Инифинт. Приключенческий роман - Светлана Ивашева

Утром стражники разбудили её. На встревоженные вопросы и просьбы объяснить, что случилось, они не отвечали. Её привели в большой кабинет с деревянным столом, за которым сидел усатый, похожий на кота мужчина. Он был одет строго и официально. Два стражника встали у дверей. Олеану усадили посередине кабинета на железный стул, ножки которого были привинчены к полу.

– Я – Блэйк, дознаватель Секретного Департамента охраны Её Королевского Величества, – сказал ей мужчина с усами. – Ты должна отвечать на мои вопросы – правду и только правду.

В углу помещения, за маленьким столом с бумагой и чернильницей, сидел другой человек, готовясь записывать.

– Имя? – спросил Блэйк.

Олеана представилась.

– Возраст?

– Шестнадцать лет, – сказала Олеана. – Простите, господин Блэйк, вы не могли бы мне сказать, что случилось? Моя мама…

– Здесь вопросы задаю я, – заявил Блэйк довольно резко. – И не я тебе, а ты мне должна будешь ответить, что случилось. Дальше. Род занятий?

– Что? – не поняла Олеана.

– Чем ты занимаешься? – пояснил Блэйк.

– Я пою. В кабачке «У Грина».

– Каким образом вчера ты попала на сцену городского театра «Авэн»?

Олеана начала рассказывать по порядку: как её пригласил принять участие в концерте незнакомец в кабачке, как у театра её встретили музыкант и конферансье… Тут в кабинет вошёл человек в тёмном, наглухо застегнутом сюртуке и чёрных перчатках. Он холодно и пристально взглянул на Олеану. Блэйк представил его, как господина Умари, своего коллегу.

– Продолжайте, – бросил вошедший и присел сбоку у стола.

Олеана, которая уже было освоилась в разговоре с Блэйком, отчего-то смешалась при появлении его коллеги. Что-то в нём вызвало у неё безотчетную тревогу: как будто целое облако холода вошло с ним в кабинет. Она замолчала.

– Ну! – проговорил новопришедший.

У Олеаны почему-то стал заплетаться язык. Ей показалось, что она в чём-то провинилась. Может быть, ей не следовало петь вчера на сцене? Но ей обещали заплатить, ей нужны были деньги. Кажется, она не делала ничего плохого…

– Музыкант сыграл мелодию и дал мне разучить слова, – проговорила она.

– С её слов, это было уже в театре, – пояснил новопришедшему Блэйк.

– Уже в театре? – с насмешкой повторил господин Умари. – А музыкант уверяет, что даже не подозревал, что ты станешь исполнять на мотив государственного гимна этот крамольный бред!

«О, Господи, – подумала Олеана, – так вот что это была за мелодия…»

Новый государственный гимн Вэтландии появился на свет шесть лет назад, с приходом к власти королевы. Прежний гимн, посвящённый правителю-мужчине, девушка хорошо знала, а вот новый ей как-то ни разу не довелось услышать…

Теперь Олеана поняла, за что арестована: вчера в театре «Авэн», на глазах у сотен людей, она глумилась над главной песней страны!

– Давай-давай, продолжай, – с угрозой сказал господин в чёрных перчатках. – Что было дальше?

– Всё, – пролепетала Олеана. – Я вышла, стала петь… – и всё… Я думала, что это обычная песня…

– Ты не знакома с государственным гимном? – ледяным тоном спросил Умари.

– Нет, – виновато призналась Олеана.

– Приведите сюда музыканта, – приказал дознаватель стражникам.

Ввели длинного, растрёпанного и очень бледного Идэна.

– Кто сочинил текст, который пела вчера в театре вот эта девица? – в упор спросил его господин Умари.

– Я не знаю, господин дознаватель, я только играл… Я больше ничего не знаю, – заговорил Идэн сбивчиво.

– Играл гимн? – уточнил господин Умари, сверля его взглядом.

– Я не знал, что она будет петь эти ужасные стихи, – оправдывался Идэн.

– Вы с нею не репетировали? – поинтересовался господин Умари чрезвычайно язвительно.

Идэн смешался. Он не знал, что говорить.

– Вы с нею не репетировали? – настойчиво повторил господин Умари, от которого, очевидно, не так-то просто было отвязаться.

– Нет, – наконец выговорил Идэн.

– Так и вышли на сцену, без репетиций, и твоя партнёрша ни разу до этого не спела под твой аккомпанемент? – господин Умари никак не хотел оставить Идэна в покое. Тот неуверенно кивнул.

– Она сказала тебе: ты сыграешь гимн, а я его спою? Весь зал поднимется с мест? Люди будут подпевать нам? Так она сказала?! Да или нет?!

– Она сказала: сыграешь гимн, а я спою… – проговорил Идэн крайне неуверенно – очевидно, чувствуя подвох.

