Верность - Адриан Романовский

Мистер Джон сидел посредине. Разомлевшая от вина Жаннетта прильнула к нему, положив почти детскую головку на его правое плечо. Она жадно вдыхала летевший навстречу прохладный воздух. Нелли прижалась слева, взяла его за руку и касалась его щеки своей пышной прической. Все трое молча наслаждались быстрой ездой, ночной прохладой и близостью друг к другу. После поворота вдоль канала на неосвещенную дорогу, которая и называлась «рубикон», мистер Джон осмелел. Но и здесь Нелли подчинила его своей воле.

— Не обижайте нас, мистер Джон, — прошептала она ему на ухо, — не делайте ничего, о чем завтра было бы неприятно вспоминать,

И мистер Джон сразу смирился…

…У подъезда бордингхауса их встретила Нина Антоновна, очень интересная при свете фар.

— Вот наша мама, — шепнула Нелли, увидев её стройную фигуру на крыльце.

С первых же слов Нина Антоновна пожурила подруг за позднее возвращение:

— Я так за вас беспокоилась, мои дорогие! Почему вы мне не сообщили, что едете кататься? Всё время забываете про телефон, это так легкомысленно!

Мистер Джон извинился по-английски, но «мама» неожиданно для всех возразила ему по-русски:

— Ну уж вы-то не виноваты, сэр. Ведь вы не знали даже о моем существовании, а тем более не могли знать моего телефона.

«Мистер Джон», очарованный Воробьевой, забыл о своём инкогнито и из озорства отвечал также по-русски:

— Счастлив познакомиться с вами, сударыня. Буду признателен, если вы сообщите мне ваш телефон.

Они попрощались, и «мама» пригласила его обедать в пятницу к пяти часам.

— Кто он, мои дорогие девочки? — спросила она, когда, шелестя шинами по гравию дорожки, автомобиль медленно укатил.

— Говорит, что австралиец, и как будто богат, — отвечала Жаннетта.

— А по-моему, еврей из Харбина, — холодно и презрительно отпарировала Нелли, всегда верившая, только своим глазам, — но азартный игрок! Это в нём сильнее всего.

— Хорошо, посмотрим. Завтра я всё о нем узнаю. В пятницу после обеда вы поедете проветриться в Ханчжоу. Если он вами заинтересовался, тоже поедет. Если нет, я всё сделаю сама. А вы побудете в Ханчжоу. В пятницу там праздник, будут катанья по озеру с разноцветными фонариками. Не правда ли, чудесно, девочки? А теперь спать! Уже очень поздно или очень рано, не знаю, как и сказать.

Взявшись за руки, они со смехом побежали в дом по широкой лестнице.

Китаец-привратник запер на ключ входную калитку и снова уселся дремать на свою скамеечку.

Широкая лестница из белых мраморных плит с золочёными деревянными перилами и зеркалами на каждой площадке вела в бельэтаж «Асторхауза». От неё в обе стороны расходились сверкавшие натертым паркетом коридоры с мягкими ковровыми дорожками. По ним бесшумно плыли бои с подносами, посудой, отглаженным платьем. На их застывших лицах смесь невозмутимого безразличия и привычной угодливости. Правый коридор замыкала дверь в номер люкс.

Здесь Якум наконец встретился с долгожданным комиссаром Камчатской области. Ларк ещё далек от старости, он в расцвете жизненных сил. Красивый, мускулистый, статный, широк в плечах. Некоторая склонность к полноте свидетельствует о сытой, безоблачной молодости. Лицо юношески гладкое, без единой морщинки. На тщательно выбритых щеках — здоровый румянец. В его жестах и манерах — энергия и наигранная солидность. Чувствовалось, что он, как начинающий артист, постоянно бросает взгляд на самого себя: действительно ли ему удается заданный себе образ.

Ларк принял Якума очень любезно. Крепко пожал руку, усадил в кресло. Внимательно выслушал информацию о положении на Камчатке, об «Адмирале Завойко», об его командире. О работе сотрудников экспедиции слушать не стал, прервав Якума:

— Об этом, товарищ Якум, я имею уже подробные доклады. Слышал я и о похождениях товарища Кузнецова. Его я намерен немедленно отстранить и направить обратно в центр. Вас же очень прошу в вопросах подготовки экспедиции, да и там, на Камчатке, быть моим заместителем.

— «Ральф Моллер», товарищ Ларк, совершенно готов к рейсу, но для «Адмирала Завойко»…

— Кстати, об «Адмирале Завойко» — он сейчас в вашем ведении? Там надежная команда? И военком даже есть, вы говорите?.. 'Тогда я вас попрошу передать это судно в мое распоряжение. Но пусть оно останется военным судном ДВР. Так будет лучше.

