Меч Немезиды - Данил Корецкий

— Только никого не убивай, брателла. Во всяком случае, пока я не вернусь. Ну а если что — тогда другое дело, тогда мочи всех подряд!

Трое бандитов глумливо усмехнулись. Григорьев, охранники и администратор смотрели им вслед хмуро и озабоченно.

Выйдя в отставку, Анисимов не терял связи с бывшими коллегами, и каналы информации у него хранились. Он без труда выяснил, что в милицейских сводках Дмитрий Кравцов не фигурировал, на учете не состоял, к уголовной и административной ответственности не привлекался, учится ни шатко ни валко, но в «черном списке» кандидатов на отчисление не состоит… Однако на этот раз полковник решил копнуть глубже.

Оказалось, что замдекана химического факультета МГУ товарищ Сазонов состоит на связи в отделе «Т» Московского управления ФСБ под псевдонимом «Бобер». Это и понятно, ведь именно «химики» портили криминальную статистику университета. Среди них нередко находились пытливые исследователи наркотических и взрывчатых веществ, решившие употребить полученные знания для профессиональной карьеры в данной области — только не на государственной службе, а в составе какой-нибудь ОПГ или в подпольной лаборатории… Анисимов попросил курирующего офицера устроить доверительную беседу с «Бобром» и через день уже сидел в неказистом, давно не видевшем ремонта кабинетике, напротив товарища Сазонова.

— Кравцов? Конечно, помню. Клички — Крава, Крючок. У него нос такой, знаете… Полотенце можно повесить, — Сазонов усмехнулся, гордый тем, что знает всю подноготную своих подопечных.

А Анисимов понял, почему агент получил такой псевдоним: из-за двух крупных передних зубов с щелью между ними.

— Парнишка способный, но себе на уме. Скользкий какой-то… К африканцам за коксом или герычем не лезет, это точно. В казино похаживает, ну так кто сейчас без греха. Экстремистских закидонов не имеет. С «бангами» почти не общается, да хиловат он для них, рисковать не любит…

— Подождите, а кто такие «банги»? — насторожился Анисимов.

— Дураки. Поклонники тротила, гексогена и гремучей ртути, — замдекана снова блеснул крепкими зубами матерого бобра. — Выкачивают из Интернета рецепты взрывчатки, строят всякие идиотские планы, вроде того, чтобы взорвать памятник Церетели. Но все это болтовня. Я о них сразу сообщаю, отчисляем беспощадно, двоих как-то посадили. Правда, они взрыв устроили в общежитии, одному палец оторвало…

Он показал толстый указательный палец.

— Понятно, — сказал Анисимов. — А как у вас с наркотиками? Что вы там говорили про африканцев? Кокаин, героин… У вас что, наркоманы учатся?

«Бобер» взглянул с удивлением.

— «Африки» сбывают тяжелые наркотики во всех вузах Москвы. Это общеизвестно. Но тот, кто сел на герыч долго не проучится. Да и не проживет долго. А вот стимуляторы — да. Во время сессии некоторые пьют. И эфедрин, и сиднокарб… Я их тоже на учет ставлю, сообщаю вашим…

— Погодите, так, может, и моя дочь пьет эти… стимуляторы?

«Бобер» перестал улыбаться:

— Дочь? Ну, это уже вам виднее. На каком она факультете?

— Журфак.

— Вряд ли… Там же контингент совсем другой. Да и вообще: не надо паниковать и сгущать краски. У нас же государственный вуз, а не наркопритон! Здесь все под контролем, как у вас дома!

— Надеюсь, что так, — мрачно буркнул Анисимов, вставая. — У меня дома полный порядок — даже мыши по ниточке ходят!

Полковник Анисимов не мог и представить, что мыши вышли из повиновения.

В эту самую минуту Дима Кравцов, он же Крючок, находился у него дома, лежал совершенно голый рядом с голой Леной и чувствовал себя исключительно прекрасно. День в разгаре, родителей дома нет — отрывайся по полной программе! Только Ленка лежит как бревно и ломает весь кайф.

— Да брось ты, Ленок! Что ты слушаешь всяких сорок? Мало ли что в общаге болтают…

— Они конкретно говорят, — бесцветно отозвалась девушка. — На дне рождения у Нинки Логиновой «торчки» с химфака избили нашего старосту. А дурь именно у тебя ваяли. Теперь наши пацаны пойдут разбираться с вашими, а уж тебе точно не поздоровится…

— Ерунда, — пробормотал Крючок, уверенными движениями массируя ее грудь и покусывая соски. — Перебесятся, потом успокоятся. Меня никто не тронет, за мной серьезные пацаны стоят. А под арматуру ложиться никому неохота…

— С «торчками» хороводы водишь, — сказала она, не реагируя на ласки. — Вляпаешься когда-нибудь. Не сейчас, так потом.

