Товарищ мой - Евгений Долматовский

НАШ СОБСТВЕННЫЙ КОРРЕСПОНДЕНТ

Ужель вы забыли, ребята,О нашей начальной поре?Олег со своим аппаратомНосился у нас во дворе.Он мучил чумазых девчонок,На ящики их посадив,Настраивал с видом ученымТаинственный объектив,Приказывал не шевелиться,Покуда не щелкнет затвор.Я помню застывшие лица,В стекле перевернутый двор.Потом он для маленькой Лиды,Подруги той ранней поры,Снимал знаменитые видыСтолицы с Поклонной горы.Всю ночь он возился в чулане,Купая пластинки в ведре,Дремало багровое пламяВ мудреном его фонаре.Но сколько мы после ни ждалиОбещанных снимков — увы,Ни карточек не увидали,Ни видов весенней Москвы.Как магния синяя вспышка,И детство и юность — момент.Вчерашний соседский мальчишка —«Наш собственный корреспондент».Мы встретились на Метрострое.Он пробыл на шахте три дня.Заснял он всех местных героев,Потом, по знакомству, меня.В Сибири мы встретились сноваИ где-то под Курском — опять.Товарищи, честное слово,Он всюду умел поспевать.Он Чкалова снял при отлетеВ кабине. Смотрите, каков!Он был на Хасане — в пехоте,Под Выборгом — у моряков.Как юноша — снимок любимой,Страны многоликой портретЛелеял наш друг одержимый,«Наш собственный корреспондент».Где только мы с ним не встречалисьВо время войны! Налегке,Нигде, никогда не печалясь,Он шел с аппаратом в руке.Он был в ленинградской блокаде,Он падал на ладожский снег.Потом в партизанском отрядеПод Брянском возник мой Олег.При каждой негаданной встречеОн щелкал в лицо мне — в упор!(Однако я в скобках замечу,Что карточек нет до сих пор.)Разболтанным стареньким «ФЭДом»Он снять на рейхстаге успел Багровое Знамя ПобедыИ тотчас в Москву улетел.

Мой старый, мой добрый знакомый,Весь век свой ты будешь таким!Мальчишеской страстью ведомый,Где нынче ты с «ФЭДом» своим?Теперь ты солидный мужчина —Исполнилось тридцать лет!Позволь мне в твою годовщинуТебе подарить твой портрет.

БУДЕТ ЛИ ВОЙНА?

В наше радостное Завтра веряИскренне, светло и горячо,В воскресенье я гуляю в сквере,Посадивши дочку на плечо.А ее мне раненой рукоюНе легко удерживать. Но яСправлюсь с милой ношею такою,Ты не бойся, девочка моя.Я из тех родителей влюбленных,Для которых дороги, как жизнь,Эти крохи в красных капюшонах.Крепче за плечо мое держись!...Вот у нас в народе говорится —Радостно такое слышать мне:«Нынче много девочек родится —Это значит:Не бывать войне».

Но опять кровавою войноюС Запада туманного грозят,И опять с надеждой и тоскоюНа мальчишек матери глядят.Будет ли война или не будет?Нападут ли изверги опять?Неужели вновь придется людямЛучших сыновей своих терять,И чужие танки, словно слизни,Поползут, найдя свой старый след,И постройку зданья КоммунизмаВновь задержат?Мы ответим: нет!Нет!Должны мы родину возвысить,Не страшась грозящей нам войны.Быть войне или не быть — зависитОт того, насколько мы сильны.Армия советского народа,В нерушимой крепости твоейБудущего солнечные сводыИ судьба счастливая детей.

Не дадим, чтоб огневые трассыВрезались опять в покой ночей.В том клянется офицер запасаС маленькою дочкой на плече.

ДЕЛЕГАЦИЯ НЕМЕЦКИХ ЖЕНЩИН

У нас в Сталинграде всегда делегаты гостят,Из разных краев приезжают к истоку победы.Корейские юноши были неделю назад.Гостили французы, недавно уехали шведы.

Мы слышали здесь, как Поль Робсон о мире поет...В потертых костюмах ходили гурьбой англичане...Под Первое мая пришла телеграмма, и вотМы женщин немецких на аэродроме встречаем.

