Ложь в твоем поцелуе - Ким Нина Окер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда, наконец, звенит звонок и начинается обеденный перерыв, я собираю вещи и почти бегом несусь в столовую, где договорилась встретиться с Эммой. Пусть я и не могу рассказать своей лучшей подруге всю правду о своих проблемах, сейчас она нужна мне больше, чем когда-либо. Просто проводить время с ней, болтая о повседневных вещах, куда лучше, чем постоянно думать о драмах, которые разыгрываются дома.
Когда я вижу подругу вместе с несколькими друзьями за нашим постоянным столом в дальнем углу столовой, то вмиг чувствую, как с души сваливается огромный камень. Дома достаточно драматизма, и мне трудно быть в стороне от этого. Здесь же, в школе, все относительно беззаботно. Что значит забытое домашнее задание или проваленный тест по математике в сравнении с разрушением тысячелетнего ритуала, который может в конечном итоге разрушить природные циклы Земли и заставить весь мир погрузиться в хаос? Ладно, может, я и сама немного драматизирую.
– Блууууум!!! – едва заметив меня, вопит Эмма, причем растягивает мое имя так сильно, что оно звучит как волчий вой.
Ухмыляясь, падаю рядом с ней и, сунув свою сумку под скамью, хватаю ее кружку с кофе и делаю большой глоток.
– Я по вам скучала.
Сельма, с которой мы с Эммой дружим с третьего класса, толкает мне через стол тетрадь на пружине.
– Мы по тебе тоже. Я даже написала о тебе историю.
Смущенная, я посылаю ей воздушный поцелуй.
– Спасибо, я у тебя в долгу.
– А то. – Она подмигивает мне, убирая за уши длинные рыжие пряди волос. – Расскажи, как все прошло?
Я закатываю глаза.
– И не спрашивай. Теперь моя семья может поддерживать достаточный уровень драматизма несколько месяцев подряд.
Сестра-близнец Сельмы Ханна смеется:
– Но ведь в этом нет ничего нового.
Тут она права, но прежде чем подруги успевают спросить у меня что-то еще, я спешу сменить тему и начать бурную дискуссию о последнем скандале со знаменитостями, в которой все они, и Эмма в частности, участвуют с большим энтузиазмом. Моя лучшая подруга обожает сплетни и всегда в курсе всего происходящего. Я же не так увлекаюсь всякими пересудами, но это все же лучше, чем обсуждать мои собственные драмы.
Спустя десять минут к нам за стол садится темноволосая девушка, которую я никогда раньше не видела. Остальные приветствуют ее так, будто знают уже давно, и Ханна, заметив мой вопросительный взгляд, поворачивается ко мне:
– Блум, это Катарина. Она ходит в нашу школу с понедельника.
Я протягиваю девушке руку и адресую ей приветливую улыбку.
– Привет, я Блум. Откуда ты родом?
– Из Ирландии, – отвечает она и усмехается, когда я удивленно поднимаю брови. – Родилась там. Моя семья часто переезжала, последним местом жительства была Америка.
– Твой норвежский по-настоящему хорош, – отмечаю я, снова отпивая кофе из чашки Эммы, за что получаю от подруги тычок в плечо.
Катарина только пожимает плечами.
– Я часто путешествовала и говорю на многих языках, – ее глаза оценивающе изучают меня. – А ты? Ты из Осло?
Странный вопрос.
– Родилась здесь, выросла здесь и, наверное, буду жить здесь и тогда, когда стану старенькой бабушкой.
Она хмурится, но ответить не успевает. Потому что в этот момент Ханна взвизгивает, показывая нам сообщение в WhatsApp, которое, по-видимому, должно было прийти уже давно. Как выясняется, в мое отсутствие она начала встречаться с парнем из параллельного класса, и оставшуюся часть перерыва мы проводим, формулируя достойный ответ. Я снова и снова замечаю, как Катарина поглядывает на меня. Может, у меня что-то не так с лицом? Девушка кажется милой и хорошо ладит с остальными, но меня не покидает какое-то странное чувство. А может, я просто становлюсь параноиком.
Когда звенит звонок с последнего урока, мне хочется остаться на своем месте и спрятаться в школе еще на несколько часов. На данный момент даже пустой класс кажется мне лучшей альтернативой, чем странная атмосфера, царящая на Калинойе. Но мы с мамой заключили сделку: мне разрешено ходить в школу, но для этого я должна сразу после уроков идти домой и начинать тренироваться. Я по-прежнему опасаюсь, что теперь, когда мои силы проявились и я стала Стражем, меня отправят на домашнее обучение к Заре и младшим родственникам. Я знаю, что сейчас тренировки просто необходимы, потому что мне до сих пор не удается надежно контролировать свои силы, но не понимаю, почему не могу и дальше учиться в школе математике и истории. Звать друзей к себе в гости мне запрещено, и если я больше не увижу их в школе, то просто потеряю с ними связь.
Попрощавшись со всеми, я выхожу на улицу и высматриваю черную машину, которая должна отвезти меня к пристани. Обычно я езжу на автобусе, а в хорошую погоду даже прохожу эту дорогу пешком, но теперь эти дни, похоже, сочтены.
Как раз когда я собираюсь выйти на улицу и подождать Матео там, кто-то трогает меня за руку. Обернувшись, я обнаруживаю перед собой Катарину, которая, закутавшись в плащ, стоит рядом со мной, провожая взглядом учеников, выходящих из школы.
– Привет, – смущенно говорю я и улыбаюсь. – Что ты здесь делаешь? Ждешь автобуса?
Она качает головой и выглядит при этом как-то странно.
– Нет, я просто хотела немного поговорить с тобой.
– Вот как?
Карие глаза устремлены на меня, и на миг мне вдруг кажется, будто я застываю под этим взглядом. В нем столько напряжения, что мне почти неприятно.
– Ты живешь на Калинойе, не так ли?
– Да. – Я подозрительно смотрю на нее. Ни для кого не секрет, что я живу на острове, и местные жители, особенно мои одноклассники, знают об этом. Остров и моя семья – это тайна, а тайны всегда занимали умы людей. Но то, что эта чужестранка знает обо мне и об острове и что ей даже известно его название, – по меньшей мере странно. – Почему ты спрашиваешь?
Катарина отводит взгляд и смотрит на улицу.
– Я слышала о вашей семье, – тихо говорит она. – И о той, что в Гронингене. И в Вашингтоне, и на Факараве.
Я молча смотрю на Катарину, почти уверенная, что ослышалась. Она только что перечислила все места, где расположены Дворы Времен Года. Никто не знает всех мест, и, самое главное, никто не может связать их друг с другом. Если только она не…
– К какому Двору принадлежишь ты? – так же тихо спрашиваю я, разглядывая ее длинные каштановые волосы. – Лето? Или Осень?
Несколько секунд она
