Серпантин - Алина Политова

— Что-то я не понимаю..

Она вздохнула и опустила голову.

— Я тоже не понимаю. Мне очень хочется быть твоей девчонкой. Больше всего на

свете.

Все-таки он не выдержал и обнял ее.

— Ева, давай ты мне расскажешь. Честное слово, я все-все пойму. И мы вместе

решим что делать. Вместе же всегда легче, да?

Она…

— Гера, ты где? Очнись!

Он вздрогнул и снова оказался в салоне собственной машины. Оказывается они уже

остановились где-то за городом возле реки и неизвестно сколько сидели в тишине.

— Милый, я молчу уже минут десять. Где ты пропадал? — ласково спросила Ева и

нашла в темноте его руку. Осторожно сжала.

— С тобой.

— Вспоминал как я пригласила тебя чтобы избавиться?

— Как ты узнала?

— Дурачок… я почувствовала это. Но ты прослушал все, что я тебе рассказала

сейчас.

— Нет, не прослушал. Про шизанутых докторов, которые из-за тебя преставились, и

про то, что с тобой нельзя заниматься сексом. Правильно?

— Здорово. Ты как Юлий Цезарь. И что ты на это скажешь? Не веришь, да?

— Конечно верю. От тебя всего можно ожидать. К тому же я помню один наш спор в

лагере. Когда ты сказала, что можешь несколько дней ничего не есть. Так вот

тогда ты стала такой ненасытной, что мне казалось, что ты ешь меня вместо

лагерной еды.

— Ну там так отвратительно кормили…

Ага. И ты бегала такая бодренькая и веселая, а я валялся целыми днями в кровати

и выползал только ночью чтобы поваляться с тобой в кустах.

— Значит ты все понял и мне не надо тебе ничего доказывать как Эльдару.

Славненько! Не думала, что до тебя так быстро дойдет.

Вот спасибо! Милая, ты совсем меня забыла, я же всегда мог понимать тебя как

никто. Даже, если помнишь, тогда, в первый раз, когда ты мне рассказала обо

всем, я все прекрасно понял. Хотя это было и не просто. Но проблемы больше не

было.

Ева помолчала какое-то время. Он почувствовал, как дернулась ее рука. Когда

снова заговорила, голос стал серьезным:

— Я рассказала тогда о том, что меня изнасиловали, и о том, что у меня был

Эльдар.

— Ну да.

— Но проблема была не в этом.

— А в чем?

Обними меня, — мягко прошептала она.

Георгий притянул ее к себе и обнял.

— Теперь-то ты мне можешь сказать?

Она вздохнула

— Родной мой, я дважды уже предала тебя. Первый раз тогда — потому что не

оттолкнула тебя, а второй сейчас — потому что снова оказалась у тебя на пути. Но

если когда-нибудь ты узнаешь правду, то вспомни, что я скажу тебе сейчас. Я

никогда не хотела причинить тебе боль. Просто не хватило сил от тебя отказаться.

Ты слишком дорог мне, понимаешь? Наверное любовь всегда немного эгоистична. Но я

ни хотела причинять тебе боль. И я удержала тебя только потому что любила и

люблю сейчас. Запомни — другой причины никогда не было.

Он отстранился и взял ладонями ее лицо.

— Ева, мне не нравится то, что ты говоришь. Я думал, что знаю все.

— Каждый из вас чего-то не знает. Так уж получилось.

— Тогда скажи, чего не знаю я.

— Если ты поцелуешь меня сейчас, это будет не смертельно.

Алексей

— Это было что-то вообще далекое от христианства. Представь, стоит такой нехилый

домишко этажа в три ростом, а все окна, крыша и остальные прибамбасы

исключительно в форме острых углов. Градусов в тридцать пять, а то и меньше.

Острые углы в христианстве — это же неслыханно! Это символ огня, символ сатаны!

Ты можешь себе это представить?! И в довершение картины такая аббревиатурочка на

фасаде — ЕХБ. Нет, ты вслушайся, как звучит — ехэбэ! И это, заметь, не новый

матюг, как ты наверняка подумал. Расшифровывается вполне цивилизованно:

Европейское Христианское Братство. А домишко этот — их церковь. Называется

'Церковь Ковчег'. Когда я увидел это своими глазами…

Алексей дожевывал третий бутерброд и, лениво прижимая трубку к уху, рассматривал

муху на потолке.

— Корнеев был прав, — продолжал восторженно вещать Расуловский голос, — я думал,

что он не воспримет мои идеи серьезно, но оказалось, что он давно этим и сам

интересуется, только у него времени нет. Он дал мне даже телефон одного

деятеля из этой ехэбэ. Если мне удастся с ним встретиться, я устрою ему допросик

с пристрастием. Пусть попробует меня сагитировать, а если он…

— Слушай, Эд, заткнулся бы ты, а? — не выдержал Алексей. — Я не пойму никак, что

ты мне ересь какую-то втираешь. Позвони лучше Героинычу, ему может и интересно

будет. Дай пожрать спокойно!

— Нет, Алех, ты не понимаешь! Я только приехал от этого 'Ковчега' и меня просто

распирает от впечатлений! А Герки нет, он занят сегодня. А! Совсем забыл! Ты

представляешь, говорят, что в этом 'Ковчеге' есть еще этажа три подземных.

Конечно, все это домыслы, но и они на пустом месте не рождаются, согласись.

Алексей бросил на тарелку недоеденный бутерброд и брезгливо отряхнул пальцы.

— Черт, кажется я таракана слопал.

— Что? — рассеянно спросил Эльдар, обрывая свой словесный поток.

— Пальто. Ты меня достал. Хватит может мозги мне полоскать, тебе что, поговорить

не с кем? Ты же отлично знаешь, что эта муть журналистская по барабану. Ты

только за этим звонишь?

— Ладно, подожди…

— Слушай, мне в туалет надо. Я по-моему съел таракана и…

— Нет, постой!

— Все, Эдька, не обижайся. Дорасскажешь остальное Гертруде, когда он позвонит.

— Вот я и хочу сказать насчет Гертру… черт, Герки. Он тут записку мне оставил,

чтобы я позвонил тебе и предупредил, что они в пять будут у тебя.

— Сюда что ли приедет?

— Да. И Марину… ты бы отправил куда-нибудь. Она же дома сегодня?

— Да что она, баб его что ли не видела. Он никогда один не приходит.

— Я не думаю, что она видела Еву. И не думаю, что ты хочешь, чтобы она ее

увидела.

Тишина. Минута. Две. Три.

— Эй, Алешка, ты там живой?

— Я… да. — Пробормотал Алексей.

— Ты рад?

Наконец-то дыхание начало восстанавливаться. Хватило нескольких минут. Ну что ж,

это уже прогресс.

— Она не должна сюда приезжать, — как можно тверже сказал Алексей.

— Она приедет. — Серьезно ответил Эльдар. — И, пожалуйста, не обижай ее. Она

этого не заслужила.

В трубке послышались длинные гудки. Алексей медленно опустил ее на стол и

уставился невидящим взглядом в пространство.