Ибупрофен - Булат Альфредович Ханов

зрачком, наставленным аккурат на Степана. И два точно таких же операционных стола – справа и слева. Тот, что слева, со стороны двери, пустовал. Справа же, под голубой клеенкой, громоздилось что-то, по очертаниям напоминавшее бездвижное человеческое тело.

Доктор, перехватив взгляд Степана, захихикал.

– Догадываюсь, о чем вы думаете. Загадочный объект, правда?

Степан промолчал.

– Наверное, вам любопытно, чего ради мне, такому потрепанному, привязывать вас к столу и делиться своей печальной и поучительной историей. Дело в том, что я большой ценитель вашего блога, Степан. Жду каждого ролика. Ваши разборы классических слэшеров, ваши стримы с прохождением хоррор-игрушек, ваши инсценировки из Лавкрафта – все это изумительно. О, а эта документалка о жанре снафф-муви, которую сразу же заблокировали! Не поверите, я весь даркнет перерыл в ее поисках. И ведь нашел!

Некрасивый бородатый человек, сжав кулаки, возбужденно тряс ими перед собой, будто желал накачать Степана мотивацией.

– Меня, как и вас, захватывает феномен насилия. Причем теоретический аспект волнует меня не в меньшей степени, чем практический. Я решил, что нам с вами есть что обсудить. И попросил моих друзей о маленьком подарке к Новому году. То есть о встрече с вами. Добровольно вы не явились бы, так что мои друзья пошли на не совсем законные меры.

Степан переваривал услышанное, а псих все говорил и говорил:

– Я к вам расположен с симпатией. Будет обидно, если вы глупыми действиями заставите поменять мое отношение. Поэтому сразу условимся о двух вещах. Во-первых, не надо кричать. Когда кто-то рядом паникует, я сильно нервничаю и злюсь. К тому же на помощь все равно никто не прибежит. Здесь промзона, да и шумоизоляция на высоте. А во-вторых, не играйте со мной в игры. Я болезненно воспринимаю любые попытки мной манипулировать. Постараетесь меня перехитрить, обмануть мое доверие – партия в дартс вам обеспечена. Не рыпайтесь. Просто примите эту ситуацию как эпик фейл.

Степан растерялся. Настолько нелепо звучало это выражение из допотопного сетевого жаргона.

– Знаете, как называли эпик фейл древние славяне? – Тип выдержал театральную паузу и оскалился: – Былинная неудача!

От бесноватого хихиканья хотелось зарыться в глубокую нору. Так смеялись безумные старики в самых жутких хоррорах.

– Я вообще ничего не понимаю! – вырвалось у Степана. – Вообще ничего.

– Так я все объясню. Смотрите, сегодня вы планировали вести ночной стрим. Назначили час, подогрели ожидание подписчиков.

– И что?

– Я буду гостем на вашем стриме. Новогодним сюрпризом для зрителей.

– Нет.

– Да. Проведем эфир, а затем я вас отпущу.

Степан задумался. По сути, выбора у него нет. Неясно, врет этот безумец или не врет, однако злить его по-любому не стоило.

– Вы только выигрываете от такого колоритного гостя, – напирал псих. – Дипломированный врач, сиделец, маньяк. Да я практически специалист по насилию! Представьте, какую аудиторию я соберу. У вас кубышка от донатов лопнет.

– Я не гонюсь за донатами.

– Не заливайте! Признайтесь, вы же нарочно в новогоднюю ночь стримите. В Новый год люди добреют и воображают себя благодетелями типа Деда Мороза. Кто тысчонку подкинет, а кто и пять.

– Вряд ли зрителей наберется много.

– Еще как наберется! Неужели вы думаете, что кто-то предпочтет вашей трансляции передачу «Голубой огонек»?

Доктор разразился приступом смеха, и Степан машинально зажал ладонями уши.

