Тротиловый эквивалент - Лев Пучков

Лев Пучков

Тротиловый эквивалент

Глава 1

КОСТЯ ВОРОНЦОВ

...Добрый молодец могучий

Хочет милую лобзать.

Всю огладить, всё пощупать

И с разбегу приласкать.

Приласкать не понарошку,

А солидно, не шутя!

Чтоб как зверь она завыла,

Зарыдала, как дитя.

А ещё он хочет кушать,

Этот молодец боец,

Шашлычка или ватрушку,

Сгуща, на худой конец.

Но нельзя ему ни кушать,

Ни любимую обнять.

Потому что, вашу маму,

Надо службу исполнять...

3 марта 2003 г., ст. Червленная

Всем привет. Угадайте с трёх раз, кто тут со мной? Раз, два... Что, вообще не имели чести быть представленными? Ну, извините. Тогда начнём с церемоний.

Позвольте представиться: майор Воронцов и капитан Вася. Мы — офицеры Российской империи, его величества народа верные псы. Я военный психолог, а Вася войсковой разведчик. Службу на Кавказе несём.

Вася в целом малый неплохой, но есть у него один недостаток: с некоторых пор парень серьёзно страдает графоманией. Вот уже полгода он пишет военно эротический роман про похождения некоего могучего красавца майора Крюка.

Сюжет развивается с переменным успехом. То есть самого романа — страниц пять, не более. Зато вот такого рода дрянных стишков мы имеем уже три толстых блокнота. В соответствии с авторской идеей все эти бессмертные творения впоследствии будут каким-то загадочным образом пришпилены к контексту, частично в прозе, частично облагорожены и доведены до совершенства в первоначальной форме.

Поначалу я нахваливал все его потуги, но потом мне это порядком надоело, и я стал Васю объективно критиковать. А он критику почему-то не любит и реагирует на неё порой довольно болезненно. Такая вот маленькая слабость...

— Ну как?

— Ну, воще!

— В смысле?

— Да, блин, целая поэма.

— Ну, это так... Получилось так... А вообще, как?

— Да я говорю — нормально.

— Думаешь?

— Конечно. Утренняя эрекция — вполне здоровое явление. Зверский аппетит — тоже. Свежий воздух, нагрузка... Аномалий не наблюдаю.

— Не, это понятно... А стих?

— Стих... Гхм... Стих — полнейшая дрянь.

— Не понял?! Вот ни фига себе... Рифма же есть?

— Если рифма — самоцель, тогда конечно... А суть? Ты вслушайся только!

— И что?

— Ничего. Явственно прослушивается отчаянный вопль семенников и желудочные урчания. Короче, откровения сексуально озабоченного проглота.

— Ну ты... Сам-то!

— А что — сам?

— Моральный урод!

— Угу... Мы вообще-то рассматриваем образчик твоего творчества, я тут вообще ни при чём. Но ты, вне всякого сомнения, прав. Долгое общение с тобой, разумеется, не могло не наложить отпечатка на мои личностные качества. Как говорится: с кем поведёшься...

— Да ты просто завидуешь!

— Чему?!

— Ну, ты такой умный — и ни хрена. А я такой дурак — и...

Пару слов о службе. Мы с Васей четвёртый день торчим в засаде. Или, если выражаться более грамотно, ведём наблюдение, располагаясь на заранее оборудованной и замаскированной позиции. Сектор наблюдения: юго западная оконечность Червленной. Конкретного объекта наблюдения нет, поэтому наблюдаем сразу за четырнадцатью усадьбами, ворота которых выходят на одну улицу.

Если кто не в курсе, могу вкратце дать справку по странностям в названиях некоторых населённых пунктов республики Ичкерия. Никогда не задумывались, почему на левом берегу располагаются сёла с названиями преимущественно женского рода? Червленная, Николаевская, Калиновская, Савельевская, Мекенская, Наурская, Ищерская, Галюгаевская?

Дело в том, что с незапамятных времён по Тереку проходил рубеж, который казачье войско обороняло от враждебных горских племён. И названия этих сёл имеют женский род, потому что изначально они закладывались как станицы. Потом случилась революция, которая изничтожила казачество как класс, а чуть погодя добрый дядя Никита подарил нохчам[1] порубежье. В общем, с течением времени в тех станицах не осталось ни единого потомка толстовских Лукашек. Сейчас там живут одни нохчи, но переименовывать станицы они не торопятся. Как думаете, почему? Я вам скажу своё мнение, рискуя при этом прослыть шовинистом, каковым на самом деле вовсе не являюсь. Это просто моя субъективная оценка ситуации и некоторых перспектив взаимоотношений двух разных народов, совершенно равноправных в своём стремлении к самоопределению.

