Отягощенные злом, ч. 1 - Александр Афанасьев

— Тут и в самом деле много всего, Ваше Высокопревосходительство. Только вот офицер, отслуживший здесь даже год — уходит на пенсию, покупает магазин в столице или дом с землей на побережье, или виноградник. Как думаете, с каких денег, с накопленных за годы беспорочной службы, что ли?

— И что там за силы расквартированы? Я имею в виду — местных?

— Полицейский батальон, но это свиньи настоящие, Ваше Высокопревосходительство. Для того, чтобы они кого-то арестовали — надо привести их за руку до двери и ткнуть носом. Плюс — вот здесь и здесь стоят морские патрульные самолеты, у них на вооружении ПКР среднего и легкого класса. А вот здесь — есть самолет ДРЛО, я сам видел. Не знаю, есть он сейчас или нет — но два года назад точно был.

— Морские силы?

— Полуэскадра легких катеров. Германского проекта, скоростные, турбинные, типа Шнельбот-10. Торпедное вооружение снято, артиллерийское оставлено — скорострельная авиапушка в носу, два поста с крупнокалиберными пулеметами на корме. И усовершенствованная навигация для вождения в плохих условиях. Все — относятся к таможне. Плюс — скоростные лодки с жестким днищем, среднего и тяжелого класса. Один, два, иногда даже три пулемета.

Здорово! Как раз то, что нужно. В кавычках только. Силы, предназначенные для эффективного противодействия прорывам мелких групп на скоростных лодках к побережью. С наркотиками или с группой спецназа на борту.

— Насколько они боеспособны, полковник?

— Да как сказать... Жить всем хочется, с бандитами они связываться не будут. Но проблемы могут быть...

Внезапно — меня озарило. Черт возьми... у нас же есть там силы!

— Полковник... а этот... международный патруль, он все еще действует?

— А как нет, Ваше Высокопревосходительство. Действует, я на тот год рапорт подал. Хоть отдохну немного...

— У тебя там остались друзья?

Звук двигателей сразу двух машин — привлек внимание генерала. Грубый, дизельный звук — так звучат внедорожники. А на внедорожниках с такими двигателями — здесь ездит полиция, встречаться с которой ему совсем некстати...

Но это была не полиция. Два внедорожника — остановились у дома напротив, через дорогу. Он знал эти машины, кому они принадлежат и кто — находится вниз. Ворота открылись — и машины быстро проехали внутрь...

Они сняли несколько домов на этой улице, как делали всегда. Между этими двумя — была не только мощеная камнем улица — у них были общие подвалы, в которых хранили вино и рыбу. Ас-Суэйра стояла на меловых холмах и подвалы — были под каждым городски домом. Особенно наверху — у самого порта их не было, там в подвалы просачивалась вода...

Генерал какое-то время настороженно смотрел в окно, наблюдая, не появится ли мотоциклист или машина слежения. Но ничего не увидел. Город только просыпался, первые лучи восходящего над континентом солнца ласкали выстывшие за ночь камни мостовой. Генерал вздохнул — и пошел вниз, чтобы расспросить своих людей, что происходит...

— Предчувствие, господин вице-адмирал?

На основном экране разведывательного центра крейсера Аврора — больше не было изображения утренней, просыпающейся Ас-Суэйры. Вместо этого — на сверхчетком плазменном экране красовались три физиономии — моя, адмирала Казарского и адмирала Шенна. Последний — сменил моего деда на посту начальника Главного штаба ВМФ.

Угадайте с трех раз, господа — как он ко мне относится?

— Совершенно верно — стал объяснять я — у нас серьезная ситуация, это намного серьезнее, чем похищение офицера военно-морской разведки, господа. Сегодня ночью — в Атласных горах произошла серьезная бойня, погибли как минимум сорок человек. Кто-то серьезно замел все следы, там была провокация. Это единственная нить, которую мы держим в руках.

— Но капитана Бородина вы своими глазами не видели... — уточнил педант Шенн

— Так точно. Не видел.

— Тогда почему вы думаете, что он находился в одной из двух машин?

— Потому что ему негде больше было находиться. В Танжере его быть не может. Его разыскивает полгорода, и не только полиция. Любой, у кого его найдут — получит серьезные неприятности. Никто просто не рискнет держать его в Танжере, это все равно, что стоять голыми ногами на раскаленной сковороде!