– И когда ты увидел на ней эту пародию на королевское платье – тоже ничего не заподозрил? – коварно спросил господин Умари. («Серебряный обруч на парике! Намёк на королевскую корону?! Как же я сразу этого не поняла?..» – пронеслось в голове у Олеаны.) – И когда услышал, что песня называется «О женщинах и мужчинах»? – продолжал господин Умари. – Самое подходящее название для гимна, да?!

Идэн понял, что попался в ловушку, и замолчал.

Умари переглянулся с Блэйком.

– Я ещё разберусь с тобой, – пообещал он пианисту. – Уведите этого, – приказал он стражникам. – И приведите сюда того, кто вёл концерт!

Конферансье тоже был очень бледен, ворот его рубашки был расстегнут, и бабочка отсутствовала. Господин Умари велел ему объяснить, каким образом номер Олеаны и Идэна попал в программу концерта. Тот не смог ответить ничего внятного.

– Кто утверждал программу? – спрашивал у него господин Умари.

– Управляющий театром «Авэн», – потерянно отвечал конферансье.

– Там был номер «О женщинах и мужчинах»?

– Был, – неуверенно отозвался конферансье.

Тогда господин Умари приказал принести протокол допроса управляющего театром и отчётливо зачитал вслух его показания о том, что номера с подобным названием в утверждённой им программе не было. Конферансье смешался.

– Отвечай, – грозно приказал ему господин Умари.

– Мне дали денег, чтобы я включил номер в программу без ведома управляющего… – признался конферансье дрожащим голосом.

– Кто?

– Вот она! – ведущий не глядя указал на Олеану.

– Я?!.. – тихонько спросила девушка. Глаза её сами собой округлились.

– Ты, ты, – с досадой подтвердил молодой человек.

– Кто она? Как её имя? Давно ты её знаешь? – спросил его Умари.

– Я её не знаю. Она пришла перед концертом ко мне в кабинет. Сказала, что она – артистка, хочет исполнить песню, чтобы прославиться на весь город. Я, конечно, хотел отправить её к управляющему, но она предложила мне сто шильдов…

Конферансье добавил, что не смог отказаться от таких денег и, нарушив правила, выпустил самозванку на сцену.

– Ты дала ему сто шильдов? – спросил Блэйк у Олеаны.

– Столько денег я никогда в руках не держала… – девушка продолжала изумлённо смотреть на обманщика-конферансье округлившимися глазами.

– Врёшь, – крикнул конферансье, обернувшись к ней. – Ты дала мне денег! Сто шильдов! Вспомни – у тебя ещё пудреница выпала из сумочки, когда ты их доставала!

Мог ли человек, не моргнув глазом, лгать так подробно? Олеана даже усомнилась на секунду, не было ли всего этого на самом деле? Может быть, он с кем-то её перепутал?..

– Какие разъяснения ты можешь дать по поводу сказанного? – спросили Олеану, когда конферансье увели.

Олеана честно постаралась объяснить, как всё было на самом деле. Она повторила, что текст песни ей дал музыкант, что она не узнала мелодию гимна, что конферансье солгал или ошибся: она не давала ему денег, да и быть у неё не могло такой суммы: семья её бедна, они еле сводят концы с концами… Но дознаватели были настроены скептически. Из всего, что слышали, они были готовы поверить только в одно: что гость кабачка «У Грина» не был выдумкой Олеаны. У девушки требовали назвать его имя: допрашивающие были уверены, что он хорошо ей знаком. Олеана сказала, что приняла его за хозяина театра. Её подняли на смех: владелец, как оказалось, был в отъезде, и по возвращении его ожидал «приятный сюрприз», – театру угрожало банкротство. После случившегося скандала посещаемость заведения неминуемо должна была упасть.

– А кто придумал нарядить тебя в это платье? Откуда у тебя парик? – полюбопытствовал Блэйк.

Олеана объяснила, что все это ей выдали в театре.

Тогда дознаватели приказали привести костюмера, а потом – гримера-постижёра. Костюмер – седой взъерошенный старичок – оглядел Олеану, не узнавая её, – или делая вид, что не узнает, – и заявил, что платье, которое на ней надето – не из коллекции театра «Авэн». Гример-постижёр сообщил, что белокурого парика с серебряным обручем он Олеане не выдавал, и грим она накладывала сама…

Вокруг несчастной узницы сплеталась какая-то сеть. Кому и зачем это было нужно? Почему все, с кем Олеана встречалась в театре, лгали, как будто они сговорились? Кто был этот таинственный незнакомец, который, казалось, не желал ей зла, приглашая её выступить? Неужели это ловушка? Неужели нет выхода, и никто в целом мире не придет ей на помощь?! Мама?.. Чем же может помочь мама…