Рубежье - Николай Викторович Степанов

С открытием пятой ступени мне стала доступна и эта версия, хотя по здешним правилам, лишь достигший шестой ступеньки мог ознакомиться с полным списком пришельцев, поскольку в городе они не появлялись, а новиков за стены обычно старались не выпускать.

Местный «табель о рангах» немного удивлял. Ополченцем становился покоривший шестую ступень, ратником — двенадцатую, воином — после восемнадцатой. А дальше еще круче: тридцать шестая соответствовала десятнику, семьдесят вторая — сотнику. Возрождения предоставлялись через каждые десять завоеванных позиций.

«Хотят — считают дюжинами, надоест — переходят к десяткам. Желают кого-то запутать? А на кой?»

Почему же я перемещался вне правил? Да кто бы знал. Системе этот вопрос задать не рискнул, своим спутникам — тем более. Поразмыслив, пришел к выводу, что все дело в том сбое, который меня едва не убил. Один раз по-крупному нарушив протокол, обращать внимания на мелочи не станешь. Я решил, что так могла повести себя резервная система. Осталось только проверить, насколько мой вывод соответствует действительности.

Из разговоров с Ларикой понял одну вещь: я — абсолютно нетипичный новик. Те обычно набирались ума-разума в городах, на базах, в станицах… Перейдя в ранг ополченца, начинали совершать редкие вылазки под надежной опекой старших товарищей и, лишь став ратником, решались на самостоятельные вылазки. У меня же именно с похода в одиночку и начался путь в этом мире.

Опять же, не стоит сбрасывать со счетов взаимоотношения с системой, которых тут две. Причем еще ни один из местных ни словом не обмолвился о резервной. Решил молчать о ней и я.

После очередной стычки с пришельцами пообещали при сдаче трофеев подкинуть около пятисот упсов. Деньги немалые, но я бы предпочел им спокойное путешествие налегке. Теперь же предстояло загрузиться дополнительными тяжестями и добираться до пункта сдачи.

Во второй половине дня ветер стих, тишину нарушали лишь редкие голоса птиц, да трещание кузнечиков.

«Хоть бы одну птичку увидеть, а то кроме колючего страуса и не заметил никого. Впрочем, если они тут все кровожадные, то лучше не надо. На досуге стоит порыться в сети и найти справочник по местным тварям, наверняка должен быть. Нужно знать в „морду лица“ не только пришельцев».

Шли мы тихо, даже я. Похоже, не зря тренировался. А может дело было в мягкой траве, да отсутствии опавших веток. Как ни всматривался, ни одной не увидел.

Через пару часов мне надоело изучать почву под ногами. Переключился на созерцание ладной фигурки Ларики, которая шагала между мной и наставником. В голову сразу полезли грешные мысли…

«Женщина всегда остается женщиной. Даже походная одежда у нее приталена и подчеркивает все прелести…»

Кент объявил второй привал и настоятельно рекомендовал перекусить, пока никто не мешает. Советом воспользовался сразу, поспешив к рюкзаку наставника, припасы мы сложили там. Ларика не спешила присоединяться, вытащив из кармана тонюсенький бутерброд.

— Эй, плотва, нефиг от коллектива отделяться, а ну, топай к камбузу.

— Я не плотва.

— На нашем судне свои правила, барышня. Я — кэп, он — юнга, ты — плотва. Других должностей нет и не предвидится.

— Ладно, пусть будет по-вашему, но только не вздумайте меня под пиво схомячить, — она присела рядом.

Когда заканчивали перекус, заметил движение среди ветвей, а потом буквально в десяти шагах за спиной Кента появилась чешуйчатая пума. Я напрягся, и это сразу заметил наставник.

— Кто? — спросил он шепотом.

— Пума, — так же тихо ответил я.

Кошка в это время мотнула головой. Будь на ее месте человек, подумал бы, что он предлагает отойти в сторонку. Захотелось срочно заполучить ствол, а лучше два, но тут я высмотрел нехватку чешуек на шее.

— Не двигайтесь, это ко мне, — остановил Кента, положившего руку на кольт.

— Что значит…? — он округлил глаза.

— Потом.