Якум согласился.

С первой же встречи Ларк не произвел на Якума обнадеживающего впечатления. Самоуверен, властолюбив, всё знает, всё решает сам. Но Кузнецова отстранил, а значит, работать с ним можно.

Якум и Клюсс представили Ларку письменный доклад. В нём был изложен план мероприятий для спасения положения, так как меркуловское «правительство» ещё не сумело отправить на Камчатку военную экспедицию. План состоял в следующем: вооружить артиллерией «Адмирала Завойко», зафрахтовать «Ставрополь», загрузить его трюмы углем и отправить в залив Святой Ольги. Там пароход примет десант — от 100 до 300 партизан и выйдет в Петропавловск совместно с подошедшим из Шанхая «Адмиралом Завойко» и принявшим дополнительный запас продовольствия «Ральфом Моллером». Легкие 57-миллиметровые пушки купить в Шанхае и установить на палубе «Адмирала Завойко» по выходе из порта.

Время уже упущено, поэтому действовать нужно быстро и энергично. Все три судна должны отплыть не позже чем через неделю, чтобы прибыть на Камчатку раньше меркуловской военной экспедиции.

План этот связан с известным риском, но при сложившихся обстоятельствах без риска на Камчатку не попадешь.

Ларк не стал читать доклад, небрежно бросил его на стол и попросил изложить содержание устно. С усмешкой выслушав Якума, заявил, что лучше информирован о положении на Камчатке и во Владивостоке, что предпочитает действовать без всякого риска. Английский флаг «Ральфа Моллера» неприкосновенен для японцев, а тем более для белогвардейцев.

— Жаль, что на «Адмирале Завойко» нельзя поднять английский флаг. На этом судне поеду я, как глава экспедиции, и ему следует выйти несколько позже «Ральфа Моллера» и идти океаном. В этом вы правы. Вооружать его нет никакого смысла: наша экспедиция не военная. «Ставрополь» нам вообще не нужен, и разговоры о нём следует прекратить. «Ральф Моллер» пойдет через Сангарский пролив: это и скорее и дешевле.

Однако самоуверенность Ларка была показной. После ухода Якума и Клюсса он несколько раз перечитал доклад и стал колебаться: на каком судне идти? На «Ральфе Моллере» или на «Адмирале Завойко»? На английском пароходе, он полагал, безопаснее. На «Адмирале Завойко» больше комфорта и почета. Для камчадалов преемственность будет наглядным уроком: на известной им яхте камчатского губернатора прибыл новый «губернатор» — советский комиссар.

Но с назначением дня отплытия обоим судам он медлил. Причина была веская: крупная игра на бирже и в карты привела его к большому проигрышу. Нужно было выбрать момент и отыграться. Иначе его уличат в растрате и могут даже судить. Тут не поможет и заступничество отца с его революционными заслугами…

Время шло. Ларк колебался, слал запутанные телеграммы окружным путем. Играл в карты. То понемногу отыгрывался, то снова проигрывал. Изучал биржевые бюллетени. Танцевал. Обо всём этом в шанхайском обществе шептались. Удивлялись, что живущий в «Асторхаузе» австралиец является советским комиссаром, что он образован, очарователен и совсем не похож на страшных большевиков. Неужели они все такие?.. Жалели, что он намерен покинуть Шанхай и уехать к белым медведям и ездовым собакам…

А тем временем нагруженный и вполне готовый к отплытию «Ральф Моллер» простаивал на рейде. Экипаж его изнывал от безделья и с утра до вечера резался в карты. Капитан в одиночестве осушал одну бутылку шотландского виски за другой. Лицо его от жары и алкоголя из красного становилось лиловым. Перебравшиеся на пароход сотрудники камчатского «комиссариата» ссорились с администрацией судна, требовали улучшения питания и удобных помещений. Возглавлявший их Воловников каждый день ездил к Ларку за распоряжениями, возвращался грустный и озабоченный. Он и Якум были возмущены. Надо жаловаться, но кому? Телеграфная связь с Читой была прервана…

Из владивостокских газет и писем стало известно, что «особоуполномоченным» Приамурского правительства на Камчатку выезжает рыбопромышленник Бирич и что туда готовят военную экспедицию. В кают-компании «Адмирала Завойко» это вызвало оживленный обмен мнениями.

— Так, значит, на Камчатку едут два комиссара — красный и белый, — сказал Нифонтов. — Если Бирич с войсками будет там раньше нас, все закупленное в Шанхае снабжение попадет к нему в руки.

— Почему это он будет там раньше нас? — возмутился комиссар.