Отягощенные злом, ч. 1 - Александр Афанасьев

Они выходят из-за ширмы. Тяжелой поступью латных рыцарей идут к основному грузовому лифту, опущенному на уровень второй палубы специально для них. Идут мимо притихших корабельных техников, мимо остроносых, стремительных стрижей — ударных самолетов. Ударный самолет способен доставить к цели шесть тонн бомбового груза со скоростью одна тысяча во семьсот километров в час, прорваться через заслон радаров и ракет, выдержать бой с вражеским истребителем. Еще двадцать лет назад считалось, что ударный самолет — все что должно быть на авианосце, и все, что нужно чтобы защитить страну от врага. Теперь — понятно, что это далеко не так. Они — могут сделать то, что не сделает ни один самолет, ни один летчик. И потому летчики палубной авиации, аристократия авианосца, рыцари двадцатого века, перед которыми тянется во фрунт любой матрос — сейчас стоят в общем строю и отданием чести приветствуют их. Рыцарей века двадцать первого...

Недалекое прошлое.

Ночь на 12 января 2015 года.

Воздушное пространство Испанской Африки

— Ястреб один — один, Ястреб один — два, я Облако — два. Вижу вас на радаре, курс два — восемь пять, подтвердите...

— Облако два, подтверждаю, два — восемь — пять. До точки контакта один — восемь — восемь миль, контроль.

— Вас понял, один — восемь — восемь, контроль...

— По фронту от вас чисто. Отсчет на пять, точка Альфа.

— До отключения связи — пять — четыре — три — два — один... тишина.

По сигналу «тишина» на вертолетах проводился комплекс мероприятий по снижению радиозаметности. Сами вертолеты снижались, и отключали радарную систему — она у них была самолетной, от флотского истребителя, очень мощной. С момента отключения — единственным источником данных для них становились глаза пилота и данные со спутника и беспилотника, совместными усилиями составивших трехмерную карту местности. Для ориентации в пространстве — вертолеты используют пассивную систему наведения, такую же как у крылатых ракет, получающую данные о своем местонахождении со спутников. Одна ошибка в расчетах — и останется последнее средство чтобы избежать катастрофы — глаза и опыт ведущих вертолеты пилотов. Если и этого не хватит — это будет не самая худшая смерть. Смерть на погребальном костре.

Где-то далеко в небе в этот момент — сразу два самолета и оба русские — подают сигнал СОС. Один сообщает о неполадках с двигателями, другой — о сбое в системе навигации. На то, чтобы безопасно посадить эти самолеты на ближайшие аэродромы — нацелены все силы диспетчеров региона, и тому и другому самолету — надо расчистить посадочный коридор. Сразу два трехлистника[41] — ни на что другое не остается времени.

Вертолеты закрывают отсеки с вооружением и двери десантных отсеков — и то и другое отсвечивает на радарах. Включают систему подавления шумов двигателя — эффективную, но отнимающую мощность. Гасят все ходовые и навигационные огни — оставляя только один, на хвосте ведущего, чтобы ведомый не влетел в него.

Все, двенадцатимильная зона. Вражеский берег — стремительно несется навстречу...

Тишина...

В вертолетах, летящих над территорией если и не противника — то третьей, и совсем не дружественной страны — было на удивление тихо. Все молча, сосредоточившись, погрузившись в себя — готовились к бою.

Потом, капитан-лейтенант Островский скажет — что именно здесь, над вражеской территорией — он понял. Как будто кто-то Всевышний, всевидящий шепнул ему на ухо — да. На этот раз — да. Осечки не будет. Они вышли на цель...

В вертолетах — горело тусклое красное освещение — чтобы не засветить приборы ночного видения. Было очень тесно — флотские вертолеты всегда тесные и неудобные, конструкторы стараются сделать их максимально компактными, чтобы вместить как можно больше летательных аппаратов на борт корабля. В данном случае — мешали большие баки, установленные прямо в салоне — они увеличивали беспосадочную дальность полета на четыреста морских миль. Спецназовцы — сидели прямо на баках вместе со своим снаряжением и понимали, что первая же ракета — и они все сгорят. Никто не спасется...

Наведение на цель осуществлялось с палубного самолета ДРЛОУ, взлетевшего с палубы Александра II и прикрываемого двумя истребителями. Англичане среагировали поздно — по данным перехвата Гибралтар только сейчас объявил тревогу. Уже поздно...

