Первое дело Матильды - Оливер Шлик

Шарлотте, кажется, несколько неловко за такую вспышку эмоций своего адвоката.

– Геральд невысокого мнения о Лане, – с извиняющейся улыбкой шепчет она.

– У нас нет доказательств, что прессу известила именно она, – робко включается в разговор Рори и подчёркивает: – Не удивлюсь… э-э-э… если это сделал комиссар Фалько. Он… Ему нравится видеть своё лицо на первых полосах и в новостях.

– Во всяком случае… мы с Ланой хорошо ладим, – продолжает Шарлотта. – Три года назад моя благотворительная деятельность приняла такие обороты, что одна я уже не справлялась и стала искать секретаршу. Лана, правда, из всех соискательниц была самой неопытной, но рекомендации ей давали хорошие. И… похоже, она очень нуждалась в этой работе. У меня сложилось о ней положительное впечатление, и я её взяла. И не пожалела: Лана великолепно организованный человек, она полностью взяла на себя планирование встреч и всяческую переписку. И предложила идеи для новых благотворительных проектов. Геральд её предложения ни в грош не ставит, а я считаю, что…

– Коварные нашёптывания, только и всего! – свирепо шипит Геральд Шедель.

– Семья у неё есть? – спрашиваю я. – Любимый человек? Подруга? Дети?

Шарлотта качает головой:

– Лана живёт здесь. В одной из комнат в башне. Она никогда не приглашает друзей и сама редко куда-нибудь выходит. Но её личная жизнь – это её дело. Судя по всему, ей не хочется об этом говорить, и я считаюсь с этим. И всё же какое-то время назад у неё вырвалось замечание, из которого я делаю вывод, что она, видимо, была замужем и не похоже, что это замужество принесло ей много счастья… – Погладив Доктора Херкенрата по голове, наследница тихо поясняет: – Я совершенно не представляю, чтобы эту кражу могли совершить Дориан или Лана. – После короткой паузы Шарлотта со вздохом добавляет: – Но и мысль, что это Торвальд, кажется мне такой же абсурдной. Он образцовый дворецкий: всегда безупречен, деликатен и предусмотрителен.

– Как давно он здесь работает? – осведомляюсь я.

– Где-то с год. Его Геральд рекомендовал.

– Да, – подтверждает адвокат, дробя сверкающими белизной зубами ещё несколько шоколадных драже. – Я случайно познакомился с ним в поезде. Он сидел напротив меня, мы разговорились и… Ну, что сказать… Парень меня впечатлил. Рассказал, что только что окончил школу дворецких. Кто там в наши дни стремится стать дворецким? Это напряжённая работа, свободного времени почти не остаётся. Я счёл это достойным восхищения. Как и то, что мальчику пришлось самому пробиваться в жизни. Далось ему это непросто. Отца никогда не знал. А мать умерла, когда ему было девятнадцать. Но он мечтал стать дворецким и достиг своей цели. Несмотря ни на какие неблагоприятные обстоятельства. Это внушает уважение, – Геральд Шедель одобрительно прищёлкивает языком. – Я взял его координаты – на случай, если кто-либо из моих клиентов будет искать себе дворецкого. И когда с бедным Альбертом произошёл несчастный случай…

– Альберт – это наш прежний дворецкий, – поясняет Шарлотта, когда видит, что я недоумённо вскидываю брови. – Он работал ещё при моих родителях. Альберт был уже преклонного возраста и не очень уверенно держался на ногах. Однажды он упал с лестницы и сломал шейку бедра. Только после этого мне удалось убедить его уйти наконец на залуженный отдых. И мне, конечно же, требовался новый дворецкий. По счастью, Геральд незадолго до этого познакомился с Торвальдом и порекомендовал его мне. И я считаю, что работает он исключительно хорошо. Идеально управляется с хозяйством и…

Доктор Херкенрат внезапно поворачивает голову, взбудораженно виляет хвостом и, тявкая, несётся к окну.

Вскочив, я с ужасом вижу, что по дорожке к дому подлетают две полицейские машины с мигалками. Шарлотта страшно бледнеет.

В следующее мгновение раздаётся резкий звонок в дверь. Затем слышатся быстрые громкие шаги по лестнице и в коридоре – а через секунду дверь распахивается, и в комнату влетает комиссар Фалько. В сопровождении трёх человек в форме.

– Это обыск! – вопит он и, шмыгнув носом, командует: – Всем оставаться на местах!

Я жутко пугаюсь. Здесь, конечно, работает полиция – но по ощущениям обыск очень похож на внезапный налёт. Рори тоже бледный как смерть.

– Но… вы же вчера уже всё обыскивали, – робко отваживается возразить Шарлотта.

– Предоставьте мне самому решать, как работать! – лает комиссар.

– Этот обыск незаконен, – протестует Геральд Шедель. – Где ваш ордер?

– В обстоятельствах, не терпящих отлагательства, ордера на обыск не требуется. Вперёд! – приказывает комиссар людям в форме, после чего те целенаправленно подходят к столу и принимаются копаться в вазочках с драже.

«Это ещё что такое?» – успеваю подумать я, и один из полицейских тут же восклицает:

– Есть! Она здесь. – Он, торжествуя, вытягивает вверх руку. В пальцах у него, дивно отливая голубизной, сверкает идеальной формы шарик. Жемчужина Шпруделей!

– Но… этого не может быть, – лепечет Шарлотта, в оцепенении глядя на жемчужину.

Геральд Шедель открывает рот. А Рори от ужаса теряет дар речи.

– Ну вот, пожалуйста! Вот она. Улика, которой недоставало! – провозглашает комиссар Фалько, забирая жемчужину у полицейского и тыча ею в лицо Шарлотте. – Якобы украденная жемчужина Шпруделей. И где я её нахожу? В вашей комнате! Спрятанную в вазочке с драже! Видимо, вы считаете себя шибко умной! Для вас всё кончено, госпожа Шпрудель.

Шарлотта хватает ртом воздух:

– Я понятия не имею, как жемчужина оказалась в вазочке. Кроме того… Если бы она вчера уже лежала там, вы бы при обыске её нашли. Надо быть сумасшедшей, чтобы…

– А может, вы и есть сумасшедшая, – заключает полицейский, скользя взглядом по картинам с кроликами и взрывами красок. – Почём мне знать, что за нелепую игру вы тут ведёте, госпожа Шпрудель? Факт остаётся фактом: мы нашли жемчужину у вас! И поэтому вы отправитесь за решётку.

– Можно мне… э-э-э… с вами переговорить? – вопросительно глядя на комиссара, тихо говорит Рори.

– Зачем? – набрасывается тот на него и, манерным жестом пригладив уложенные гелем волосы, шмыгает носом. – Дело закрыто, Шай. И не о чем тут больше разговаривать.

Рори наклоняется к комиссару, и я слышу, как он шепчет:

– Я… э-э-э… мне действительно очень неловко об этом упоминать, но вы ведь наверняка ещё помните дело пляшущего инструктора по плаванию? Которое я раскрыл, в то время как вы шли по совершенно ложному следу. Возможно, помните и о том, что я не возражал, когда после вы заявили, что сами распутали это дело. И мы… э-э-э… – Рори краснеет, – мы же… э-э-э… наверняка оба хотим, чтобы так всё и оставалось.

«Нет, вы только послушайте! – думаю я. – Что это? Застенчивый