Отягощенные злом, ч. 1 - Александр Афанасьев

— Санкционировав высадку, я подвергну риску жизни двух десятков храбрых людей, которые присягнули служить Мне и России. Отказав, я подвергну риску Мой народ. Господа, я выбираю первое — сказал Государь — господин Воронцов, действуйте по Высочайшему повелению. Господь, да спасет нас!

Капитан Бородин не был таким уж храбрым человеком. Нет, он родился и вырос в стране, где мужчины — действительно мужчины, и храбрость, способность идти навстречу злу, встречать воинствующее зло с презрительной ухмылкой — черта любого НОРМАЛЬНОГО мужчины. Но безумная храбрость — ее дает только фанатизм. Полное презрение к смерти, исповедование какой-то такой веры, ради которой можно не задумываясь, отдать жизнь — так вот, такой храбрости у капитана второго ранга Бородина не было.

Он родился и вырос в нормальной стране. У него были нормальные родители, семья, брат и три сестры — семья была многодетной, как это и было принято в России. С деньгами было негусто — поэтому Бородин, сын крестьянина — пошел учиться на казенный кошт в военно-морское училище. Закончил его, стал моряком, потом — прошел переподготовку на курсе специальной разведки. Стал разведчиком.

Он делал свое дело — разведку, сбор информации о злоумышляющих — как делают свое дело крестьяне. Тихо, истово, без фанфар и похвальбы, со дня на день. У крестьян есть поговорка «пахать — значит молиться». Любая работа — от Бога и ее следует делать точно также, как молишься — искренне и с полной самоотдачей. Он так и работал — пока не оказался черт знает где...

Он узнал стоящего перед ним человека. Хотя освещение было так себе, направленная ему в лицо лампа слепила его, не давая видеть, что происходит — он все-таки узнал его. Прежде всего, по голосу — имя, внешность и голос этого человека знал любой солдат Императорской армии, любой сотрудник спецслужб. Это был бывший глава шахских спецслужб, генерал Абубакар Тимур, ныне — объявленный вне закона террорист, главный среди террористов...

Сам капитан Бородин — не должен был с ним разбираться. Для этого — существуют особые центры разведки, о которых знают только те, кому положено знать. Существуют ГРАД — группы активных действий, созданные специально для борьбы с терроризмом, для захвата или уничтожения особо опасных преступников и террористов. Но сейчас — нет ни особых групп, ни ГРАДа — а есть только он. В одном подвале с террористами...

— Назови свое имя...

Генерал говорил по-русски. Как и любой офицер шахской армии — он знал русский язык.

— Флота... капитан второго ранга Бородин...

Почему то самое главное чувство, которое он испытывал на пороге смерти — это обида. Обидно умирать вот так...

— Ты русский разведчик?

— Флота... капитан второго ранга Бородин...

— Так и будешь изображать из себя стойкого оловянного солдатика?

— Флота... капитан второго ранга Бородин...

— Карим... — сказал генерал — подготовь кино. Не так то часто — правоверным удается увидеть, как умирает враг ислама, неверный. А ты... если захочешь что-то сказать... скажешь. Если нет — умрешь...

И вдруг капитан понял, что он сильнее их, бородатых фанатиков с нездоровым блеском в глазах, и их предводителя, умного и злого генерала — отступника. Сильнее потому, что они могут убить его — но не смогут заставить его перестать быть самим собой. Нет, господа, не смогут...

На авианосце Александр Второй — не смолкал ревун тревоги. На палубу — поднимали специальные вертолеты. Авианосец шел курсом «вест» полным ходом, смещаясь к Атлантике...

На второй палубе, на отгороженном шторами, гулко-металлическом пространстве отработанно-быстро собиралась группа безопасности авианосца, находящаяся в подчинении флота капитан-лейтенанта Островского. Как всегда — он сам вел ее.

Черная боевая униформа из негорючего номекса — мало кто знает, что в ее основу положен костюм... пожарного. Просто бойцы амфибийных сил флота должны вести абордажные бои на подбитых, горящих кораблях — своих и неприятеля. Поэтому в основе их костюма — костюм пожарного, противостоящий открытому пламени и позволяющий бойцу сохранять подвижность. Он лишь в нескольких местах укреплен вставками из кевлара. Дыхательная система тоже позаимствована у пожарных, только шлемы — титановые, способные противостоять выстрелу в упор.

Основное оружие — пистолет и автомат. И то и другое — нестандартное, бойцы спецназа вооружены только иностранным вооружением, чтобы по оружию невозможно было понять, откуда пришли гости. На вооружении группы Островского — универсальные автоматы Беретта ARX160 в специальном варианте. Тяжелый ствол с керамическим покрытием и пламегасителем, выдерживающим длительный огонь очередями, специальная, расширенная комплектация. На вооружении группы нет пулеметов — просто у назначенных пулеметчиков вместо стандартных, сорокапатронных магазинов — более емкие на сто пятьдесят патронов каждый. Нет и снайперских винтовок — снайперы прикроют десант с вертолетов. Для этого — на каждом вертолете будет снайпер с винтовкой Барретт М107 и два пулеметчика побортно. Вместо русских пулеметов — на вертолеты установлены многоствольные пулеметы Миниган. Четыре тысячи выстрелов в минуту — когда такой пулемет стреляет, отдельных трассеров не видно, сплошная струя огня бьет по земле.

