Тень рыцаря - де Кастелл Себастьян

– Вот твое отпущение грехов, Фалькио валь Монд.

Я опустился на колени и поднял пергамент, не смея снять с него тонкую зеленую шелковую перевязь.

– Ну же, – сказал Исолт. – Ты меня столько раз оскорблял, что больше ничем уже не оскорбишь.

Я развязал шелковую ленту и прочитал указ. Самый простой и ясный документ, который мне приходилось видеть, без недосказанности и двусмысленностей. Исолт признавал Алину полноправной королевой Тристии и обещал, что Арамор исполнит все традиционные обязательства по отношению к ней. Внизу стояла его подпись.

– Благодарю вас, ваша светлость, – сказал я. – Сожалею, что не придется отведать ваших пирожных, ибо нам нужно немедленно уезжать.

Исолт фыркнул:

– Не думаю, что вы сегодня уедете.

Я огляделся, ожидая, что сейчас рыцари арестуют меня, но в зале, кроме нас, находился лишь Бешар, смиренно стоявший на своем месте.

– Я хочу воспользоваться вашим никчемным присутствием здесь, – сказал герцог. – Хочу показать своим лордам и маркграфам, что заключил союз, дающий Арамору особый статус, чтобы они тоже знали свое место.

– Ваша светлость…

Исолт достал из складок одежды еще один пергамент.

– Если не появишься здесь утром, первый кантор, я подпишу второй указ, отменяющий первый.

Я посмотрел на свиток, который держал в руке.

– Чего стоит ваш указ, герцог Исолт, если вы можете просто отменить его другим; чего стоит ваше слово, если вы так легко берете его назад?

Исолт поглядел на своего гофмейстера.

– Видишь, Бешар? А дерьможор все-таки не так глуп, как кажется.

Бешар повел меня вверх по лестнице, затем вниз и дальше по длинному коридору к моим покоям; по дороге он показал мне комнаты, где разместились Кест с Брасти и Валиана с Дари.

– Я вернусь за вами завтра утром, – пообещал старик, открывая дверь.

– Как давно вы служите герцогу?

– Я служил еще его отцу и даже застал деда.

– Как по-вашему, он – человек чести? – спросил я, ожидая грозной отповеди старика. Тысяча чертей, да я и задал этот вопрос лишь для того, чтобы вызвать в нем гнев.

– В каком-то отношении, – спокойно ответил Бешар. – Мы живем в бесчестные времена в насквозь прогнившей стране. Полагаю, что герцога можно считать человеком чести, насколько это возможно в нашем мире.

Его ответ был настолько искренним и логичным, что я не нашелся, что ему сказать – да, очевидно, и не стоило. Старик положил мне руку на плечо, что показалось мне странным и неуместным, пока я не понял, что меж пальцев у него зажато маленькое острое лезвие, касающееся моей шеи.

– Нужно добавить, что я присматривал за герцогом Исолтом с самого рождения. Я полюбил его, как только он открыл глаза и пустил ветры. Если завтра утром после разговора вы попытаетесь причинить ему зло, то помните, что очень скоро вас найдут лежащим в луже собственной крови, потому что старик перережет вам глотку. – Он убрал руку и криво улыбнулся. – Воображаю, какой это будет позор для такого молодого и способного юноши, как вы. – Он отдал мне ключ от комнаты и прибавил: – Спи спокойно, шкурник.

Меня трясло, и следующие несколько минут я никак не мог успокоиться. Угрозы Исолта и лезвие Бешара как следует потрепали мои нервы. Старик, который едва поднос мог держать, развел меня, как мальчишку. Конечно, я бы мог победить гофмейстера сотней различных способов, но все же позволил ему подойти настолько близко, что он мог с легкостью перерезать мне горло. Все мои упражнения и опыт свелись на нет в один миг, когда я ослабил внимание.

Когда я взял себя в руки и перестал заикаться, я тут же тихонько постучал в соседние двери, чтобы собрать остальных у себя в комнате. Объяснил им сложившуюся ситуацию и показал указ Исолта, а затем рассказал, что задумал.

– У меня есть вопрос, – сообщила Дариана, когда я закончил.

Скрестив ноги, она сидела на моей постели, нисколько не заботясь о том, что грязные сапоги марают одеяло.