В дверях самолета букеты цветов вручены.Приветы, улыбки — и в город вплывают машины.И справа и слева гостям новостройки видны,Меж новых кварталов сурово чернеют руины.

И гостьи притихли. Подумай, какая пургаБушует сейчас в их сердцах! В тишине напряженнойНемецкие вдовы идут на Мамаев курган,Немецкие матери всходят на холм раскаленный.

Под их башмаками осколки красны, как руда, —Пойдет в переплав то, что в битве гремело когда-то.От тех, кто в мышастых мундирах взбирался сюда,Следа не осталось на склонах курганов покатых.

Бесславно забыт тот, кто черному делу служил.Навеки бессмертен погибший за правое дело!Немецкие матери встали у русских могил,На камень горючий цветы положили несмело.

А юная немка на город наш мирный глядит.Заводы стоят, как дивизии, в блеске металла.На фланге одном горизонт Гидрострою открыт,На фланге другом встали шлюзы Донского канала.

В подножье кургана, на старой военной стезе,На станции той, где Родимцев держал оборону,Готовы к погрузке, стоят трактора СТЗ, —Быть может, сегодня в Германию путь эшелону.

МОРЕ ПРИДЕТ

Выйдя на Волгу, я встал над откосом.Пыль и осколки — здесь почва такая.Этот участок был отдан матросам,Насмерть стояла бригада морская.      Тихие всплески, потоков журчанье,      Волнами, волнами — воспоминанья!

Шли из Одессы пешком экипажи,Из севастопольской каменной дали.Их ненавидели в лагере вражьем, «Черными дьяволами» называли.     На бескозырках — пехотные каски.     К ранам набухшим присохли повязки.

Было у хлопцев особое горе.Старый матрос говорил перед боем:«Коль погибать, так уж лучше на море,Если могила, пусть рядом с прибоем!»       Но умирали матросы на суше —      «Черные дьяволы», светлые души.

Рядом с могилой — гранитною призмойОстрая вышка геологов встала.Стройка великая КоммунизмаЗдесь обретает исток и начало.    ...Входит в плотину могила над плёсом.       Море идет к сталинградским матросам.

«Который год ты все живешь одна...»

Который год ты все живешь одна,Жестокой вечной памяти верна.

Ждала вестей и самого ждала,В свой страшный день поверить не могла.

В семи столицах памятник ему,Но ты не хочешь верить ничему.

В железном одиночестве своем,С дневной работой и ночным шитьем,

Ты детям говоришь который год,Что вот он отвоюет в придет.

Не утешенье это, не слова:Я сердцем чувствую, как ты права.

И мертвыми — товарищи моиВедут за мир упорные бои.

И среди них сейчас любимый твойС пробитой пулей русой головой.

Встает он, поджигателям грозя.Он на посту. Ему домой нельзя!

Когда бы не был он к врагам суров,На свете стало б столько новых вдов.

Должны все те, кто счастливы вдвоем,Не забывать о подвиге твоем.

ЖИЗНЬ

Повстречались на исходе дня,Я в глаза ее взглянул устало,И спросила девушка меня:«Вы б хотели жизнь начать с начала?»

Не успел я ей ответить: «Да!»Не давая вырваться ответу,В Завтра устремленные годаПовели сквозь сердце эстафету.

Из военной дали первых летПроступило вдруг виденье детства —В перекрестьях пулеметных лентШтатские пальто красногвардейцев.

Были мы еще совсем малы,Но в тридцатом, но уже в тридцатомВыстрелы кулацкие из мглыМетили и по таким ребятам.

Жизнь начать, допустим, нехитро,Только как же я тогда проедуПервым пробным поездом метро,В нем увидев и свою победу?

Провожал я первый стратостатВ те лиловые высоты,Где теперь в обычный рейс летят,Звук свой обгоняя, самолеты.

Если жизнь теперь начну я вновь,Как же я коснусь хасанской славы,Разве я найду свою любовьВ громе сталинградской переправы?

Как же я увижу ту зарю —Над рейхстагом красные знамена,Как в своей судьбе я повторюПуск неповторимый Волго-Дона?

Девушка! Совсем не грустно мне,Что так быстро годы пролетели.Жили мы всегда в грядущем дне.Путь был труден, но достоин цели.

В СОРОК ПЯТОМ, В МАЕ.