Наваждение Монгола (СИ) - Гур Анна

Отворачиваюсь от мужчины, чтобы сделать вдох, чтобы не чувствовать терпкий аромат его кожи с примесью сандала.

– Ответ. Я жду!

Признание вылетает само собой:

– Я хотела, хотела...

Молчание в ответ, и я вновь смотрю в раскосые глаза. Вскидываю подбородок. Почему-то рядом с этим мужчиной я становлюсь безбашенной и говорю прежде, чем подумаю:

– Ничего не было. Хоть и инстинкт самосохранения вопил о правильности моего сумасшествия, но разум выдал картинку истинно ценного для меня. Стоило двери кабинки закрыться за моей спиной, как я поняла, что совершаю ошибку.

– То есть разгоряченный молокосос просто отпустил тебя?

– Он не успел ничего. Я ударила его и убежала. Обливалась слезами и как подзаборная дворняга вернулась в дом.

– Совестливая, не захотела женишка разочаровывать, а может, поняла, что ждет, если он узнает?

– Я сделала это не из-за страха перед Муратом и его гневом, а из-за того, ради которого готова на все. Даже на то, чтобы отдать свою жизнь и свободу в руки такого человека, как Айдаров. Жертва ради любимого человека.

Эффект от моих слов странный и они вызывают у Монгола совсем не положительную реакцию. У него скулы белеют и взгляд пропитывается инеем или же пеплом.

Мое воображение сходит с ума от его близости, его злости и все же дикого желания, которое сквозит в каждой напрягшейся мышце его поджарого тела, закованного не в доспехи, как у древнего варвара, а в брендовую одежду.

– Любимый человек, говоришь…

Его голос становится глуше, тише, у меня от него такого сердце останавливается.

Я совсем не знаю своего похитителя и с каждым разом открываю все новые грани его характера. Такой Монгол, он жуткий…

– Ради кого решила отдать себя в жертву?! Кто он?! Очередной недомужик, не умеющий защитить свое?! За отца и его бизнес подставилась?

Давит словами и до меня доходит, что Монгол знает абсолютно все обо мне. У него информация из первых рук, возможно, и досье имеется. А сейчас он просто вытаскивает из меня подробности. Все то, чего не может быть в докладе на мою семью.

Рассматриваю его лицо с заострившимися чертами и понять не могу, чего же он хочет от меня. Каких именно откровений. Он из меня душу вынимает, переворачивает все потаенное, личное, проникает в мысли, затрагивает чувства.

Заставляет оголить перед ним всю неприглядную изнанку ситуации, в которой я оказалась.

Дрожу под его взглядом, мурашки бегут по спине, потому что, несмотря ни на что, я ощущаю ласку, чувствую, как шершавые подушечки пальцев выписывают узоры на моей коже, посылают импульсами разряды, пропитанные предвкушением.

Наклоняется ко мне, набрасывается на мои губы, злым поцелуем впивается. Наказывает. Подчиняет. Требует ответов. Клеймит. Показывает, как жестко может брать, отнимать, запутывать все мысли, все чувства.

Пальцы обжигают кожу спины, задыхаюсь от этого натиска.

Тянет меня за волосы, отрывает от себя, а я шалею под его взглядом, которым он рассматривает меня то останавливаясь на губах, которые я нервно облизываю, то на тонкой шее, которую может сломать одной рукой.

– Отвечай. Ради кого или чего пошла под Айдарова?

– Ради брата и отца.

Брови на переносице смыкаются, губы поджимает и в глазах недобрый огонь вспыхивает. А я понимаю, что хищник играет со мной. Сочти он меня угрозой или врагом, меня бы просто не стало.

– Наивная. Твой отец заключил выгодную сделку, Ярослава.

– Он не виноват! – мой голос взвивается до крика. – Айдаров просто захотел меня себе и обложил мою семью со всех сторон, лишая всего. У него власть, он чиновник, которого все боятся, все банки разом перекрыли отцу кислород, сделки встали, деньги на счетах заморозились и мое простое “да” стало ключом к решению. У папы не было выбора. Айдаров его не оставил бы.

– Интересно. Законы моего народа оставляют право решения судьбы дочери за отцом. Только он мог решить и выбрать твою судьбу. А он предпочел тебя продать.

– Папа не мог отказать Айдарову!

