Зазвездный зов. Стихотворения и поэмы - Григорий Ширман

XII

И догорало солнечное пламя,И, охлаждаясь, жидкий день густел,Он леденел, и стаи звездных телСадились и лились колоколами.

И снилась мне прекрасная СуламифьС глазами, полными лучистых стрел,И я напрасной завистью горелК владыке над прекрасными телами.

Сто сорок было их и без числаРабынь, купавших долго их телаМаслами ароматными Сарона.

И были все лишь рощею тенейОдной, и плыли львы златые трона,И вечер плыл, и ночь, и звезды в ней.

XIII

И вечер плыл, и ночь, и звезды в нейОкошками кают далеких плыли.Корабль вселенной мчался в пенном мыле,Как конь храпел и рвался всё вольней.

И ветер изумрудных гор морейКачал его, и бурь земных унылейРыдал, и завывал в глухом бессильиРазбить корабль убийц и бунтарей.

И я на палубе чугун перилаСогрел, и ночь со мною говорилаБлудливою волной своих огней.

И сын реки длиннейшей в мире этомСтал кормчим в эту ночь, а я поэтом,Как в первый день, так до последних дней.

XIV

Как в первый день, так до последних днейКричу я песню боли человечьей,Зрачки мои качаются, как свечи,И крик заливистей и всё больней.

Но с каждым веком сердце тяжелей,Свинец сонливости от боли лечит.Я над гекзаметром сгибаю плечи,И замертво я падаю, Орфей.

Не оттого ли волны наших строчекТеперь куда печальней и короче,И вдохновение не оттого ль

С мгновением срифмовано невинно?О тот, кто сотворил огонь и боль!..То Мефистофель шпагою змеиной.

XV

То Мефистофель шпагою змеинойСмеялся над господней головой,Когда над гладью розовою глиныОна разглядывала образ свой.

И тень зеленая змеею длиннойПерекрестила купол мировой,И, как иного здания руины,Земля покрылась тусклою травой.

То демон синими зевал крылами.Он воскрешал поверженную тьму,И воскрешенье удалось ему.

И догорало солнечное пламя,И вечер плыл, и ночь, и звезды в ней,Как в первый день, так до последних дней.

ПРОМЕТЕЙ

I

Я к розовой скале давно прикрученРазгневанным огромным палачом,И молния над скованным плечомВетвится пламенем своих излучин.

Очарованья золотом летучимНаполнена вселенная – мой дом,И отдаленного творенья громУже ступает медленно по тучам.

О, здравствуй, песнь, моею гостьей будь,Ты расскажи мне про лучистый путь,Которым во вселенную пришла ты.

Чтоб холодом священным я продрог,Ты встрепени хрустальные палатыОкаменелыми цепями строк.

II

Окаменелыми цепями строкОпутали века живую душу,Умножу я тоску и то разрушу,Что как струю дробило мой клинок.

Крылами обрасту от рук до ног,Катушками зрачков измерю сушу,Метель я буду мчать по ГиндукушуИ петь блуждающему без дорог.

О, Азия, ты шкурою косматойРаспластана с востока до заката.Был древний зверь так зноен и широк,

Что под ногами чувствую понынеШерсть пламенную, как песок пустыни,Я вырваться хочу, но дремлет рок.

III

Я вырваться хочу, но дремлет рок,Тяжелой тишиной легла дремота,И тканью голубых теней обмотан,Как мумия, наш высохший мирок.

Быть может, встать давно пора, и в рогЭфирно протрубил эфирный кто-то,Но мы не слышали, молчат воротаИ медный страж зари как прежде строг.

Над нами крышкой саркофага вечер,Гнилушками лазурный кедр просвечен,Мы разлагаемся, ползем на нет

Под пирамидою вселенной жгучей,Под кучей солнц и каменных планет,И непробудны кварцевые кручи.

IV

И непробудны кварцевые кручи,И облака не шевелясь горят,Огнем пытают их, и пыток рядОни выносят с гордостью тягучей.

В дыму закат палачествует круче,Свершает свой палаческий обряд.И красками казненных я объят,Как Леонардо, Рубенс и Каруччи.

Я в роще умирающих лучей,Палящих напоследок горячей,Ловлю гримасы их, сгребаю в кучи

Их пепел золотой, их блеск ночной,И снова звездный трепет надо мнойИ коршун вдохновения могучий.

V

И коршун вдохновения могучийКрылом холодным не закроет вас,Везде, везде пожары ваших глаз,Чья синь в волнах и смех на берегу чей.

Я проклинаю час тот неминучий,Когда передо мной в последний раз,Как розовый фарфор восточных ваз,Раскроется гарем моих созвучий.

Ночами длинными я их ласкал.Ах, был я ненасытен, как шакал,Я плавал средь их стаи лебединой.

Теперь во мне их красный бродит сокКусками золота, но ржавой льдинойРвет печень мне и золотой кусок.

VI

Рвет печень мне и золотой кусокЛуны, из пасти вечера торчащей,И шевелящаяся зелень чащи,И гениальный радуги мазок.

От боли я расту, и лоб высок,Как арка триумфальная, и чащеКузнечика стучит, лучи таращаВо все концы вселенной, мой висок.

Миров клубятся глиняные скалы,Я выбираю выступ самый алыйИ опускаю вздыбленный курок.

И вспыхивает взлет предсмертной дичиЗарницей трепетной, и трепет птичийГорит над бездною недолгий срок.

VII

Горит над бездною недолгий срокПугливое крыло любви желанной,И магнием над матовой полянойЦветет и увядает огонек.

И вновь желанный аромат далек,И сердце вновь молчит, как гость незваный,И ждет, чтоб синий вечер из нирваныУлыбку розовую приволок.

И сердцу холодно, и нет тулупа,Который бы согрел, а вечер глупоУпрямится, краснея как заря.

Ему шепчу, как палачу: не мучай,Мы все умрем… Но слово блещет зряИ рассыпается звездой падучей.

VIII

И рассыпается звездой падучей,И воскресает снова из золы,Зловеще мироздания углыПозолотит и корчится в падучей.

О, творчество, о, час мой наилучший,Тебе тысячелетия малы,И от евангелья до каббалыТы озаряешь каждый сон и случай.

Пусть для детей родной моей страныРукопожатия отменены,Но ты дай руку тонкую пера мне.

С тобой останусь я наединеЗа то, что, раскаляя звездно камни,Крылатый холод бродит в вышине.

IX

Крылатый холод бродит в вышине,И с каждой ночью лик луны бескровней,И с каждой ночью звездные жаровниДымятся злей и светятся вдвойне.

Вселенная на медленном огне.Тельца горяч хребет, и череп ОвнийВ Плеядах жарится, и, звезд любовник,Я в млечном их дыму, и сладко мне.

Ключи стихий во мне журчат бессонно,Торжественная мощь растет СамсонаВнутри меня и обрастает вне.

И потрясаю я планет стропила,И вниз на дно летят они бескрыло,Внизу столетия ползут на дне.

X