться глупой сейчас, – сказала Надя. – Если что, не смейся, пожалуйста. Пусть это звучит шовинистически, нетолерантно, но мне кажется, что за каждым великим мужчиной стоит великая женщина. Понимаю, что это махровый стереотип – и все-таки. Сколько всего вложила в Ленина Надежда Константиновна! А Лев Давидович? У него обе жены были выдающимися. Александра Соколовская наставляла его в начале революционной борьбы, а также научила красиво одеваться и грамотно подавать себя. Наталья Седова и вовсе прошла с Троцким девять кругов ада. Она скиталась с ним по континентам, поддерживала его единственно правильными в каждый момент словами и несла на своих плечах быт, когда все вокруг рушилось и перестраивалось. Это куда значительнее, чем подвиги декабристских жен.

Спустя месяц каждодневных свиданий и ночных переписок Костя начал тяготиться своим бездействием. Читать толковые книжки и встречаться с троцкисткой – это великолепно, только коммунизм так не приблизишь. А что делать? Вылавливать заводских рабочих на проходной, чтобы вручить им газету? Проповедовать на улицах и в соцсетях? Оставлять едкие комментарии под новостями? Или уходить глубже – в субкультурное подполье, где анархисты и нацики остервенело выпиливают друг друга? Как ни исхитряйся, увязнешь в мелочах, застрянешь в болоте, сотрешь кости в сетевых спорах. Как перенастроить систему таким образом, чтобы ты не уподоблялся комичным борцунам за социальную справедливость, а пробуждал бы классовое сознание? Чтобы стихийный гнев недовольных обрел бы опору в марксистской теории?

Костя поделился переживаниями с Надей.

– Вот мы ратуем за прямую демократию, – заключил он. – А люди не хотят прямой демократии. Они хотят демократии представительской. Они ждут вождя, который организует их и спасет. Бесит!

– Диагноз точный, – констатировала Надя, – но реакция мне не нравится.

– И мне не нравится! А выхода я не вижу.

– Ищи тех, кого больше всего не устраивает система. Тех, кто прижат к стенке. Кто страдает оттого, что все обещания, которые ему дали, ложны.

Костя вспомнил профессора, клеймящего коммунистов, которые приставили бы его к стенке при удобной возможности. Этот точно не страдает.

– Под этими словами много кто подпишется. Обманутые дольщики?

– Отчасти.

– Посетители тренингов?

– Да, но нет, – диалектически выразилась Надя. – Трудность с обманутыми дольщиками и посетителями тренингов в том, что и тех, и других трудно объединить. Они разрознены и разобщены. У них нет центра притяжения. Подумай, в каком месте собираются обездоленные, потерянные и жаждущие изменить свою жизнь люди?

– На собраниях анонимных алкоголиков?

– Тепло! – обрадовалась Надя. – На порносайтах. Там кучкуются те, кто впал в пагубную зависимость. Капитализм заверил их, что осуществит самые смелые их фантазии, воплотит самые радикальные мечты. В итоге люди поддались сказкам и попались на крючок. Мечтаний уже нет, а привычка осталась.

Поначалу Костя воспринял слова Нади с недоверием. Какие тут порносайты, когда все жаждущие давно переключились на 2D-моделей. Классике остались верны