Меч Немезиды - Данил Корецкий

Рядом с игровыми автоматами, у перевернутого хромированного стула, остались лишь четыре человека: Григорьев, Пит, Соболь и ухмыляющийся во весь рот Толченый. Лисицин нахально курил, выпуская дым в сторону Григорьева, и не торопился начинать разговор. Слово стоит дорого. Иногда цена ему — жизнь.

Григорьев сцепил пальцы в замок, заложив их за спину, и качнулся на каблуках.

— В чем дело? Кто вас сюда послал? — спросил он, не очень рассчитывая получить ответ.

Пит бросил окурок на зеркальный паркет и растоптал его каблуком:

— Тут непонятка нарисовалась, братское сердце. Я сказал, что хочу потрекать с хозяином!

— Я и есть хозяин…

— Да ну?! А чего тогда ты своему механику двери в кабаки открываешь?

Григорьев не помнил, когда он открывал кому-то двери, но смутился.

— Вот то-то, братан! Кончай гнать пургу. У меня времени мало. Лимит… Слыхал, наверное, такое умное словечко? Зови Караваева!

Повисло напряженное молчание. Наконец, через минуту, которая, казалось, растянулась на целую вечность, рука Григорьева нырнула в боковой карман пиджака и выудила мобильный телефон. Указательный палец быстро и энергично нажал кнопку с номером «один». Лисицин усмехнулся. Это было признанием того, кто главный в этом тандеме.

— Спускайся, Виктор, — устало произнес в трубку Григорьев. — Они хотят видеть тебя лично.

Через пару минут в зал быстро вошел Караваев. Он выглядел как настоящий пролетарий: обычные ширпотребовские штаны из плотной ткани, облегающая мускулистый торс водолазка, поверх нее кожаный жилет с несколькими карманами. Если судить по одежде, то он не мог быть даже водителем Григорьева и на социальной лестнице стоял гораздо ниже охранников в синих костюмах. Но Пит тут же ощутил исходящие от него биоволны угрозы и животной силы. Точно такой звериной энергией обладал он сам. Именно по этому признаку он понял: Фитиль не ошибся, это настоящий хозяин «Алмаза»!

А Григорьев вдруг неожиданно вспомнил, что однажды, когда они заходили в «Эльдорадо», он действительно открыл Караваеву дверь. Да и в «Сан-Мишеле»… И… Короче, бравший его на пушку Пит попал в точку!

— Поднимемся в кабинет, — с ходу предложил Караваев.

Но Пит не любил, когда кто-то пытался им управлять. Даже в мелочах. Хотя в подобном противостоянии мелочей не бывает. Капля пота или дрогнувшая губа могут привести к проигрышу еще до раздачи карт. Даже при тщательно накрапленной колоде!

— Зачем? Чтобы наш базар на пленку записывать? — Он презрительно выпятил губу. — Ты что, нас за лохов держишь?

Соболь и Толченый угрожающе насупились. Но Дядя не обращал внимания на частности. Не хочешь, не надо, это твое собачье дело.

— Что надо? В чем проблема? — сухо спросил он, колючим взглядом окидывая незваных гостей, и тем захотелось поежиться.

— Да в том, что ты здесь лоховскую играешь! Все подстроено на проигрыш, выиграть невозможно! — с напором сделал предъяву Лисицин.

— Да ну? — презрительно скривился Дядя. — Твои «быки» в рулетку выиграли? Выиграли! У нас есть видеозапись, можно увеличить и сумму подсчитать!

Пит готов был разорвать своих спутников.

— А в автоматы проиграли! — упрямо гнул он свою линию.

— Ну и что? Ты что, все время выигрывать хочешь? Нет, братан, так не бывает! Можем у кого хочешь спросить. Хоть на вашей сходке!

Дядя и Пит стояли друг напротив друга, сверлили друг друга взглядами и пытались задавить друг друга звериными биоволнами. Невидимые вихри злобной энергии сшибались, взаимно отталкивались, закручиваясь вокруг сильных жилистых тел с отчетливо выраженной черной аурой. Если бы в зале оказался опытный борец с нечистой силой, то он бы сразу распознал двух противостоящих друг другу дьяволов. Но в казино экзорцисты не заходят, тут в основном резвятся те, с которыми они борются.

— На наши сходки таким как ты ходу нет. Ни «спортсмены», ни рэкетиры, ни «апельсины» у нас слова не имеют! Таков воровской «закон»! — Пит презрительно выпятил нижнюю губу. Но на противника это впечатления не произвело.

— Ты откуда свалился, Лисица? Сейчас какой год на дворе? У синих свои «законы», у нас свои понятия! А авторитета у меня не меньше, хотя я на параше не сидел и камерную вонь не нюхал! А вот ты не по «закону» поступаешь…

— Ты меня на понт не бери! Я перед бродягами — кристально чистый человек, — с пафосом заявил Лисицин. — За это и получил корону! Я — вор. Законник! Знаешь, что это значит?

