Музейный вор. Подлинная история любви и преступной одержимости - Майкл Финкель

в лето, и Брайтвизер начинает названивать ей из дома матери. Какое-то время она смотрит на определитель номера и не снимает трубку. Затем, спустя четыре месяца после своего отъезда, она все же решает ответить.

За эти четыре месяца Брайтвизер не украл ни разу. Без Анны-Катрин он чувствует себя подавленным и беспомощным, ложась спать в одиночестве в кровать с четырьмя столбиками, и его страсть к похищениям иссякла. Чтобы чем-то занять себя, он сменил несколько временных работ: упаковывал подарки, торговал шубами – но в основном сидел у себя на чердаке и предавался мрачным размышлениям, говорит он. Его жизнь и его искусство лишились всего своего блеска. Новый телефонный номер Анны-Катрин появился в справочнике, и он звонил ей ежедневно, пока она не ответила.

Он мастерски владеет магией слов, что в музее, что в телефонной беседе. Он был ослеплен своей одержимостью, говорит он Анне-Катрин, и она пострадала из-за капризов его настроения. Он вел себя как несносный ребенок, которому постоянно нужна новая игрушка. Он смирился с тем, что решение об аборте принято без него, и клянется больше не держать на нее зла. Он любит ее, но недостаточно часто говорил ей об этом. Она единственная женщина, которая подходит ему. Он оставался ей верен. Без нее желание красть предметы искусства покинуло его.

У Анны-Катрин имеется машина, квартира и стабильный распорядок дня. Без Брайтвизера ее жизнь размеренна. Но те, кто знаком с Анной-Катрин, предполагают, что волнение и азарт для нее как наркотик. С Брайтвизером она – владелица тайной сокровищницы и участница еженедельных музейных краж. И что-то в его больной страсти, а может, просто-напросто очарование его голубых глаз неотразимо для нее, ну или почти неотразимо. «Если ты еще раз когда-нибудь поднимешь на меня руку, – предостерегает она, – я уйду навсегда». Она не запрещает ему красть, к этому времени усвоив правила, однако не желает больше активно участвовать в его кражах. Анна-Катрин оставляет за собой свою квартиру, убежище от искусства, и возвращается к нему в мансарду.

Кровать кажется ему теплой, картины – красочными. Тревоги покидают его, он возрождается. И внезапно на него нападает эстетический голод. Пока Анна-Катрин на работе, он совершает набег на несколько местных музеев, откуда в одну неделю уносит рисунок углем, в другую – шкатулку из твердой древесины.

Из двухсот пятидесяти предметов, украденных им к концу 1999 года, всего несколько, из ранних приобретений, взяты в церквях. Анну-Катрин эти кражи расстроили, да и самому Брайтвизеру было не по себе. Он не религиозен, однако его мать католичка, и, если она когда-нибудь узнает, что он обворовывает церкви, ей будет особенно больно из-за этих его грехов, больнее, чем из-за любых других. Так он думал и поэтому перестал красть в церквях.

Теперь же, когда он работает один, именно в церквях он зачастую находит то, чего ищет: нетронутые им места недалеко от дома, произведения искусства как раз в его вкусе, и охрана зачастую настолько плохая, что стоять на часах нет необходимости. Из одной церкви он забирает деревянную статуэтку крылатого херувима, из другой – погрудное изображение Христа, из третьей – деревянный барельеф с Марией-Магдалиной. Кражи в церквях проходят без осложнений, произведения искусства там самого высокого качества, и потому он продолжает: подсвечник, мраморная кропильница, каменный ангел.

Стены и полки в их мансарде почти заполнены, и Брайтвизер начинает складировать награбленное на полу. Полка для обуви у них в шкафу превращается в хранилище бронзы. Календарь показывает, что наступил 2000 год, и парочка, соблюдая сложившуюся новогоднюю традицию, остается дома и ничего не делает. Трехгодичный запрет на въезд в Швейцарию истекает. Зарплаты там выше, и Брайтвизер, который говорит и по-немецки, и по-французски, находит самую лучшую работу за всю свою жизнь: он зарабатывает почти четыре тысячи долларов в месяц, служа официантом в первоклассном пивном ресторане, который находится в полутора часах езды от дома.

Теперь, при деньгах, он старается удовлетворить страсть Анны-Катрин к острым ощущениям законными способами. Он заказывает билеты на самолет через Атлантику, они с Анной-Катрин отпрашиваются с работы и отправляются в двухнедельный романтический тур по Доминиканской Республике. Эта поездка должна укрепить их отношения, чувствует Брайтвизер. Пока они там, он не крадет ни разу. После каникул в Доминикане он тут же начинает планировать для них двоих очередную поездку.

Анна-Катрин, обеспокоенная тем, что ее бойфренд работает в Швейцарии, без обиняков предостерегает его. Даже если им позволено сюда вернуться, говорит она, кражи все равно под запретом. В тот раз им повезло, но второй арест точно обернется катастрофой. Теоретически Брайтвизер согласен с этим запретом на кражи. Но каждый раз, проезжая по территории Швейцарии к своему ресторану, он не может не думать о музеях, какие попадаются ему на пути.

25

Разумеется, сопротивление оказывается совершенно бесполезно. Один за другим он приносит домой трофеи: серебряную сахарницу, две чаши для причастия, оконный витраж, супницу и памятный медальон. Он скрывает от Анны-Катрин кражи в Швейцарии. Она, кажется, не замечает, что он перестал добавлять в их альбом вырезки газетных статей.

В один из своих выходных в ресторане он в одиночку заходит в музей и сметает десять экспонатов разом – его рекорд, – набив в рюкзак, складки пальто и брюки чайник, две сервировочные ложки, шесть серебряных чашек и деревянный ящичек со столовыми приборами. В феврале 2001 года он, на сей раз один, возвращается в замок Грюйер в швейцарских Альпах, где они с Анной-Катрин шестью годами раньше украли свою первую картину по дороге на лыжный курорт. Более дюжины музеев он грабил больше одного раза, так и из замка Грюйер он выносил добычу четырежды: трижды с помощью Анны-Катрин, забрав в итоге две картины и каминные инструменты.

Во время своего сольного тура по замку Грюйер он скрывает в брюках пустую сумку, обмотанную вокруг ноги. Его цель – громадный гобелен семнадцатого века, десять футов шириной и десять футов длиной, который поразил его воображение еще в самый первый визит в компании Анны-Катрин. Ее присутствие всегда урезонивало его, а она не желала рисковать свободой ради произведения искусства такого размера. Но без нее он заходит дальше, и попытка решить наконец задачу с гобеленом представляется ему естественной.

На гобелене выткан целый мир: леса, горы, деревеньки, – такую работу никогда не надоест рассматривать. Он планирует протащить сумку с добычей мимо стойки на выходе, опустив ее как можно ниже, держа над самым полом. Он снимает гобелен со стены, однако, как бы он