Тротиловый эквивалент - Лев Пучков

Вот такая пантомима. В целом очень даже нехитро. Любой мог бы показать, если бы знал, что имеется в виду. Просто неожиданно: кто его знает, как у них там на коне?

— Нормально, — кивнул Сулейман, поднимая стекло и возвращаясь в исходное положение. — Ну что, будем дела делать?

— За этим и приехали, — напомнил о своём старшинстве Иванов, несколько удивлённый тем, что Сулейман до сих пор не спросил, кто тут главный. У горцев вообще так не принято. Любые вопросы по делу всегда решают со старшим, сколько бы с ним ни пришло на встречу других людей. — Теперь твоя очередь. Показывай, что там у тебя.

— У меня две новости, — Сулейман достал из кармана пульт — обычную самсунговскую «лентяйку», и качнул его в руке. — С какой начинать?

— А, вот оно! — опять не в тему прорезался Глебыч, прищурившись на пульт.

— С хорошей, — выбрал Иванов, уничтожив сапёра взглядом. — День сегодня неплохой, так что...

— Для вас хороших новостей нет, — Сулейман с сожалением развёл руками. — Есть плохая и очень плохая.

— Вот даже как? — Иванов досадливо крякнул и решительно взялся за дверную ручку. — Если ты так себя ведёшь, нам не о чем разговаривать. Тут у нас не балаган, так что...

— Выходить нельзя, — Сулейман аккуратно похлопал широченной ладонью по подголовнику. — Минус пятьдесят килограмм — взорвётся.

— Ага... — Иванов отдёрнул руку от двери и обескураженно уточнил:

— Это плохая новость?

— Да, это начало плохой новости, — кивнул Сулейман. — Там десять килограммов тротила, хитрый такой заряд с рессорой... Ну, не я делал, мне сапёр просто рассказал.

— Хорошо, — одобрил Глебыч. — Дублирующего на избыточную массу нет?

— Я не понял, о чём ты, доктор, — Сулейман опять похлопал ладонью по коже сиденья — нежно, как по попке любимой девушки. — Но выходить точно нельзя, там заряд, я его включил. Если кто-то выйдет из машины — сразу взрыв. Чтобы выключить, надо набрать код внизу.

— Мы так не договаривались... — Иванов напрягся, не сумев с ходу определиться, как теперь себя вести в данной ситуации. — Ты... Ты что себе позволяешь?

— Быстро ехать тоже нельзя, — Сулейман на Иванова — ноль внимания. — Если наши задницы подпрыгнут, там будет больше, чем минус пятьдесят килограммов, сразу взорвётся. Можно только очень аккуратно ехать. Медленно, без прыжков.

— Это понятно, — Глебыч, совершенно не реагируя на изменение эмоционального фона встречи, сформулировал вопрос попроще:

— А дополнительная нагрузка?

— Зачем дополнительная?

— Сапёра допрашивать как будем? Или Аюба посадить...

— Да, это можно, — кивнул Сулейман. — Я шибко не шарю, но мне объяснили — там в одну сторону. В общем, минус — нельзя.

— Это уже лучше, — Глебыч удовлетворённо клюнул щетинистым подбородком. — Жить можно.

«Скотина безмозглая! — прорычал взгляд Иванова. — Какой, на фиг, „лучше“? И зачем вообще такому идиоту жить?!»

— Теперь вот это, — Сулейман, радостно жмурясь, как уличный кот при виде банки сметаны, ткнул красную кнопку на «лентяйке» и быстро набрал комбинацию цифр, повернув пульт спинкой к аудитории. — Теперь меня убивать нельзя.

— Цепь «пульт пояс»? — как ни в чём не бывало уточнил Глебыч.

— Гхм кхм... — громко прокашлялся Костя.

«Прекрати!» — вопили глаза Иванова, пытавшегося поймать в верхнем зеркале взгляд Глебыча.

Глебыч назад не оборачивался, в зеркало не смотрел, а всё время разглядывал пояс на товарище справа. Как непосредственное дитё рождественскую ёлку в магазине для незаможних селян.

— Да, цепь, — кивнул Сулейман. — Соображает ваш доктор. Вот, слушайте...

Все навострили уши, в салоне воцарилась тишина. Иванов тихо багровел, совершенно не представляя, как теперь «разрулить» ситуацию и, вообще, какую выбрать линию поведения с объектом. Костя лихорадочно перебирал возможные варианты развития событий. Сулейман вёл себя легкомысленно, как расшалившийся ребёнок, или просто... как сумасшедший. Ну и как с таким типом работать дальше?

Пульт запищат. Сулейман, сунув его за пазуху, на ощупь ткнул две кнопки — чтобы враги не видели. Писк не прекращался.

— Не правильно набрал! — жизнерадостно хмыкнув, объявил шалун и опять ткнул на ощупь пару кнопок.

Писк прекратился.

— Каждые две минуты пищит. Надо две цифры набрать. Если не угадал, он продолжает пищать. Надо снова набирать. Если за тридцать секунд не набрал — пояс взорвётся. Снимать нельзя, там много проводов, сразу взорвётся. Надо код — пять цифр — набрать, чтобы выключить... Нормально, доктор?

