Тротиловый эквивалент - Лев Пучков

Глебыч ковырялся под машиной совсем недолго, от силы минуты три. Потом вылез, свернул в трубочку баранью шкуру (он её под себя подкладывал) и трусцой припустил к позициям.

— Зачем шкуру взял? — заинтересовался практичный Вася.

— Хорошо выделана, — заметил слегка запыхавшийся Глебыч. — Подушку сошью, под жопу подкладывать[29].

— Это правильно, — похвалил опытный Петрушин. — Баран — животная полезная.

Это не только пуд хорошего мяса, но и шкура, которая предохраняет от ряда жопных заболеваний и всего такого прочего.

— Ну, блин... — сибиряк Вася (дома у них баранов нету, всё больше медведи и прочие хищные млекопитающие) завистливо вздохнул. — Сколько раз я мимо таких шкур проходил... Всё. В первом же селе, первая шкура — моя!

— И что там? — поинтересовался Иванов, кивнув на джип.

— Не подлежит, — Глебыч с сожалением покачал головой. — Мастер работал.

— А может, как-нибудь... А? — с надеждой уточнил Петрушин.

— Не а, не подлежит, — Глебыч разложил шкуру на земле, аккуратно на неё улёгся и посмотрел на часы. — Ложись.

— Чего? — не понял Иванов.

— Десять кило тротила, куча железа — это вам не поясок, — флегматично пояснил Глебыч и опять посмотрел на часы. — Кое что прилетит и сюда. Короче — ложись. Я заряд активировал. Через семь секунд рванёт. Шесть... Пять...

— Ложись!!! — рявкнул Иванов и плюхнулся, где стоял.

Все дружно последовали примеру старшего.

Дух!!! — и правда, рвануло, и над головами что-то нехорошо этак просвистело.

— Тебе лечиться надо, Глебыч, — расстроенно заметил Иванов, вставая и отряхивая грязный бушлат. — И шутки у тебя — такие же.

— Такая тачка пропала! — сокрушённо вздохнул Петрушин, глядя на дымящуюся груду металла.

— Сулейман будет недоволен, — Глебыч кивнул на «рафик» и с благодарностью подмигнул мне. — Вот уж кто любил свою железяку!

— Кстати, насчёт Сулеймана, — Иванов озабоченно посмотрел на часы. — Давайте-ка, хлопцы, грузиться и полетели отсюда.

— Думаете? — усомнился Петрушин, понятливо глянув в сторону посадок.

— Думаю, — Иванов кивнул лётчикам. — Насчёт «бросили командира» — это вы маленько погорячились. Может ведь получиться и по другому. Если задержимся немного... как бы к нам сюда через часок весь его отряд не пожаловал, командира выручать.

— Они из посадок не вылезут — прямо на подходе в лапшу покрошат, — Петрушин кивнул на вертолёты. — Пусть прямо сейчас взлетают...

— «Стрелы», — опроверг утверждение младшего Иванов. — Это люди Сулеймана накрыли два последних борта. По оперативным данным, у него ещё как минимум с десяток осталось.

— «Стрелы» — нехорошо, — озаботился командир первого экипажа. — А что ж они сразу не влупили?

— Сразу они с нами договариваться ехали, — пояснил Иванов. — И задача такая не стояла. А сейчас их командир у нас и сгонять за «стрелами» — только вопрос времени.

— Если подвезут — тогда вообще хоть не взлетай, — занервничал командир экипажа. — Давай, грузите своего пленного, да погнали.

— А ВОП? — напомнил Петрушин.

— Да, ВОП, — лётчик почесал затылок. — Вроде как бросаем парней. Если эти сюда припрутся, достанется им...

Угроза и в самом деле была более чем реальная.

Получалась техническая «вилка». Если везти пленного колонной, даже имеющей в составе четыре «БМП» и при поддержке с воздуха, нельзя было исключать риск нападения. Если же просто транспортировать по воздуху, не исключено, что таких умных, как Сулейман, в его отряде не осталось... И кто-то может принять решение элементарно отомстить за потерю командира. Не повесишь же плакат на вертушки: «Не стрелять, личный борт Сулеймана!»

— Никто не припрётся, — заявил Иванов, немного поразмышляв. — Мы сейчас сделаем от обратного. Придётся делиться...

— То есть? — вскинул бровь командир экипажа.

— Выдадим военную тайну, — подмигнул Иванов. — По всем каналам сообщим, что доставляем добычу бортом. И какую именно добычу. Да, надо обязательно уточнить: накачали снотворным, спит, безопасен... А то мало ли как они истолкуют его неподвижность при транспортировке... Они перехватят. Тогда нападать на колонну нет смысла. И — никаких «стрел».

— А если не перехватят? — усомнился командир ВОП.