Взял шмат мяса, чтобы не идти с пустыми руками, и направился к хищнику.

«Хотела бы напасть, не стала себя показывать», — рассуждал, приближаясь к «киске».

Коленки при этом подрагивали. Тут людей не всегда понимаешь, что уж говорить про диких животных. Приблизился, положил мясо. Подношение благосклонно приняли, проглотив за секунду. Снова кивок в сторону. Такое ощущение, что меня звали за собой.

— Веди, — произнес тихо.

Чешуйчатая сразу стронулась с места, но через несколько секунд приостановилась, поджидая отстающего. Затем подошла вплотную и зарычала на кого-то за спиной.

— Кент, не ходи за нами. Видишь — она нервничает, — предупредил наставника, поскольку это мог быть только он.

— Ладно, — недовольно пробурчал он. — Но в случае чего выпутывайся сам.

Мы двинулись дальше и вскоре остановились возле могучего дерева, корни которого скрученными змеями образовали целую полянку вокруг ствола. Кошка прыгнула и быстро вскарабкалась вверх туда, где начиналось разветвление.

«Она думает, у меня такие же коготки, или я умею летать? — мысленно возмущался, оценивая высоту до ближайшей ветки. — Да тут метров семь, не меньше. Даже хлыст от электрической камбалы не поможет».

Этот трофей продолжал занимать место в моем рюкзаке, сейчас оставшемся на месте привала.

Когда увидел спускающееся ядро с шипами, чуть в осадок не выпал. Мне предлагали подняться, и вместо лифта предоставляли хвост чешуйчатой пумы — хищника, входившего в десятку опаснейших тварей этого мира.

«Что у нас там говорят про таскание кота за хвост?» — спрашивал себя, ухватившись за живую веревку.

Меня подняли до разветвления. Хвост мог не только удлиняться, но и укорачиваться по желанию хозяина. Дальше добирался своими ногами и руками по одной из крупных ветвей.

«Содомом меня об Гоморру!» — наконец увидел причину нашего восхождения.

Впятеро меньший чешуйчатый кошак, на шарике хвоста которого еще не образовалось шипов, застрял в рогатке между двух веток. Как он туда попал, оставалось загадкой, но ветки, плотно обхватив тельце под передними лапами, отпускать жертву не собирались, несмотря на многочисленные следы когтей на коре. Зверек, не переставая, жалобно мяукал.

Задача по освобождению котенка на первый взгляд казалась простой: отогнуть ветки друг от друга и вытащить зверя. Но… браться за них надо было как можно дальше от разъяренного зверька, а как его тогда вытаскивать из природного капкана — ногами?

«Хоть бы какая распорка под рукой оказалась!» — почесал затылок.

Мамаша между тем тоже начинала нервничать. Она показала зубки, и я точно понимал — это не улыбка. Пришлось спешно подключать мозги, и все, что нашлось под рукой.

Снял пояс, притянул половину рогатки к соседней ветке. Вроде тиски ослабли, судя по возросшей активности застрявшего. Взял кошака под грудь ближе к передним лапам, аккуратненько приподнял и почти так же опустил возле мамаши.

Почему «почти»? Трудно быть аккуратным, когда тебя непрерывно лупят хвостом по лицу, да еще ощутимо прокусывают руку. При этом попробуй возмутиться или вскрикнуть — взрослый хищник буквально стоит над душой.

Впрочем, надо отдать должное мамашке: если бы не она, котенок точно бы кинулся на спасителя, оказавшись на свободе. У него пока не хватало мозгов осознать, что его спасают. Тот, кто причиняет боль — враг. Как на врага он и смотрел на меня, не понимая, почему мамаша не покончит с обидчиком.

Чешуйчатая увела отпрыска, оставив меня на дереве. Поначалу я этому обрадовался. Вернул себе пояс, принялся спускаться…

«А дальше как?»

На этот раз «лифт» не предоставили. Оставалось преодолеть последние семь метров. И как — по воздуху? Ствол абсолютно гладкий и толще моего обхвата. Прыгнуть? Ну, да — попаду ступней на один из торчавших корней, и перелом гарантирован. А пятки заживают очень долго.