— Класс, — похвалил Глебыч, широко улыбнувшись. — Здорово. И просто. Запрос — ответ, двузначный код. Пять знаков, миллион комбинаций, случайный подбор за тридцать секунд исключён... Нормально!

— А с машиной? — Сулейман любовно погладил кожу кресла.

— С машиной тоже — дёшево и сердито, — одобрил Глебыч. — Вообще, сапёр у тебя мастер. Всё сделал просто здорово!

— О, господи... Бывают же уроды... — не сдержавшись, простонал Иванов и отвернулся к окну, не в силах лицезреть светящуюся физиономию Глебыча.

— Сулейман... — напомнил о себе Костя. — С тобой всё в порядке?

— Я не сумасшедший, если ты об этом, Иван, — совершенно серьёзно ответил Сулейман. — Надеюсь, вы тоже. Иначе мы все умрём. А это, между прочим, моя любимая машина.

— Да нет, я просто уточнил...

— Теперь очень плохая новость, — Сулейман ткнул пультом в сторону посадок.

— Сапёра не будет. Я своих людей не сдаю.

— Ты... ты нарушил договор, Сулейман, — тщательно подбирая слова, процедил Иванов. — Получается, что твоё слово ничего не значит?

— Я дал слово, что гарантирую вашу безопасность, — беспечно отмахнулся Сулейман. — И я его сдержу. Насчёт остального сказал: договоримся на месте. Вот и договариваемся.

— И как мы договариваемся?

— Сейчас машина приедет. Аюб пусть сюда подойдёт, его заберут. Машина уедет. Потом, минут через пять, мы тихо поедем в посадки. Если вертушки не взлетят, я выключу заряд, вас выпущу ближе к селу. Пешком обратно дойдёте. Всё.

— Мы тебе не верим, Сулейман, — с сомнением покачал головой Иванов. — Ты не держишь...

— Ну, как хотите, — Сулейман ответил на сигнал пульта и положил руку на выключатель печки. — Думай минуту, потом печку выключу.

— И что?

— Будет взрыв. Мы все умрём.

Ответ прозвучал совершенно спокойно, словно речь шла о чём-то обыденном и не очень важном.

Иванов затравленно посмотрел на Костю и развёл руками. Как быть? Вот это не фига себе, сходили на переговоры! Костя, не раздумывая, кивнул — надо соглашаться. Для психолога было совершенно очевидно, что абрек без колебаний осуществит свою угрозу. И глазом не моргнёт. У него работа такая, готов к смерти в любую минуту...

Прошло больше минуты. Иванов сосредоточенно размышлял и на часы не смотрел. Сулейман ответил на очередной писк пульта, положил его в «бардачок»... развёл руки в стороны, ладонями кверху и начал шёпотом молиться. Без всякого перехода, как то с разбегу, буднично и деловито...

Это повергло полковника в состояние шока. Почему-то он думал, что абрек будет ругаться, настаивать, угрожать...

— В крайнем случае — уволят, — подал голос Костя, промакивая платком вспотевший лоб. — Полковник, мы же не фанаты, в конце концов...

— Ладно, твоя взяла, — Иванов достал рацию:

— Барьер — Первому.

— На приёме Барьер.

— Пусть Аюб идёт сюда.

Сулейман так же внезапно, как начал, прекратил молитву — обвёл бороду обеими руками, поднял взгляд к потолку — словно извинился за прерванный ритуал и вновь взял пульт.

— Один?

— Да, один.

— Наручники — как?

— Снимите, снимите наручники. Давайте, поживее.

— Вы уверены?

— У тебя уши заложило, родной мой? — зло крикнул полковник. — Пусть бежит сюда, и без наручников! Что — непонятно?!

— Всё понятно. Выполняю...

В зеркала можно было видеть, как из «рафика» вывели Аюба. Спустя несколько секунд он пошёл к джипу, разминая на ходу освобождённые от «браслетов» руки.

— Рацию дай, — попросил Сулейман.

— Держи, — Иванов протянул рацию. — Как обращаться, знаешь?

— Хорошая шутка, — Сулейман нажал тангенсу. — Салман? Кнопк тетае.

— Салман куза, — тотчас ответила рация. — Лодушх ву.

— Ху ду цига?

— Обстановк дик ю.

— Щя дёрг кичин ду. Аюб воаущ. Ауэ, Салман, ауэ.

— Со кята, амир. Хинца ведаш ву...

— Держи, — Сулейман отдал рацию и стравил стекло со своей стороны. — Хорошо, что вы не сумасшедшие. Поживём ещё...

Из посадок выскочил ещё один джип и помчался к точке встречи. Подъехал он раньше Аюба — младший Дадашев ещё с минуту шёл, осторожно ступая по начавшей оттаивать грунтовке.

Братья пожали через окно друг другу руки, без эмоций, как будто вчера расстались. Аюб внимательно посмотрел на Сулеймана и зачем-то заглянул в салон.