Центральная Атлантика.

Ударный авианосец Николай I

В Атлантике шторм. Неприятный, осенний шторм, не слишком страшный, если судить по балльности — но с мелкой, злой и очень неприятной волной. Идет дождь, разбиваясь серебристыми брызгами на стальной глади палубы. Матросы палубной команды проверяют крепление самолетов к держателям катапульт. Катапульт на авианосце Николай I три и все заняты. На большой, центральной катапульте — взлетает загруженный смешанным вооружением С-34, чья кабина похожа на капюшон атакующей кобры. На вспомогательных — стоят более легкие С-56[42], новейшие однодвигательные самолеты компании Гаккеля, которые оказались для англичан настоящим шоком и фактически выиграли — за счет массового применения — Вторую мировую войну.

Как и североамериканские аналоги — эти самолеты зовут Шершень. Они могут больно укусить — до девяти ракет воздух-воздух, до трех тонн бомбового вооружения. Обычно — до момента боя они вообще не включают радар, наводясь по целеуказаниям тяжелого истребителя — лидера. Но сегодня у них своя задача...

Экипажи проверяют готовность техники. Закрылки, предкрылки, вооружение, средства защиты. За самолетами — поднимаются массивные плиты, которые должны принять на себя пламя форсажа и способствовать разгону. Техники по вооружению разблокируют бомбы и ракеты.

Три поднятых больших пальца — группа готова...

Лидер катапультируется первым. Старший катапультной команды условным знаком показывает отсчет времени. На ноль — оба двигателя на форсаж — и одновременно с этим нагретый пар в катапульте толкает машину вперед. Взлетный вес сегодня — двадцать семь тонн, за несколько секунд на палубе — скорость возрастает с нуля до трехсот миль в час. Бросок! Передняя стойка выдерживает удар небольшого трамплина в носу авианосца — самолет подпрыгивает над палубой. На какой-то момент скорость падает, самолет больше ничего не держит в воздух кроме инерции, только она не дает упасть. Но нет — полосуя непогоду метровыми языками пламени из сопел самолет взлетает...

— Башня, я Кувалда один — один. Взлетел штатно. Хорошие двигатели...

— Кувалда один -один, я Башня, поворачивайте на курс один девять ноль, точка сбора на один пять ноль, как понял...

— Башня, вас понял...

Самолет закладывает вираж, ввинчиваясь в воздух. Сыро, холодно — для реактивных двигателей погода в самый раз. Дождь заставляет мутнеть, оставляет едва видимые разводы на бронестеклах пилотской кабины. Под крылом — пилотками в мутном весеннем ручье — мокнут под дождем корабли авианосной ударной группы...

— Кувалда один — один, я Ракетчик три — один, вместе со мной Ракетчик три — два. Выравниваемся у вас побортно. Курс двести девяносто, ангел-3[43].

— Курс двести девяносто, ангел три, принял. Башня, сбор завершен.

— Башня, сбор завершен принял. Новый курс ноль — три ноль, занимайте эшелон одиннадцать — два нуля. Верхняя кромка облачности на три пять ноль. Зеленая звезда подтверждена, зеленая звезда подтверждена.

— Кувалда, новый курс ноль три ноль, эшелон одиннадцать два нуля принять.

Самолеты ввинчиваются в темное, затянутое тучами небо. В кабине ничего не видно, турбулентность покачивает самолеты...

Три пять ноль — три с половиной тысячи метров. Верхняя граница облачности, за ней — почти что космос.

Самолеты одновременно пробивают границу облачности. За молочно-белой пеленой — кристально-чистая тьма, освещенная только звездами и яркой, полной луной...

Полет короток — Николай в восточном секторе, не так далеко от берега. Наведения с земли нет — но оно в данном случае и не нужно -оружие, которое решили применить — не нуждается в особо точном наведении.

Команда — и два цилиндра срываются с пилонов истребителя — бомбардировщика, по параболе падая к земле. Они в небе не одни. Далеко вверху — весело подмигивает ходовыми двухпалубный межконтинентальник, идущий, наверняка на Буэнос-Айрес, еще один так далеко, что его почти не видно. В эфире — брань, отрывистые, гортанные звуки команд на немецком и испанском. Мессершмидты — еще только выруливают на старт...

Испанское Марокко.

Траверза порта Ас-Суэйра

— Бисмилла ррахмону рахим[44]...