Верность - Адриан Романовский

— Герой, — сказал Клюсс, — его, конечно, наградили?

— Крестом Виктории посмертно.

На прощание Эванс подарил Клюссу свою, популярную в Англии книгу «How we keeping the sea»,[32] сделав на заглавном листе надпись: «Старшему лейтенанту ДВР Клюссу, товарищу по оружию в последней жестокой схватке с гуннами XX столетия. Капитан 2 ранга Королевского флота Р. Эванс. Корабль его величества «Карлайл».

Отдавая ответный визит, Эванс заинтересовался в кают-компании русского корабля портретом адмирала Завойко. Узнав, что это организатор и герой Петропавловской обороны, он очень удивился.

— Так вот, оказывается, кто одержал тогда победу над союзной эскадрой! Я до сих пор не слыхал имени этого адмирала, хотя в числе офицеров, сражавшихся тогда на Камчатке, был и мой дед. Петропавловск! Завойко! Какое спокойное и уверенное лицо у этого моряка-воина!

После обмена визитами командиров кают-компания «Карлайла» пригласила русских офицеров. По назначению Нифонтова поехали ревизор и штурман. Их приняли с подчеркнутым радушием, но скромно. Английский штурман, уже немолодой лейтенант-командер, показал им мостик и штурманскую рубку крейсера. Потом, пока Григорьева водили по палубам, увел Беловеского в свою каюту. Достал отлично выполненные фотопортреты жены и шестилетней дочери, поинтересовался, женат ли русский штурман. Беловеского удивляло, что переборки между каютами традиционного офицерского коридора на шесть дюймов не доходят до подволока. «Очевидно, это тоже один из штрихов пресловутого английского этикета», — подумал он.

В кают-компании было немного вина, отличные ростбифы, керри и пудинг. В заключение — кофе с кексами и абрикотином. Для курящих — египетские сигареты. Штурмана заинтересовала пепельница из стреляной гильзы 102-мм пушки. На ней было выгравировано: «Н. М. С. «Kent». Battle of Elabuga. 1919».[33] На его удивленный взгляд британские офицеры с готовностью разъяснили: пепельница осталась от прежнего старшего офицера крейсера, который в 1919 году был командиром «Кента», одной из двух английских канонерских лодок, воевавших на Каме под командой русского адмирала. Это были переоборудованные речные буксиры, вооруженные английскими пушками и укомплектованные добровольцами с английских крейсеров «Саффолк» и «Кент».

«Забыли или нарочно поставили в кают-компании эту пепельницу? — подумал Беловеский. — Впрочем, таковы англичане».

Все находившиеся в кают-компании английские офицеры вышли к трапу провожать гостей с доброжелательной сдержанностью.

— А вы не знаете, Михаил Иванович, где сейчас этот русский адмирал, который на Каме англичанами командовал? — спросил Григорьев, когда катер отвалил.

— Как же, знаю. Это Старк, нынешний командующий белой Сибирской флотилией.

— По-моему, эту пепельницу нарочно нам поставили…

— Не думаю, — отвечал Беловеский, вставая: катер подошел к трапу.

Принимая в кают-компании приехавших с ответным визитом английских офицеров, Нифонтов постарался. Стол был хорошо сервирован. Обильных возлияний не было, но с русской водкой гостей все-таки успели познакомить. Много и под конец сумбурно говорили о Балтике, где в 1919 году успел побывать и даже едва не утонул один из гостей. Проводили англичан так же до трапа и так же были сдержанно любезны.

— Отличные моряки, и пить умеют, — заметил Нифонтов, возвращаясь в кают-компанию, где вестовые убирали посуду.

— Королевский флот! — усмехнулся штурман.

А в это время, навещая жену в госпитале, Клюсс обнаружил на е` столике букет чайных роз и визитную карточку Эванса.

Вернувшись домой после очередного посещения кабинета на рю Монтабан, Гедройц застал у себя гостей. На круглом столе, заложив ногу на ногу, непринужденно сидела, покуривая душистую сигарету, женщина лет тридцати. Она была очень привлекательна — стройная блондинка в элегантном летнем костюме из голубого шелка, остроносых туфельках на французском каблуке. Портила её только морщинка у губ, придававшая её нежному лицу выражение жестокости и непреклонной воли. На своих собеседников она смотрела сверху вниз, с чуть презрительным прищуром.

Против нее на стульях, в позах подчиненных, выслушивающих начальство, сидели Хрептович и бывший семеновский капитан Нахабов.

— Князь Гедройц, баронесса, — почтительно доложил при появлении хозяина Хрептович.

Баронесса едва заметно кивнула, даже не взглянув на князя, который осторожно уселся на край свободного стула. Разговор Продолжался.