— У кого голова есть, тот не вляпается. К тому же в универе я только так… вроде левого приработка. У меня солидная площадка есть, туда придурков не пускают.

— Это где же?

— Казино одно центровое. Обслуга в смокингах и все такое.

Лена вздохнула. Она лежала в своей девичьей кроватке, заложив руки под голову, смотрела в потолок и на его покусывания не откликалась. У нее было красивое тело. То, что она сбросила несколько килограммов, ей даже шло, она теперь казалась старше своих девятнадцати. Опытней. Это Крючку нравилось. Лицо простоватое, без затей, интеллект там не оставил явных отпечатков (вряд ли веснушки являются признаком ума, верно?) — ну так и ладно, ведь не жениться на ней Крючок собрался. Честно говоря, он уже решил потихоньку свалить на сторону. Трах трахом, но деньги для него важнее. На Ленку у него когда-то были надежды: как-никак полковничья дочь, зарплата у родителя должна быть немаленькая, ну и друзья-подруги того же круга, скучающие и тоже при деньгах — здесь должна была нарисоваться красивая бизнес-схема… Однако после первого же посещения квартиры Анисимовых Крючок стал подозревать, что ошибся номером.

— Ну давай, Ленок, что ты мне кайф ломаешь… Он провел горячим языком по нежному животу.

— Отстань. Депресняк у меня… Ничего не хочу!

— Так давай я тебя «винтом»[9] вмажу! Сразу вставит, да так классно!

— Ты что, с ума сошел?! Да если отец следы от уколов увидит, он и тебя прибьет, и меня!

— Не увидит. Я тебя в пах уколю. Расставь ножки… Это очень сексуально… А следы только я и буду видеть…

Ленка упрямо покачала головой:

— Не хочу колоться. Дай чего-нибудь покурить. Но чтобы наверняка взяло! Трава у тебя сегодня слабая и «колеса» говенные!

Девушка резко села на диване, и Крючок подумал, что сейчас она будет скандалить и визжать, требуя свое. Так уже случалось в его практике, это «несытый жор», когда организм перестает реагировать на обычную дозу. Но Ленка только зло сказала:

— Быстро давай! А то сам себе дрочить будешь!

Крючок пожал плечами: дело твое. Он встал, принес пачку папирос, достал одну и протянул ей.

— Я же сказала, твоя трава меня уже не забирает! — Ленка оскалилась.

— Это не трава. Героин с табаком. Вставит так, что мало не покажется.

— Ладно, давай попробую…

…Ну а потом появилось и настроение, и желание, и прыть, на какую Ленка в последнее время не была способна. Держа ее в объятиях, Крючок шутил, болтал всякие глупости, какие болтают люди, неплохо развлекающиеся в постели, — и в то же время он хорошо понимал и помнил, что пройдет не так уж много времени, и этой дозы герыча ей тоже покажется мало.

Телевизор, простенькая акустика, хрусталь, чешская люстра родом из далеких 80-х, даже этот скрипучий диван, на котором он дерет Ленку Анисимову… Все со временем будет пущено на продажу. За копейки. Со слезами, истериками, наркологами, визитами участкового и прочая, и прочая. Но это будут уже не его проблемы.

Глава 4

Кадры спецгруппы

Самолет из Праги прибыл точно по расписанию. Пройдя по «зеленому коридору» таможню, Виталий Карпенко неторопливо прошелся по залу прилета, посмотрел курс в пункте обмена валюты, спросил что-то в железнодорожной кассе и неспешно направился к выходу. Ничего подозрительного он не заметил, как, впрочем, и ожидал. Проверялся он скорей по привычке, чем по необходимости. Хотя привычка была выработана необходимостью, а необходимость часто совпадала с привычкой.

Выйдя из кубообразного здания «Шереметьево-2» на свежий воздух, он незаметно осмотрелся, сканируя опытным цепким взглядом кишащую людьми площадку: прилетающие, встречающие, таксисты, личные водители, охранники, носильщики, милиционеры… Убедившись, что все в порядке, по крайней мере на первый взгляд, Карпенко бодрым энергичным шагом двинулся по пандусу вправо, миновал полосатый шлагбаум и направился к стоянке машин, водители которых не хотели платить за ожидание в непосредственной близости от аэропорта.

Отставной генерал-майор госбезопасности Виталий Карпенко когда-то выполнял специальные задания правительства Советского Союза, наиболее известным из которых стал штурм дворца Амина в Кабуле. Последние годы своей карьеры он возглавлял группу антитеррора «Зета». Когда опереточный путч ГКЧП провалился и в высших эшелонах власти производились политические разборки, он был назначен виновным неизвестно за что и отправлен на пенсию.