— Перехватят, можешь не беспокоиться, — успокоил Иванов. — Дай команду, пусть вся твоя броня по бортовым то же самое передаст. И продублирует пару раз. И не забудь: снотворное, спит, безопасен. Понял?

— Понял. Спит так спит.

— Ну вот. И собирайтесь потихоньку. Сколько надо?

— Как минимум часа полтора, — командир обвёл рукой своё хозяйство. — Можно было бы быстрее... но жалко всё бросать.

— И не надо бросать, — разрешил Иванов. — Через полтора часа будет тебе прикрытие с воздуха, я отвечаю. Как прилетим, сразу распоряжусь. Всё, ребята, по коням...

Сулейман, как вы понимаете, летел отнюдь не в гордом одиночестве. Он же тутошний король, как королю без свиты?

В качестве свиты присутствовали следующие личности: Иванов, Глебыч, Вася Крюков, ваш покорный слуга, двое уиновских спецназовцев и их командир.

При подборе свиты руководствовались исключительно здоровой целесообразностью.

Бойцы Минюста горели желанием окончательно разрешить неприятный вопрос с подменой и потому не отступали от пленного ни на шаг. На предложение садиться для большего комфорта в другой вертолёт отказались. И вообще, мне показалось, что они бы всей кодлой залезли в первый, да кабина восьмиместная, никак не получится.

— Правильно, ребята, — бесхитростно одобрил Глебыч. — Это ещё тот конь. Вдруг спрыгнет по дороге...

Всем остальным было необходимо присутствовать при допросе. Иванов — основной разработчик, я — по профилю, Глебыч нужен был потому, что речь в первую очередь пойдёт о сапёрах, а Вася лучше всех знает местность и виртуозно работает с картой. Ему нужно будет выдрать из контекста наиболее интересные точки на местности, которые назовёт Сулейман, и тут же, по ходу, «набить» обстановку на карте.

Остальных оставили на ВОП, чтобы помогли военным собраться и сопроводили в обратный путь. Пара лишних пулемётов «бардака» да трое метких стрелков (Лиза в том числе) — это хорошее подспорье на марше. Там один Петрушин чего стоит. А то, не дай бог, случится что — потом ведь хоть вообще на люди не показывайся.

Скажут — парни там из-за вас торчали, а вы их использовали и бросили за ненадобностью...

Пока летели, мы с Ивановым наспех накидали вопросник. Сулейман вёл себя вполне прилично, ругани и художественной прорисовки перспектив нашей безрадостной судьбы не было. Наверное, потому, что абреку было дурно после химии. Антидот ему ввели ещё в машине, иначе бы загнулся. Сейчас, задним числом, можно и признаться: это ведь не какой-то медицинский препарат был, а самый натуральный яд растительного происхождения. Не вкололи бы антидот в течение десяти минут, загнулся бы абрек. А может, и раньше — пока антидот действовать не начал, он (абрек а не антидот) был синий и признаков жизни вообще не подавал.

Сулейман пока не отошёл — даже шевелиться не мог. Он неотрывно смотрел на Глебыча мутным взглядом и тихонько икал. Лицо Глебыча выражало сочувствие. Он прекрасно знал, что это только цветочки: в ближайшие двое суток из пленника постараются выжать всё, что он знает, и эксперименты с химией будут продолжаться до победного конца. Только с другой химией и до какого именно (или чьего именно) конца — пока не совсем ясно...

По прибытии на базу сразу отправились проводить допрос. Даже перекусить не заскочили, некогда было. Чем быстрее мы получим данные и начнём их активно использовать, тем больше шансов на успех. В идеале, разумеется, следовало бы начать работать прямо в джипе, пока бойцы мешки таскали. Потому что информация о пленении Сулеймана пройдёт очень быстро, и ребята не замедлят принять меры, чтобы предотвратить последствия. Но в джипе все были немного не готовы. И мы и Сулейман. Поэтому теперь следовало торопиться.

Допрос проводили, по предварительной договорённости, в госпитале сорок второй дивизии. Там наличествовали для этого все условия.

Помимо нас и за вычетом бойцов Минюста — их попросили ждать за дверью ввиду конфиденциальности мероприятия, на допросе присутствовали следующие персоны:

— наш знакомый — первый зам УФСБ и пара сопровождающих его чекистов с камерами;

— начальник разведки группировки — с камерой;

— начальник контрразведки группировки и с ним паренёк — с камерой;

— полковник Лаптев — знаете уже, кто такой, внешне камеры видно не было, но это не значит, что она отсутствовала;

— двое контрразведчиков из округа — с камерами и открыто лежащими диктофонами;

— анестезиолог и реаниматолог.

Как видите, толпа получилась приличная и записывающих устройств тоже хватало.