Роза Версаля - Ольга Крючкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Дормидонт. Здешний я, помещика Астафьева мужик, – ответил крестьянин.
– Помоги мне, Дормидонт… Отплачу тебе опосля…
– Да как же не подмочь?! – бросился мужик развязывать Глызина. – Всё, барин, подымайся полегонечку…
Дормидонт взвалил купца на плечо, дотащил, кряхтя, до своей телеги и аккуратно уложил:
– Не боись, барин, быстренько домчу. До околоточного тута недалече…
– Не надо к околоточному… Свези меня поскорее в усадьбу баронессы фон Штейн…
Мужик почесал за ухом:
– Такось нету здеся, барин, такой усадьбы. Я, почитай, с малолетства тута живу, всех бар наперечёт знаю…
«Неужто меня разбойники так далеко завезли?» – удивился Глызин. Вслух же произнёс:
– В Измайлове она живёт… Усадьба на холме расположена, у реки Серебрянки.
– А-а-а… – протянул мужик. – Такось в той усадьбе, почитай, ужо три года баре не живут. Чаво ж ты там делать-то будешь, барин?
– Теперь там живёт баронесса… Знакомая моя…
– А-а-а… Такось это, барин, три версты в сторону, – предупредил Дормидонт. – Ты, болезный, прикройся на всякий случай рогожей, а то, не ровён час, простудисси. Ветер ужо нонче больно сильный…
Дормидонт забрался в телегу и осадил старую лошадёнку кнутом:
– Пшла, родимая!
Телега, противно скрипнув, тронулась с места и покатилась по весенней распутице к усадьбе баронессы фон Штейн.
* * *Василий прикрылся рогожкой, его бил озноб.
«Всё это дело рук подлой Анастасии, – сверлила голову навязчивая мысль. – Это она, змеюка подколодная, решила от меня таким способом избавиться. И ведь как ловко они с Ильёй всё продумали! Братец-то мой всеми тонкостями бухгалтерии владеет, сведущ и в цифрах, и в доверенностях. Опять же подпись мою легко подделать может… Главное, мне сейчас их, голубков, не спугнуть! Думают теперь, небось, что ихний разбойник мне дубинкой голову проломил? А вот не тут-то было, господа душегубы! Живой я! Назло вам! Ох, дайте сроку, нарушу я вашу идиллию!.. На каторгу оба пойдёте! А я на своей красавице Матильдушке женюсь…»
Василий с трудом приподнял голову и огляделся – места вокруг были уже знакомые.
– Слава Богу! Недолго ещё осталось трястись, – вздохнул он с облегчением.
Дормидонт остановил телегу прямо у ворот усадьбы. Они оказались закрыты.
– Хозяева! Отпирай ворота! Гости к вам!
Из привратницкой выглянул человек.
– Чего орёшь, мужик, покой барский нарушаешь?
Из телеги высунулась окровавленная голова купца:
– Умоляю… Сообщите обо мне баронессе… Скажите, что…
Привратник, признав в говорящей голове любовника хозяйки, не на шутку испугался и, не дослушав, со всех ног бросился в дом.
Не прошло и пяти минут, как у ворот появилась Матильда, закутанная в белую вязаную шаль.
– Василий?! – в ужасе воскликнула она, увидев любовника.
– Матильдушка… – простонал купец, воздев к ней руки.
– Что случилось, Василий? На тебя напали? На тебе живого места нет! – причитала Матильда.
– Чудом только жив остался, душа моя…
– Я прикажу отнести тебя в дом и немедленно пошлю за доктором!
…Баронесса приказала приготовить ванную, а потом сама обработала раны Василия раствором марганцовки, которую на всякий случай всегда держала под рукой.
– Бедный, как же тебе досталось! – приговаривала беспрестанно Матильда, прижигая раны Василия. – Бог мой, а это что?! – откинула она со лба любовника влажные волосы. – Это же клеймо!
– Оно самое и есть. Теперь до самой смерти буду ходить как бык клеймёный.
Матильда прижгла марганцовкой и клеймо. Василий издал протяжный вой.
– Голова болит, прямо в затылок отдаёт, – обхватил он голову руками.
– Позволь, я посмотрю!.. Так у тебя на затылке, Василий, огромная шишка! – в очередной раз в ужасе воскликнула баронесса.
– Слава Богу, хоть башка цела. Шишка что? Поболит да пройдёт…
– Расскажи мне, как всё произошло, – попросила Матильда.
– Да чего там рассказывать? Когда простились с тобой в прежний раз, укачало меня в дороге, и я заснул. А кучера, как потом выяснилось, мне ещё загодя подменили… Вот липовый-то, мать его, и завёз меня неизвестно куда – к таким же, как он, бандитам… А те бить начали нещадно, сама видишь… Про бриллиант мой всё допытывались…
– Ах, это та газетная статья навлекла на тебя опасность! Наверняка ты стал жертвой какой-нибудь банды, – высказала предположение баронесса.