— Надо и пароход и груз захватить, — сказал Хрептович.

— Ишь, какой вы храбрый, капитан второго ранга! Пароход под английским флагом. Попробуйте, захватите! Это вам не «Патрокл».

Нахабов нахмурился:

— Нечего смеяться, баронесса! Капитан второго ранга Хрептович захватил «Патрокл» под носом у большевистского морского штаба, среди белого дня. Это смелая и искусная операция!

Баронесса взглянула на Нахабова с уничтожающей насмешкой:

— Что вы мне рассказываете? Ведь я сама там была. «Смелая операция»! Под крылышком японцев и заяц осмелеет. Искусная — вследствие разгильдяйства в штабе командующего! Тут хвастаться нечем! Вы здесь себя покажите. И не только в ресторанах и дансингах, а на рейде. У Клюсса хорошо поставлена служба. Ночью каждую шлюпку окликают. Сама убедилась.

«Уже успела, — подумал Гедройц. — Какая женщина! Так это она была на «Патрокле».

— В последнем вы правы, баронесса, — подтвердил Нахабов. — Я и у них брал кое-какие заказы по ремонту механизмов. Старший механик с удовольствием предоставляет нам работу.

Все засмеялись.

— Очень мне нравится эта черная косточка из кондукторов, — заметил Хрептович.

— Кондукторы оказались самой стойкой прослойкой императорского флота: революция их не соблазнила, — заметил Гедройц, желая вступить в разговор.

Баронесса нетерпеливо дернула стройной ножкой:

— Чего нельзя сказать про благородных офицеров… Так вот, капитан второго ранга… — Она сделала ударение на слове «второго». — Приказ, подписанный адмиралом, у вас есть. Есть и письмо Меркулова. Юридический фундамент налицо. Были и деньги, но вы их промотали. Теперь дело опять поручено мне. Прошу доложить, как и когда вы намерены вступить в командование кораблем и сколько ещё это нам будет стоить?..

Хрептович молча чистил ногти.

— Чего же вы молчите?.. Я слушаю.

— Какая женщина! — не удержался Гедройц.

— А вы, лейтенант, не сидите тут в праздном восхищении, — повернулась к нему баронесса, гневно сверкнув глазами. — Ступайте и приведите сюда вашего нового знакомого. Он нам очень нужен, и на этот раз не как врач. Да поскорее, а то он закончит прием и уедет на корабль!

Гедройц засуетился, надел шляпу и поспешно вышел. «Она всё знает, со всеми подробностями, и о Полговском и обо мне!» — подумал он со стыдом и досадой, усаживаясь в коляску рикши.

— Болтлив он у вас, этот Гедройц! — сказала вслед баронесса. — Боюсь, что он по всему городу растрезвонит о ваших намерениях.

— Почему вы так думаете, баронесса? У вас для этого нет оснований, — обиделся Хрептович.

— Нет, так будут. Я редко ошибаюсь. Но продолжаем: каков же ваш план, храбрый и удачливый капитан второго ранга?

Хрептович молча занимался своими ногтями.

— По-моему, сначала нужно сказать, какой суммой вы располагаете, — вмешался Нахабов, — а тогда уже и план. По одежке, знаете ли, протягивай ножки!

— Нет, вопрос стоит не так. Сумму я сама назначу, имея в виду степень участия каждого. Но сначала план. Бросать деньги на ветер я не намерена.

— План прост, — наконец начал Хрептович. — Корабль стоит на середине реки. Командир часто ночует дома. В ночь, когда его на борту не будет, перед рассветом мы возьмем корабль на абордаж. Вахта растеряется и сопротивления не окажет. Затем установим свою вахту, переодев наших в матросскую форму. Комиссара запрем, чтобы доставить во Владивосток, а Клюсса, если утром он вернется, не пустим. Он нам не нужен. Затем я сделаю необходимые визиты и выйду в море. Вот и всё…

— Ничего нового. Это я слышала еще во Владивостоке. Не вижу вашей подготовительной работы в Шанхае. Для выхода в море нужны уголь, вода и провизия. Достаточно ли этих запасов на борту? Не знаете… Нужно иметь своих людей среди экипажа и заранее их чем-то заинтересовать… Этим до сих пор не занимались… Нужно решить, кого из офицеров и механиков следует оставить, кого списать. И как обеспечить абордаж без всякого шума, криков, стрельбы. Ведь кругом иностранные военные корабли.

— Эти дополнения, баронесса, тоже не новые. Мы так себе и представляем операцию.

— Да, вы так представляете! А может получиться иначе: вахта встретит вас стрельбой, на палубу выскочит толпа вооруженных матросов, и вы сами будете или перебиты, или захвачены в плен. А затем судимы, как пираты. Нравится вам такой вариант?