Товарищ мой - Евгений Долматовский

ЖИЗНЬ

Повстречались на исходе дня,Я в глаза ее взглянул устало,И спросила девушка меня:«Вы б хотели жизнь начать с начала?»

Не успел я ей ответить: «Да!»Не давая вырваться ответу,В Завтра устремленные годаПовели сквозь сердце эстафету.

Из военной дали первых летПроступило вдруг виденье детства —В перекрестьях пулеметных лентШтатские пальто красногвардейцев.

Были мы еще совсем малы,Но в тридцатом, но уже в тридцатомВыстрелы кулацкие из мглыМетили и по таким ребятам.

Жизнь начать, допустим, нехитро,Только как же я тогда проедуПервым пробным поездом метро,В нем увидев и свою победу?

Провожал я первый стратостатВ те лиловые высоты,Где теперь в обычный рейс летят,Звук свой обгоняя, самолеты.

Если жизнь теперь начну я вновь,Как же я коснусь хасанской славы,Разве я найду свою любовьВ громе сталинградской переправы?

Как же я увижу ту зарю —Над рейхстагом красные знамена,Как в своей судьбе я повторюПуск неповторимый Волго-Дона?

Девушка! Совсем не грустно мне,Что так быстро годы пролетели.Жили мы всегда в грядущем дне.Путь был труден, но достоин цели.

В СОРОК ПЯТОМ, В МАЕ.

В сорок пятом, в мае, вопреки уставуКараульной службы,Мы салютом личным подтвердили славуРусского оружья:

Кто палил во тьму небес из пистолета,Кто из автомата.На берлинской автостраде было это,Помните, ребята?

Быстрой трассой в небо уходили пулиИ во мгле светились.И они на землю больше не вернулись,В звезды превратились.

И поныне мир наполнен красотоюТой весенней ночи.Горе тем, кто это небо золотоеСделать черным хочет.

Но стоят на страже люди всей планеты,И неодолимыЗвезды, что салютом грозным в честь ПобедыНад землей зажгли мы.

«Я не возьму тебя в кино...»

Я не возьму тебя в кино —Там честь солдата под угрозой:Не плакавший давным-давно,Я там порой глотаю слезы.

Но вовсе не на тех местах,Где разлучаются навекиИль с тихим словом на устахВ последний раз смежают веки.

Сдержаться не могу тогда,Когда встают в кинокартинахОтстроенные города,Которые я знал в руинах.

Иль при показе старых лент,Когда мелькают полустанки,И монументы ранних лет —Красноармейские кожанки,И пулеметные тачанки,Объехавшие целый свет.

Беспечным девочкам смешно,Как им понять, что это значит:Документальное кино,А человек глядит и плачет.

ГОЛУБОГЛАЗАЯ УЗБЕЧКА

Глаза прозрачные, как речка,Косички светлые, как лен.Голубоглазая узбечка,Тобою каждый удивлен.Ты в пестром шелковом наряде,В руках — тяжелые цветы.Не просто любопытства ради,Я должен знать — откуда ты?А как зовут тебя?Не Галя,А по-узбекски — Галия.Но может обмануть едва лиКраса нездешняя твоя.Как ни была бы ты одета,Проступят в облике твоемПрохлада северного летаИ ландыш на лугу лесном.Тебе напоминать не надо,Как в страшный год везли сюдаДистрофиков из ЛенинградаОбодранные поезда.И на испуганном вокзале,От грома черного вдали,Узбеки сирот разбирали,В халаты завернув, несли.Какою взрослою ты стала!В твой дом пришел поцеловатьЯ руку той узбечки старой,Что для тебя вторая мать.

КУШКА

А была в пехотной школеПоговорка, байка, что ли:«Дальше Кушки не пошлют,Меньше взвода не дадут».

До свидания, подружки,Литер выписан до Кушки,Лейтенанту дали взвод,Покомандуй первый год.Просолилась гимнастерка,Подтвердилась поговорка: Кушка — ветер да жара,Тридцать градусов с утра.

Закати на взгорье пушку —И навек запомнишь Кушку,Радиаторы кипят,Не учись у них, солдат.А учись у лейтенантаКликнуть песню, если надо,Доказать, что жить легкоИ шагать недалеко.Может, только ночью душнойОн поделится с подушкойОстрым приступом тоски,Сном, где вновь одни пески.

Но солдат шагает в ногу,Привыкает понемногу.Офицеры, где наш дом?Там, где служим и живем.

Эта глиняная крепостьСвой имеет гордый эпос:Остросаблин-генералБелым города не сдал.

Здесь горячими ночамиБились наши с басмачами.Неприступен южный постПод косым наклоном звезд.

А на станционной веткеКак встречают поезд редкий!С королями поездаТак встречают не всегда.

Там я с командиром взвода,Что прошел огонь и воду,Вел о Клаузевице спорИ о Каннах разговор.

Отвечал он слишком кратко,На часы смотрел украдкой:Ровно в девять счастье ждетВозле западных ворот.

Все рассказывать неловко —Критик буркнет: «Лакировка!»«Правда жизни» здесь нужна,«Поединок» Куприна.

Нет, не будет «Поединка»!Ты на Кушку погляди-каВзглядом строевых солдат —И яснее станет взгляд.

Вот и все стихотвореньеС этой присказкою древней:«Дальше Кушки не пошлют,Меньше взвода не дадут».

ВЕЧЕР В СЕВАСТОПОЛЕ

Все спуски, лестницы, откосыСбегают к бухте, а по нимБегут влюбленные матросыОдин вприпрыжку за другим.

В кульках, как дети, держат сласти,А то курчавый виноград,На корабли свои и в частиК двенадцати часам спешат.А где подруги? Вот они,Уходят по домам одни.

Гася поспешно папиросы,Бегут влюбленные матросы,Бегут не так, как здесь бежалиВ атаку прадед и отец....Как мирно склянки отзвучали,—Знать, увольнению конец...

Веселый бег. Веселый топот,Ботинок маленький прибой!Геройский город Севастополь,Я виноват перед тобой:

Ни в обороне, ни при штурмеЯ не был и пришел теперь,Как на кружок литературный,Где есть бои, но нет потерь.

И по скрижалям белых лестницС судьбою наперегонкиБегу, жалея, что ровесницНе провожают моряки.

Пусть самым большим в жизни горемДля воинов и их подругТакое будет!Тишь над морем.Лишь каблуков матросских стук.

МИНДАЛЬ НА МАЛАХОВОМ КУРГАНЕ

Бетон, размолотыйОгнем и холодом.Траву и ту скосило ураганом...Один миндаль, осколками исколотый,Остался над Малаховым курганом.

Один-единственныйСтоял и выстоял,Хоть раны и сочились и болели.Он в годы мирные оделся листьямиИ оказался посреди аллеи.

Цветеньем радуя,За юность ратуя,Как памятник победе и природе,Он встал за персональною оградою,Мешая экскурсантам на проходе.

А рядом — новыеРостки кленовые,Посадки президентов и премьеров.Для сада мира стал первоосновоюМиндаль, служивший мужества примером.

Когда бы тополя,Березку во полеИли дубы за подвиг награждали,Миндаль я наградил бы в Севастополе;Да, он достоин боевой медали!

ЛЮДМИЛЕ СЕДНЕВОЙ