— Господин вице-адмирал — сказал Казарский — имеет в виду то, что за помощью в розыске нашего пропавшего офицера он обратился не в полицию, а к организованной преступности. Что вы категорически запретил делать.

— Господин Воронцов, полагаю, был вправе предпринять такие меры, если они обуславливались обстановкой — неожиданно поддержал меня Шенн — весь вопрос в результате, а его пока нет. Но я говорю не об этом, господа! Я говорю о предложенной операции. Уверен, что каждому из нас знакомы правила проведения подобного рода операций. Учитывая тот факт, что операция проводится на территории третьей страны, с которой Российская Империя не находится в состоянии войны, и учитывая то что эта операция связана с риском для жизни для военного персонала, это заставляет с особой тщательность подойти как в вопросу планирования операции — так и к рассмотрению вопроса о правомерности ее проведения. И если даже начать это рассмотрение — я не вижу ни малейшего основания, слышите — ни малейшего, ни единого основания для того, чтобы вообще высаживаться в Ас-Суэйре.

— Господин адмирал! — повышенным тоном, граничащим с нарушением субординации, сказал я — спешу довести до вас, если вы не в курсе, в среднем военно-морские силы спецназначения проводят аналогичные высадки раз в два дня! И никто — вообще не требует вашей санкции на каждую конкретную высадку! Кроме того, две высадки из трех проходят впустую, но никто при этом не посыпает голову пеплом. Если вы бьете по мячу — совершенно не обязательно, что попадете, но чтобы иметь шанс попасть, надо бить. Я прошу...

— Да, но высадки которые вы приводите в пример, происходят не на территории третьей страны! — повысил голос и наштаба — эти высадки происходят в пределах нашей юрисдикции. И даже если это и не так — каждая операция тщательно готовится и основана на точных, подтвержденных в соответствии с нашими правилами разведывательных данных. А не на ваших домыслах, сударь! Вопрос закрыт. Обратите внимание на Танжер, если вас не затруднит!

Экран погас — в Санкт-Петербурге отключили канал...

Знаете, что самое интересное в этой во всей ситуации? В том, что на месте Шенна я бы говорил то же самое. В точности, абсолютно то же самое, господа! Полностью отсутствует хоть какая-то развединформация, оправдывающая проведение операции тем более с таким риском, на территории третьей стране, да еще в районе с сильным радарным прикрытием. Операция не подготовлена — это только дураки думают, что спецназ готов действовать всегда. На самом деле захват — это вершина айсберга. Участники захвата напишут книгу — но они никогда не напишут о том, кто и как нашел этот объект, кто раздобыл его внутреннюю планировку, кто обеспечивал доразведку и текущее наблюдение, кто готовил технику, кто строил городок для тренировок, с точно таким же расположением комнат, кто прокладывал безопасный маршрут для вертолетов и обеспечивал их дозаправку. Успешная специальная операция — это труд сотен людей, начинающийся задолго до штурма. У нас же было — несколько часов и мои предположения.

Так что Шенн был прав. Случись что — а при плохо подготовленной операции шанс что что-то случится велик — отвечать придется ему. Не тоже — но если он даст согласие на операцию — в первую очередь ему. Вверх по карьерной лестнице быстро продвигаются те, кто никогда не ошибается, по крайней мере имеет такую репутацию. А лучший способ не ошибаться — ничего не делать.

Проблема в том, что я — не Шенн. Я — это я. И отвечать — за бездействие — мне придется своей совестью.

Сколько раз мы будем упускать шанс? А?

Я достал телефон. Подключил его к системе закрытой связи через переходник — никак по-другому не дозвониться. Я никогда не пользовался дружбой с Его Величеством с целью решения ТАКИХ проблем. Нет, когда нужны новые вертолеты или что-то в этом роде — тут я и глазом не моргну. Дело есть дело, никаких обид. Но подчиненный, который оспаривает уже принятое командиром решение, апеллируя к высшей инстанции это... последнее дело. Это первый шаг на пути к развалу всей командной вертикали. И любой мало-мальски разумный офицер это понимает...

И я это понимал...

— Я слушаю...

Телефон был прямой. Знали его очень немногие...

— Это Воронцов. Я в Танжере — коротко сказал я — здесь чрезвычайная ситуация. Похищен наш офицер, капитан Бородин, предположительно — террористами. Мне нужна санкция на проведение операции с высадкой десанта на испанской территории.

Николай помолчал. Десантный офицер, мы говорили с ним на одном языке.