— А чего ж ведешь себя как мелкий урка? Пришел, нахамил, драку устроил, людей распугал! Где же кристальная чистота? Надо было политес соблюдать!

— Чего соблюдать?

Дядя с превосходством усмехнулся:

— Что, до буквы «п» в своем словарике ты еще не дошел? Словцо такое умное есть. Заграничное!

Серые глаза Лисицина блеснули, как блестит клинок ножа, прижатого под кадыком поперек горла. Он чувствовал, что «по базару» проигрывает своему противнику. Но любой настоящий «законник» еще и хороший дипломат. Поэтому Пит удержал себя в руках и продолжил разговор в прежнем, спокойном тоне:

— Словарик я еще дочитаю, Дядя! А вот «Алмаз» тебе придется продать!

— Продать?! — Караваев вскинул брови. У него был вид человека, которого неожиданно ударили под дых. Он зачем-то достал из кармана жилета ручку и принялся крутить в руке. Так перебирают четки, чтобы успокоиться.

— У тебя уши заложило? Да, продать.

Дядя даже покрутил головой.

— Кому? Тебе, Лисица?

 — Мне оно ни к чему, — Пит закурил очередную сигарету. — Я же не коммерс какой-то паршивый. Я деньги не зарабатываю. Я их просто отбираю, когда надо.

Вор говорил обыденно и спокойно, как говорят о деле пустяковом и давно решенном.

— Тогда кому? — Голос у Дяди сел. Хотя виду он не подавал, но заявление Пита выбило его из колеи. Слишком серьезно. Такими словами не бросаются.

— Тебе скажут, — так же буднично сказал Пит.

Ручка упала на паркет. Караваев не стал ее поднимать.

— Но кто тебя послал?

— Тебе лучше знать, — Пит снова швырнул сигарету на пол, огненные капли брызнули в стороны и медленно потемнели. — Если бы я перешел кому-то дорогу, то по-любому знал бы — кому. Или ты так много успел нагадить?

Это было прямое оскорбление. У Караваева задергалась губа, и он прижал ее пальцем.

Лисицин снисходительно рассматривал хозяина «Алмаза». По базару он проиграл, но по духу выиграл. Он находился на территории противника, а следовательно, в его власти. Если захотеть, то можно прикончить всех троих и Пыжа с его железяками заодно… Но Дядя не рискнет на крайность. Он, Пит, рискнул бы. А Дядя — нет. Потому что вылеплены они из разного теста.

— Пойдем, пацаны! — бросил он Толченому и Соболю. — Мне еще в одно место успеть надо!

Все трое направились к лестнице. Караваев остолбенело смотрел им вслед.

— Оружие всегда должно находиться в идеальном состоянии, пригодном к действию. Это дело техников-оружейников: смазка, консервация, регламентное обслуживание, мелкий ремонт, контрольная пристрелка… Но ваше дело — постоянный контроль. На самотек ничего пускать нельзя. С оружием не шутят!

Начальник службы арттехвооружения подполковник Тряпицын выглядел так же суконно и уныло, как звучала его фамилия. Он говорил правильные, но совершенно банальные вещи, известные даже салабону-первогодку. Собственно, так и полагалось, вот он и инструктировал нового начальника стрелкового полигона как положено. Возможно, даже сделал послабление, осуществляя эту важную процедуру на ходу, прямо в длинном, тускло освещенном коридоре с наглухо закрытыми и опечатанными дверями. Остро пахло оружейной сталью, твердым деревом, машинным маслом, сгоревшим порохом — словом, всем тем, чем обычно пахнет на оружейных складах и стрелковых полигонах. Мальцев всегда любил эти запахи, но сейчас и они казались ему неприятными.

Ровный монотонный голос вышагивающего рядом Тряпицына вызывал раздражение и нагонял тоску, возможно, это определялось внутренним состоянием майора. Особенно раздражало, что новый начальник не делает скидку на пятнадцатилетний боевой опыт майора, государственные награды и три ранения. Если, конечно, не считать «скидкой» то, что инструктаж проводился на ходу, вроде бы мимоходом.

— Ну, что еще? — Начальник арттехслужбы чуть приостановился, снял фуражку, провел рукой по гладко зачесанным волосам и снова надел. — Да, самое главное, времена сейчас такие, что надо особо контролировать сохранность оружия и боеприпасов! Возможны… гм, неконтролируемые утечки. Говоря прямо — хищения. Я, конечно, не подозреваю сотрудников полигона, но… С оружием не шутят!

— Я в курсе насчет оружия, товарищ подполковник! — сказал Мальцев. — Вы ведь наверняка читали мое личное дело!

Замечание прозвучало дерзко, хотя прямой цели дерзить бывший спецназовец не имел.