– И я даже знаю, какой именно, – важно заметил Василий.
Матильда округлила глаза:
– Неужели?
– Да. Банда сия состоит из пяти человек: моей жены, моего брата и их подельников-разбойников, которые и избили меня до полусмерти. Помоги мне, Матильда! – взмолился купец. – Жена и брат погубить меня хотят, чтобы завладеть всем моим имуществом. Мне надо срочно сообщить о том в жандармерию!
Матильда стушевалась: сталкиваться с представителями городской полиции либо жандармерии в её планы не входило.
– Но почему тогда похитители не убили тебя? – отвлекла она купца очередным вопросом.
– Сам не знаю. Когда я под пытками назвал-таки им банковский шифр, то сразу потерял сознание. А они, вероятно, решили, что я помер…
– А ты уверен, Василий, что твоя жена и впрямь причастна к похищению?
– Абсолютно!
– А что, если брат действовал самостоятельно? Супруге твоей, согласись, слишком рискованно затевать такое предприятие! Да и потом… Вряд ли посторонним людям позволят войти в хранилище. Думаю, бандиты ничего не смогут сделать.
– К сожалению, смогут, если подделают на доверенности мою подпись, – вздохнул Глызин.
Он с трудом поднялся: руки его были сплошь забинтованы, губы распухли, левый глаз заплыл.
– Некогда доктора дожидаться, поеду…
В тот момент, когда купец вознамерился уже отбыть в Москву, дабы свершить акт возмездия, к усадьбе баронессы подъехала карета. В гостиную вбежала горничная:
– Барыня, доктор приехали-с!
– Зови!
…Лекарь, осмотрев пострадавшего, зафиксировал побои, ожоги руки и лица, гематому на затылке и отсутствие передних зубов, на основании чего и заключил: раны не смертельные, следовательно, ничего страшного нет. Тем не менее, категорически запретил пациенту выходить из дома, настоятельно рекомендовав полный покой. Матильда полностью согласилась с доктором.
– Оставайся у меня, Василий. Один день всё равно ничего не изменит. Если ты предполагаешь, что жена и брат хотели избавиться от тебя навсегда, то, вероятнее всего, сейчас они уверены в твоей смерти. И наверняка сами же, дабы отвести от себя подозрение, сообщили уже в жандармерию о твоём исчезновении.
Василий поморщился:
– Ты, как всегда, права, душа моя… Пускай порезвятся напоследок! А уж завтра я непременно заявлюсь… Представляю, как вытянутся их рожи!..
Матильда приказала приготовить для Василия отдельные покои, и он с чувством неизбывного блаженства погрузился в чистое накрахмаленное бельё, пахнущее свежим лимоном.
– Посиди со мной, душа моя, – умоляюще посмотрел купец на баронессу.
Та присела на краешек кровати.
– Ах, Василий, случившееся с тобой похоже на страшный сон! Тебе надобно как следует выспаться! Доктор оставил успокоительные капли…
– Ну, их к лешему, эти капли. Ты даже не представляешь, как я рад, что остался жив и снова тебя вижу, – протянул он руку к Матильде.
– Лежи, лежи! Доктор прописал тебе полный покой. Даже не думай об этом! В таком-то состоянии…
Глызин смутился:
– Да я не собирался… Куда уж мне сейчас!. Я просто хотел лишь дотронуться до тебя… Знаешь, там, в том разбойничьем доме, я много чего передумал…
Матильда внутренне напряглась.
– Поделись со мной, если хочешь. Тебе станет легче.
– Нет, не станет. Слишком уж много грехов на мне… Вот поправлюсь – денег детскому приюту пожертвую…
– Не всякий грех можно искупить деньгами, – возразила баронесса.
Однако Василий ничего уже не слышал: устав от потрясений последних дней, он заснул на полуслове.
Матильда потихоньку вышла из комнаты и направилась в будуар. Уже вечерело. Женщина взяла подсвечник и посветила им в окно.
Вскоре в будуар вошёл барон фон Нагель. Матильда бросилась к нему на шею.
– Мне страшно, Серж, – призналась она.
– Не волнуйся, завтра уже уедем.
– Ты всё подготовил? – спросила женщина.
– Да. Вот новые паспорта, – извлёк барон из кармана документы. – Взгляни…
Баронесса развернула один из них и прочитала:
– Виконтесса Шарлотта де Оверн, год рождения – 1801-й… Хорошо… Признаться, мне всё равно, под каким именем пересекать границу.
– А ты не хочешь посмотреть мой паспорт? – поинтересовался фон Нагель.
Матильда открыла паспорт барона:
– Виконт Филипп де Оверн, год рождения – 1798-й… Выходит, мы теперь – супружеская пара?!
– Конечно, дорогая! Так, я думаю, мы вызовем меньше подозрений.
– Серж, я должна сказать тебе… – робко начала Матильда.
