Викторианки - Александр Яковлевич Ливергант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И все же Шарлотта еще какое-то время продолжает тянуть лямку, да и Уайты не хотят с ней расставаться. На решительные действия у нее из-за ее повышенного чувства долга, любви к родным, ответственности перед ними нет моральных сил. То ли дело Мэри Тейлор: подруга Шарлотты заявила, что ни за что не пойдет ни в гувернантки, ни в учительницы, ни в модистки, ни в служанки. В Англии, Мэри нисколько не сомневается, хорошей работы ей не найти, а потому она собирается куда подальше – в Новую Зеландию. «За три моря» Мэри и в самом деле уедет – только гораздо позже. Пока же она решила ограничиться Европой, собирается в Бельгию, в Германию, чем необычайно увлекла Шарлотту, у нее, как и у ее героини Джейн Эйр, перемены заложены в натуре и никак не реализованы:
«Просыпалась жажда обладать зрением, которое… достигло бы большого мира: городов и дальних краев, кипящих жизнью».
Она, как и Джейн, мечтает «приобрести побольше опыта, встречаться с близкими по духу людьми, расширить круг своих знакомств, а не ограничиваться обществом тех, с кем судьба свела меня здесь».
Некоторое время назад Шарлотта вместе с Энн затеяли было открыть собственную школу – мисс Вулер готова оказать посильную помощь, предоставить помещение, и совсем недорого. А почему бы для начала не поехать, скажем, в Брюссель и поучиться там? Набраться опыта, овладеть французским – такой опыт, такие знания в любом ведь случае пригодятся. А собственная школа никуда не убежит.
И Шарлотта, не откладывая заграничные планы в долгий ящик, в сентябре того же 1841 года посылает запасливой тетушке Брэнуэлл письмо следующего содержания:
«Во Францию или в Париж я ехать не хочу. Я бы скорее поехала в Брюссель, в Бельгию. Дорога обойдется нам недорого, самое большее в пять фунтов, жизнь в Брюсселе вдвое дешевле, чем в Англии, а образование, по крайней мере, не хуже, чем в любой другой европейской стране. Не пройдет и полугода, как я бегло заговорю по-французски, подучу итальянский и, может даже, займусь немецким. Если, конечно, здоровье не подведет.
Быть может, папа сочтет этот план безумным и амбициозным – но ведь без амбиций никому еще не удавалось преуспеть в этом мире, правда? Он и сам в свое время повел себя ничуть не менее амбициозно, когда приехал из Ирландии в Кембридж. Я хочу, чтобы мы все поехали в Европу. Я знаю, мы талантливы, и пришло время этими талантам раскрыться. Очень рассчитываю, тетушка, что Вы нам поможете. И коль скоро Вы дадите согласие, Вам не придется раскаяться в своей доброте».
Шарлотта рассказала тетушке не все. Во-первых, школьный проект откладывался до лучших времен. Во-вторых, поучившись в брюссельской школе, можно будет попытаться устроиться работать за границей, ради чего, собственно, Шарлотта и надумала ехать в Европу. И, в-третьих, под «мы все» подразумевались только двое – Шарлотта и Эмили; Шарлотта, склонная к мистике, но с умом вполне практическим, прикинула, что ее одну отец не отпустит. Энн своей работой дорожит, да и жалованье у нее приличное, полусотней фунтов в год не бросаются. Что же до Брэнуэлла, то он с его неуравовешенностью, слабохарактерностью, слабостью к спиртному спутник не самый лучший, да и есть ли в бельгийской столице мужской пансион такого уровня? К тому же и увлечения у Брэнуэлла вовсе не академические.
Сердобольная, хотя и прижимистая тетушка, как Шарлотта и надеялась, в помощи не отказала, и 8 февраля 1842 года Шарлотта и Эмили в сопровождении Патрика, провожавшего дочерей до Лондона, а также Мэри Тейлор с братом отправляются впервые в жизни за границу. И впервые в жизни оказываются по пути в Брюссель в британской столице. Останавливаются, как в свое время их отец, в Сити, в Патерностер-Роу, районе, где в восемнадцатом веке сиживала в кофейнях славная лондонская и театральная литературная братия: Сэмюэль Джонсон, Генри Филдинг, Оливер Голдсмит, Дэвид Гаррик. Веком позже литераторы больше в Патерностер-Роу не селились, зато облюбовали эти места неподалеку от собора Святого Павла издатели и книгопродавцы. Из окон небольшой гостиницы «Чептер Кофихаус», где остановился Патрик с дочерьми, открывался вид на величественное творение сэра Кристофера Рэна.
«Над моей головой, – восторгается видом собора Люси Сноу, от лица которой ведется повествование в последнем, самом автобиографическом романе Шарлотты Бронте «Виллет», – над крышами домов вознесся темно-синий в тусклом золоте СОБОР. Пока я смотрела на него, внутри у меня что-то менялось, дух мой словно бы расправил свои опутанные кандалами крылья. У меня возникло вдруг чувство, будто я, которая никогда, в сущности, по-настоящему не жила, сейчас в кои-то веки испробую жизнь…»[31].
И Шарлотта, как и ее героиня, увлекая за собой Эмили, каждый день, по многу часов, пока не пришло время садиться на пакетбот до Остенде, без устали бродит по городу, «испробовала» нежданно открывшуюся ей столичную жизнь. О соборе Святого Павла, Вестминстерском аббатстве, Британском музее, Гайд-Парке, Национальной галерее дети ховартского приходского священника знали лишь понаслышке.
11
Пансион «Эгер» (Maison d’éducation pour les jeunes demoiselles[32]), когда туда приехали учиться сестры Бронте, насчитывал уже сорок лет и примерно столько же воспитанниц, большая часть которых, впрочем, в школе не жила. Находился пансион в самом центре бельгийской столицы; окнами строгое двухэтажное здание выходило в густой сад с фруктовыми деревьями, заросшими тропинками и увитыми плющом беседками. Несмотря на то что это был центр города, в саду царила первозданная тишина, нарушаемая лишь боем колоколов да криками из закрытой школы для мальчиков по соседству.
Пансион был не только в хорошем месте, но и на хорошем счету. Супруги Эгер делили обязанности: тридцативосьмилетняя Клэр Зоэ Эгер была директрисой, следила за хозяйством, за порядком и за денежными поступлениями; ее муж Жорж Ромен Эгер отвечал за успеваемость – завуч по учебной работе, сказали бы мы сегодня. Жена учила девочек порядку и приличному обхождению, муж – литературе, французской прежде всего. В пансионе воспитанниц обучали, конечно, еще и арифметике, географии, истории, музыке, французскому и вышиванию (без чего, была убеждена Клэр Зоэ,