– Оказывается, как комично это звучит – «Голубой огонек», – пояснил псих. – Как будто отношения двух верных старых гомосеков. Страсть давно ушла, а огонек тлеет. Они уже не кувыркаются часами, но нежно и заботливо долбят друг друга в хорошо смазанное очко. Ой, не могу, хи-хи-хи!

Сумасшедший испытал почти детский восторг от собственной шутки.

– Анекдот вспомнился, – продолжал доктор. – Про заднеприводных. Знаете, чем отличается «KFC» от гейского порно?

– Не знаю.

– В гейском порно петушки более прожаренные!

Умом Степан понимал, что шутка плюс-минус толковая. Между тем нос заложило так, что надвигалась перспектива захлебнуться собственными соплями. Проклиная себя, Степан с позорным шумом втянул их и закашлялся.

Доктор помрачнел:

– Вам, должно быть, холодно? К сожалению, вынужден поддерживать здесь низкую температуру.

Перепады настроения у психа – то шутовство, то серьезность, то раздраженность, то дружелюбие, без предупреждений и без полутонов – все сильнее били по Степану. Казалось, мозг превратится в холодец и вытечет через нос.

– Сколько до трансляции?

– Буквально полчаса. – Безумец подмигнул. – Не терпится начать?

Он покинул помещение и сразу вернулся с одеялом, накрыв им Степана. Рваное и без наволочки, оно едва доходило до щиколоток. Тем не менее стало теплее.

– Спасибо.

– Пожалуйста! Это вы правильно сделали, что поблагодарили. Ненавижу, когда не говорят спасибо.

Доктор снова удалился.

Чтобы сохранять шансы на спасение, требовалось во что бы то ни стало освободиться от пут. Степан опустил одеяло до пупка и попробовал отодрать скотч на груди и на животе. Дохлый номер. Сунул руки под операционный стол и принялся искать пальцами линию отрыва клейкой ленты. Ногти наталкивались на складки, стопорились на крохотных бугорках. Плечи немели от напряжения, а заветный краешек, за который холодную изоленту можно поддеть, отколупнуть, отодрать, никак не попадался. Маньяк все учел.

Видит ли он дистанционно, что вытворяет его пленник? Идет ли запись через камеру?

Убеждая себя не паниковать, Степан повторно, предварительно натянув одеяло до подбородка, ощупал грудь и живот. Не за что зацепиться.

Дверь распахнулась. Псих внес ноутбук. Степановский ноутбук. Подвинув медицинский лоток, доктор поставил компьютер на стол. На плече у маньяка болталась брезентовая экосумка, из которой он извлек латексную маску Дональда Трампа.

– Вы ведь атеист, Степан? Не скрывайте, атеист. Вы рьяно верите в отсутствие высших сил и в каждом ролике это подчеркиваете. Поглядим, выстоят ли ваши, так сказать, принципы под натиском грядущих испытаний. Всех атеистов на аттестацию!

Псих сложил пальцы в воображаемую дудочку и сыграл на ней:

– Пум-пурум-пурум!

Степан спустил ладони на живот и незаметно ощупывал сантиметр за сантиметром в поисках слабого участка на клейкой ленте.

Между тем безумец напялил на себя маску, а также прикрепил на фартук петличку для микрофона.

– Волнуюсь, – признался доктор. – Как перед школьным спектаклем волнуюсь. В первом ряду расселись директор и гости из министерства, на втором шушукаются завучи и учителя, а дальше родители – мамашки в основном. И все чего-то зыркают, кряхтят, ждут от тебя. С разницей лишь в том, что сейчас взрослую братию успешно заменяет одинокий зрачок камеры. Как бы поэтично это ни звучало.

– Не волнуйтесь, – посоветовал Степан.

– Думаете? – Псих не заметил иронии. – А вот и правда: назло нервякам буду спокоен. В конце концов, у меня опытный напарник. Вместе мы любой эфир вытащим.

Доктор прошагал в ту часть помещения за операционным столом, куда не доставал взгляд