Царица царей - Мария Хэдли

У Октавиана мурашки забегали по спине. Магия. Он подозревал нечто подобное.

— Ты спросил, не советовалась ли она с колдунами, — продолжала Клеопатра Селена. — Она совещалась с учеными и использовала заклинание, связанное с какой-то богиней. Вообще-то все должно было храниться в тайне, но помогал-то ей Николай. Наверное, лишь через него ты сможешь до нее добраться.

— Она никуда не делась, — выдавил Октавиан. — Клеопатра мертва и похоронена.

— Чего же ты тогда боишься? — спокойно поинтересовалась девочка.

21

Клеопатру раздирали ярость и горе, вина и отчаяние, но сильнее всего был гнев. В груди, там, где раньше билось сердце, клокотало гнездо шершней.

Римляне отобрали у нее двух самых дорогих ей людей. Она вспоминала, как пела еще не рожденному Цезариону колыбельные. Как он сосал ее грудь. Клеопатра скорчилась, не в силах совладать с разрушительными видениями мести.

«Ты — моя», — прошелестел голос в голове, еле слышно. Теперь он был неотличим от ее собственного.

— Я твоя, — произнесла она вслух.

Она сотрет Рим с лица земли. Улицы империи превратятся в кровавые реки. Куда бы Октавиан ни пошел, его взгляд будет наталкиваться на горы трупов. Она уничтожит его жену, сестру, военачальников и друзей. Станут ли римские граждане приветствовать своего отважного повелителя, убийцу детей? Она зальет кровью храм Весты. Боги склонятся перед ней. Все властители примутся молить ее о пощаде, но Клеопатра никого не пощадит. Они заплатят ей за гибель Антония и Цезариона.

Во время казни царица ощущала Сохмет, ее надменную улыбку и рокочущее дыхание, но так и не смогла ее увидеть. Когда она упала на землю, то догадалась: богиня находилась не в толпе. Она была внутри Клеопатры.

Сохмет оказалась разгневанной и ослепительной в своем желании. А царица стала одержимой.

Теперь голод терзал ее неотступно. Если на мостовой осталась лужа крови, она вылакала бы ее досуха. Когда на небе появились звезды, она исцелилась от урона, нанесенного ей солнцем, и сил прибавилось. По спинному хребту пробежал огонь. Пламя лизало ее, словно львица языком. Сопротивление обратилось в прах.

«Накорми меня», — приказывал голос. Клеопатра не будет ему отказывать. Отныне она не допустит забвения. Теперь ее глаза открыты.

Само тело подсказывало ей, что в каждом доме спят люди. Царица легко сможет проникнуть к ним. На улицах валялись пьяные — легкая добыча. Она в нерешительности помотала головой.

Она еще не представляла, в кого превратилась. Солнечный свет поверг ее ниц, подавил волю. И ей очень повезло, что в таком состоянии ее не обнаружили римляне и не вернули в заточение.

Клеопатре необходимо исследовать свою новую сущность. Она должна научиться контролировать ее. Нельзя покориться ей полностью, всецело отдаться ярости и жажде.

Она будто произнесла заклинание тысячу лет назад, находясь в окружении металлических плошек, курений, свитков… Культ Сохмет, сказал Николай. В Фивах есть храм богини. Там живут жрицы. Возможно, ей надо именно туда.

Клеопатра не собиралась оставлять врагов в покое. Пусть утратят бдительность и думают, что им ничто не грозит.

Прежде она тоже так считала.

Негромкий звук за спиной заставил ее стремительно обернуться. Она ожидала увидеть в темноте приближающихся солдат. Это оказалась лишь тощая собака с выступающими ребрами. Она вынюхивала что-то, опустив голову. При виде Клеопатры псина тоненько заскулила. Нет уж, царица не будет убивать животное!..

В Александрии полно римлян. Она чуяла их запах, слышала чужой говор, ощущала их присутствие. Они повсюду.

А еще город заполонили предатели. Один из них раньше клялся защищать ее сына. Вот кому она отомстит.

Клеопатра двинулась по мостовой, вымощенной булыжниками. В вышине кувыркаются летучие мыши. Перекликались ночные птицы. Вскоре она стояла перед воротами Мусейона. Одним скачком перемахнув через ограду, Клеопатра очутилась во дворе.

Еще пара шагов — и она застыла у открытого окна. В один миг она познала всю жизнь Родона, наставника Цезариона. Дух библиотек и языков, выученных и забытых. Запах денег, обещаний, честолюбия.

В комнате горел фонарь. Родон собирал пожитки, готовясь отправиться в Рим. Клеопатра немного постояла в темноте, наблюдая. Одеяние у Родона стало богаче, чем прежде. Под льняной тканью переливались драгоценные камни. На щеках играл румянец, выдающий хорошее здоровье. Он нажился на гибели ее мальчика.

Когда он небрежной походкой вышел во двор с перекинутой через плечо сумой, она действовала молниеносно.

Час спустя Клеопатра проскользнула в придорожную таверну к востоку от Александрии. Внутри было шумно. Пьяные мужчины гомонили и отпускали соленые шуточки.

— Фелюка?[17] — подала голос Клеопатра, выпростав из-под плаща руку. Она была укутана покрывалом, но в пальцах ярко блестел золотой. Несомненно, это вызовет интерес. Деньги она позаимствовала у жертвы. На одной стороне монеты было выбито ее имя и лик. На другой — Антония. Как они смеялись, когда впервые их рассмотрели! По мнению Клеопатры, он являлся куда большим красавцем, чем можно было предположить при взгляде на монету. Он придерживался того же мнения относительно профиля своей жены, хотя в изображении угадывалась внутренняя сила.

Клеопатра сжала золотой в кулаке. Отчеканенное лицо Марка Антония впилось в ее плоть. В лучшие времена она путешествовала с возлюбленным на роскошной барке с серебряными веслами, под балдахином из пурпурного шелка. А теперь довольствуется утлой фелюкой с пьяным капитаном.

При виде денег глаза мужчины алчно блеснули.

— Ты отвезешь меня в Фивы, — заявила она. — Прямо сейчас. По прибытии получишь еще.

Он переглянулся со своими товарищами. Ну, конечно, он возьмет женщину на борт. Только повезет незнакомку отнюдь не в Фивы. До города ведь несколько дней плавания. Они проплывут вдоль средиземноморского побережья на восток, к одному из рукавов Нила. Фелюка просто немного спустится вниз по течению. Затем он полюбуется на добычу. Долго ли она будет ломаться, прежде чем раздвинет ноги?..

Сходные мысли были у каждого завсегдатая таверны. Клеопатра слышала их перекликающееся эхо.

В сопровождении капитана и единственного матроса она двинулась по пристани к небольшой деревянной посудине и взошла на борт.

Фелюка отошла от берега. Лунный свет успокоил обожженную кожу Клеопатры, исцелил остатки ран, нанесенных солнцем. Она запрокинула голову и подставила лицо под прохладное сияние звезд. Из-за снастей показалась кошка и с мурлыканьем приблизилась к царице. Клеопатра погладила золотистую кошачью голову и заглянула в прозрачные желтые глаза. Та негромко мяукнула и запрыгнула к ней на руки.