– Какой? – спросил я.

– Есть ли у тебя какой-нибудь другой план, где нам с Валианой не придется убегать и прятаться, пока ты..

– …пока он попытается сделать так, чтобы нас с Кестом убили? – закончил за нее Брасти. – Нет. В этом-то и заключаются все мастерские ухищрения Фалькио, так что ты привыкай.

– Это не то, что вы подумали, – возразил я, передавая Дариане свиток. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Валиана думает о моем плане. – Послушайте, нам необходимо доставить указ Швее. Даже если Исолт подпишет второй, мы сможем извлечь из первого пользу для Алины. Дариана, ты лучше остальных знаешь, что она задумала и где может быть, поэтому, пока ты не поделишься этой информацией с остальными…

– Не поделюсь.

– Отлично. Тогда ты должна выбраться из дворца сегодня же ночью. Жди нас на постоялом дворе, который мы проехали два дня назад. Тысяча чертей, как он назывался?

– «Красный молот», – ответил Кест.

– Да, именно там. Он находится неподалеку от Копья – так будет проще всего добраться на север до Домариса. Если мы не появимся в течение следующих трех дней, отправляйтесь в путь и найдите Швею, скажите ей, что у нас ничего вышло.

– Звучит логично, – согласилась Дариана.

– Хорошо, тогда…

– Но почему ты отправляешь со мной Валиану? В одиночку я доберусь быстрее.

Я смотрел на нее до тех пор, пока наши взгляды не скрестились.

– Потому что я не доверяю тебе. Вот почему.

Она ухмыльнулась.

– Понятно, в этом есть смысл.

– Хорошо. В конце коридора есть окно. Если вы дождетесь…

– Ой, только не нужно рассказывать мне, как проникать в здания и выбираться из них. Не стоит позориться.

– А что, у тебя большой опыт в том, как проникать в герцогские дворцы и незаметно уходить? – спросил Брасти.

– Учителя были хорошие, – ответила она.

– Рад за тебя, – заметил я. – А теперь убирайтесь все из моей комнаты. Если все пройдет как надо, герцог сдержит свое слово, и в худшем случае нас с Кестом и Брасти заставят выслушать пару-другую оскорблений, пока мы пьем вино и едим пирожные.

Я готов уже бы завалиться на кровать, но Брасти поднял руку.

– У тебя вопрос?

– Нет, – сказал он. – Просто хочу оставить за собой право на первый удар по герцогу Исолту.

– Что ты имеешь в виду? – спросил Кест.

– Утром мы придем в тронный зал, Исолт предаст нас, тогда Шуран и рыцари нас окружат, Фалькио начнет прыгать, распинаясь о законе и о том, что нужно быть верным своему слову, – в общем, будет нести всю ту чушь, которую обычно несет, – и тогда я первым заколю Исолта.

– Ты всегда такой пессимист? – спросила Дариана.

– Веришь или нет, обычно я вполне весел.

– И из-за чего же ты превратился в такого циника?

Как ни странно, ответил Кест:

– Он стал плащеносцем.

Когда они наконец оставили меня, я снял плащ и верхнюю одежду и задрожал от холода, стоя на каменном полу. Посмотрел на теплое одеяло, мечтая о сне, но позволить себе такого я не мог. От многих дней, проведенных в седле, тело затекло – мне нужно было размять мышцы, а еще убедиться, что оружие заточено и смазано маслом. Спать было слишком рискованно: возможно, Брасти прав, и герцог в самом деле намеревается напасть на нас утром. Я не мог позволить себе проснуться парализованным, с помутившимся рассудком, не способным на быстрые действия.

Давай работай, сказал я себе, доставая рапиры и промасленную тряпку. Отдохнешь потом, когда Алина будет сидеть на престоле, а Трин – валяться на дне могилы.

Спустя два часа кто-то постучал в мою дверь, словно в доказательство того, что Брасти ошибся.

– Боюсь, немного поздно для посетителей, – сказал я, стоя справа от двери, на случай, если человек по ту сторону вдруг решит выстрелить из пистоля. Мы с Кестом и Брасти разработали целую систему стуков, которые сообщали, кто и зачем пришел и что происходит. Мы даже придумали специальный стук на тот редкий случай, если нам приставят нож к горлу и заставят выманить второго.