– Хлипкое объяснение. Мужчина может сказать “нет”. Обычно бабы ломаются для проформы, но это “нет” за пару движений становится громким “да”.

Краснею от подтекста, от взгляда бешеных глаз. От обещания, которое там вижу. Монгол не из тех, кто берет силой. Думаю, что в обычной жизни женщины по щелчку пальцев исполняют все его прихоти.

Он смотрит мне прямо в глаза, щеки становятся пунцовыми от стыда, ведь это он сейчас про меня, наверное, тоже говорит. Про то, что я буду принадлежать ему, что сил не хватит сопротивляться этой безумной тяге, которая просыпается внутри меня.

Вцепляется в мои волосы, не дает возможности отстраниться, наоборот, заставляет прогнуться в спине, выпятив вперед грудную клетку, которая вздымается так часто, словно я марафон пробежала.

В шоке от своих эмоций шарю пальцами по скатерти в поисках чего угодно, что сможет стать защитой против моего палача, который взял себе цель выпотрошить мою душу.

Звериная реакция у него, не ослабляя хватки в волосах, подается вперед и накрывает мои дрожащие пальцы второй ладонью.

– Тебя отдали, Ярослава. Предали. Продали, а ты так отчаянно цепляешься за семью, которой у тебя нет.

Бьет прямо в цель. Заставляет слезы сорваться с ресниц. После смерти матери и до последних дней я думала ровно так же, но в последнее время кое-что изменилось.

– Мой отец меня не продал и не предал. Я сама ответила Айдарову. Сама согласилась. Подслушала разговор у приоткрытой двери в кабинет отца и ворвалась туда, озвучила свое “да” за секунду до того, как отец ответил ”нет”, но на его ответ Мурат Айратович не обратил внимания. Моего слова ему хватило, а папу он и не слышал…

Наклоняет голову к плечу, прищуривается. Взрослый, матерый. Он не верит в мои оправдания, но иногда нужно слышать собственное сердце.

– Узнаю стиль Айдарова. Маленькая мышка попалась в грамотно расставленные силки. Шакал умеет играть людьми, всегда умел.

Глава 19

Холодная рассудительность Монгола поражает. Он мне устроил настоящий допрос с пристрастием, грамотно выводя на эмоции и заставляя открыть свои мысли.

Злит его надменность. Его отношение.

– Было бы проще, наверное, если бы я решила стать очень богатой женщиной и женой влиятельного мужчины. Ты ведь так обо мне думал?!

– Тебя заносит на поворотах, Ярослава, и ты забываешь, с кем говоришь. Я дал тебе шанс высказаться. Не более того.

Теряю себя. Резко подрываюсь с места, он меня отпускает, позволяет вскочить на ноги. Расправляю дрожащими пальцами свитер, пытаюсь собраться.

– Знаешь что, Монгол?! Поступки Айдарова не оставили к нему никаких чувств. Ни уважения. Ничего. Я согласилась стать его только потому, что он приставил дуло пистолета к виску отца, закрыл нам все финансовые поступления, используя аппарат власти и свое влияние, но хуже всего даже не это. Он поставил под угрозу жизнь моего брата! Жизнь самого дорогого для меня человека зависит от постоянных дорогостоящих процедур! Если отец не будет платить по счетам, дни жизни Моти сочтены! Вот в чем вопрос! И для того, чтобы спасти его и не ставить выбор перед отцом, я пошла на это. Потому что в том кабинете папа выбрал меня! В душе надеясь, что сможет выкрутиться. Но это невозможно. Против Айдарова с его властью не выстоять!

Смотрю в глаза мужчины и думаю, до какой кондиции ярости я его могу довести. Чертова экстремалка. С ним я не могу молчать. Он заставляет выговариваться. Мои слова вызывают у него бешенство. Направленное не на меня, а на моего жениха. Чувствую это чисто интуитивно. Монгол расправляет плечи, делает шаг ко мне, чудом не шарахаюсь в сторону, когда с грохотом дергает стул.

– Села, – рявкает зло и у меня подгибаются колени, я выполняю приказ.

Садится на свое место, смотрит на меня на удивление спокойным взглядом. Шторм закончился, начался полный штиль. Может, и обманчивый.

Молчание длится ровно столько, чтобы я окончательно смутилась под взглядом мужчины, опустила голову и принялась рассматривать свои ногти с треснувшим маникюром.