Нохчи — в большинстве своём очень мудрый и практичный народ, а вовсе не банда диких чабанов, какими их принято изображать в массовой литературе. Зачем зря тратиться на таблички, новые карты и административные документы? Они ведь прекрасно понимают, что терпение России не безгранично и рано или поздно наступит момент, когда всё вернётся на круги своя. То есть войска из Чечни выведут совсем и дадут гордому народу полную независимость от всего (от нашей нефти, энергоносителей, наших денег, нашего бизнеса, рабов и так далее).

Демаркационная линия опять ляжет по Тереку, в станицах будут стоять либо казачьи, либо военные гарнизоны, а коренное население Чечни с любовью примется восстанавливать на российские репарации уничтоженные ещё солдатами Ермолова аулы на правом берегу. В Россию нохчи будут гулять, как все нормальные импортные граждане, через пограничный контроль и только при наличии визы. А ежели кто рискнёт форсировать речку в целях поживиться рабами или скотинкой, того накроют метким артиллерийским залпом.

Хватит, в конце концов, глумиться над чистыми и светлыми детьми природы!

Чего это наши придурковатые чиновники и политики устроили: банки, гостиничный бизнес, нефть, конверсия, оборонная промышленность, почти вся российская лотерея, работорговля, наркобизнес (это я перечислил сферы бизнеса, которыми чеченская мафия занимается в последнее десятилетие, — из проверенных официальных источников). Смотрите, сколько всякой дряни взвалили на плечи гордых горных орлов. Разве ж можно этак вот измываться над людьми? Так ведь и надорваться недолго! Пусть спокойно занимаются тем, что предначертано природой матерью. Скот выращивают, шкуры выделывают, сыры сбивают, ковры ткут... чего там у них ещё? А! Кинжалы куют. И на досуге по берегу ползают. Только по своему берегу и не очень близко к водной кромке. Повторяю, я ни к чему такому не призываю, и, очень может быть, это моё личное заблуждение... Но вот как я и мои боевые братья видим наше грядущее мирное взаимососуществование:

«Алекс — Юстасу. Тчк. Злой чечен ползёт на берег. Зпт. Точит свой кинжал.Тчк. Наши действия. Впр.»

«Юстас — Апексу. Тчк. Продолжаем сосать сгущ. Тчк. Наблюдаем бинокль, смотрим „привязку“ к ориентирам. Тчк. Ежели вдруг ненароком заползёт полосу безопасности. Зпт. Передай координаты на батарею. Тчк.».

Неплохо, правда? И нам хорошо, и они от нас отдохнут...

Ладно, давайте по делу, а то я могу часами подобные лекции читать.

Итак, мы тут проводим вялотекущую специальную операцию, подчищаем очередной «конец» по разработке «Чёрная вдова». Разработка, в принципе, завершена ещё в первой декаде января, но «концов» осталось достаточно. Почти по всем мы провели надлежащую профилактику — два месяца разгребались, и вот этот будет, пожалуй, последним.

«Конца» нашего зовут Лечи Усманов. Это человек известного амира — Сулеймана Дадашева, «куратор» одной из групп вдов шахидок, если будет позволено так выразиться. Данные о его существовании мы получили, когда допрашивали взятых разом основных фигурантов. Помимо данных, ничего более мы не получили, этот Лечи оказался весьма проворным малым и слинял с места проведения акции, почуяв, что их затея сорвалась. Два месяца о нём ничего не было слышно. Видимо, отсиживался в укромном месте. А недавно мы получили информацию, что имя нашего долгожданного товарища несколько раз мелькнуло в условном треугольнике Мекенская — Наурская — Чернокозово. То есть вылез на свет божий, осмотрелся, решил, что всё улеглось, и взялся за старое.

По объекту поиска мы имеем следующее: фото, фоторобот, место проживания тейпа и две поведенческие установки. Фото с паспорта, когда объекту было ещё шестнадцать. Сейчас Лечи уже тридцатник и выглядит он наверняка несколько иначе. Фоторобот составлен со слов очевидцев, и его, с некоторым допуском, можно использовать в качестве пипифакca: до того он страшный, усреднённый и некачественный. При чём здесь допуск? Бумага для ориентировок у нас дюже нехороша, надо долго мять и катать в ладошках. Да и тушь там какая-то свинцовая, с гигиеническими средствами и рядом не лежала.

Разыскивать что-либо более конкретное нельзя, потому что можно элементарно спугнуть нашего славного парня. Он только очухался, стал на людях показываться, потихоньку занялся старым бизнесом. А добыча любых данных по подданному Ичкерии сопряжена с привлечением к этому делу местных органов власти, что неизбежно повлечёт утечку информации.