Пистолеты — обычный для таких случаев Кольт М1911, только германский, из зачерненной стали. Кольт — любят все солдаты мира, потому что то, во что попала пуля из него, упадет и больше не встанет. Но эти пистолеты — не сорок пятого калибра. Они десятимиллиметровые, модели Дельта-Элит. На один патрон больше, плюс лучшее, чем у старого патрона прохождение через препятствия. Для русских такие привычнее, они соответствуют русскому Орлу с патронами Маузер. Оригинальный, сорок пятый калибр — только у командира группы — память о его обучении в САСШ.

У каждого бойца — отдельный набор в соответствии с его функцией в группе. Лидеры, те кто идут впереди — берут молот для вышибания дверей или короткое помповое ружье — обрез, снаряженное патронами со стальной крошкой. Наблюдатели — берут лазерный целеуказатель для того, чтобы показывать цели авиации прикрытия. Радисты — берут рацию дальней связи, с которой можно связаться, послать пакет информации не только на авианосец — но и в Константинополь.

Поскольку группа штурмовая, а не разведывательная — каждый берет с собой минимум средств выживания. Нет ни палатки, ни коврика, ни ножа-мачете (для штурмовых действий положен только многофункциональный нож-инструмент). Всего два литра воды и несколько батончиков пищи. Черный шоколад или специальная смесь из белка и витаминов — по желанию. Но у каждого в снаряжении — сверхлегкая надувная лодка с маяком. Индивидуальное спасательное средство — им приказано: если вертолет будет сбит или не сможет забрать их по тем или иным причинам — уходить водой. Пробиться к порту, захватить сейнер, катер или шлюпку. Если это не получается — прыгать в воду в любом месте, воспользоваться самоспасателем, подать сигнал и ждать помощи.

Зато боеприпасов — вдоволь у каждого. Каждый берет с собой десять снаряженных магазинов на сорок патронов каждый, размещая их на снаряжении. Одиннадцатый — пулеметный, на сто пятьдесят — в рюкзак вместе с тремя сотнями патронов в пачках. Этого достаточно для ведения многочасового жестокого боя. По шесть — десять гранат, те, у кого к автомату приторочен подствольный гранатомет — берут меньше патронов, но вместо них — двадцать гранат на снаряжении и в штурмовом рюкзаке.

Каждый из тех, кто входит в группу — уже не первый раз участвует в подобной высадке. Скажем так — тех, у кого меньше десяти боевых высадок — таких в группе нет вообще. Из них — пять высадок были с конкретной целью: найти и уничтожить генерала Абубакара Тимура. Вместе со своим адмиралом — они кочевали с корабля на корабль, с авианосца на авианосец, перебираясь вместе с разведцентром, вместе с секретными вертолетами, вместе со своим скарбом. Адмирал указывал цель — а они высаживались на берег и брали ее. Все пять раз — высадка прошла впустую. Один раз — они застали буквально теплую постель — но так и не узнали, кто на ней спал. Они по много месяцев не видели свои семьи, болтаясь в океане как брошенная с круизника пустая пластиковая бутылка. Но никто из них не испытывает и тени сомнений. Если надо — они пойдут и шестой, и десятый, и двадцатый раз. Потому что адмирал, который отдает им приказы — такой же как они, он был таким же как они и делал все тоже самое, что делают они. Поэтому — они верят ему.

Собравшись, они проверяют сначала свое снаряжение, затем снаряжение друг друга. Каждый хлопает друг друга по плечу — порядок и показывает большой палец командиру группы. Все, все готовы...

Они выходят из-за ширмы. Тяжелой поступью латных рыцарей идут к основному грузовому лифту, опущенному на уровень второй палубы специально для них. Идут мимо притихших корабельных техников, мимо остроносых, стремительных стрижей — ударных самолетов. Ударный самолет способен доставить к цели шесть тонн бомбового груза со скоростью одна тысяча во семьсот километров в час, прорваться через заслон радаров и ракет, выдержать бой с вражеским истребителем. Еще двадцать лет назад считалось, что ударный самолет — все что должно быть на авианосце, и все, что нужно чтобы защитить страну от врага. Теперь — понятно, что это далеко не так. Они — могут сделать то, что не сделает ни один самолет, ни один летчик. И потому летчики палубной авиации, аристократия авианосца, рыцари двадцатого века, перед которыми тянется во фрунт любой матрос — сейчас стоят в общем строю и отданием чести приветствуют их. Рыцарей века двадцать первого...