Вопреки небесам - Карен Рэнни

— Значит, вам понравился мой дом? — Она кивнула, и Хью согласился: — Да, место неплохое.

На самом деле он обожал свой замок, каждый уголок, каждую трещину; потайные лестницы, ведущие на чердак, небольшие комнаты, расположенные по обе стороны коридоров, огромные нижние залы. Он влюбился в Ненвернесс еще ребенком, с годами привязанность усилилась, и не последнюю роль тут играло сознание того, что в один прекрасный день все это будет принадлежать ему.

Хью всегда казалось, что он связан с Ненвернессом какими-то мистическими узами. Сложенный из камня и кирпичей, скрепленных известью, замок отражал тайную сторону натуры своего хозяина, о существовании которой мало кто догадывался.

Будучи человеком практичным, но все же не лишенным воображения, Макдональд понимал, отчего его сердце начинает учащенно биться, когда он возвращается домой после долгого отсутствия, и почему ему никогда не наскучит видеть Ненвернесс, залитый полуденным солнцем или озаренный розовыми лучами утренней зари, словно застигнутая врасплох юная девица. Хью привык мыслить логично, однако признавал силу привязанности к родному гнезду. Это первобытное чувство было глубже и сильнее любой страсти, которую он когда-либо испытывал.

Кэтрин подошла к краю зубчатой стены, глядя на набегающие волны.

— Мэри говорила, что Ненвернесс стоит на этом месте уже пять веков, — сказала она, чтобы нарушить молчание.

Она боялась, что иначе Хью услышит бешеный стук ее сердца и тяжелое дыхание, словно она пробежала без остановки несколько миль. Почему в его присутствии ей всегда не хватает воздуха, а сердце готово выскочить из груди?

— В Ненвернессе ощущаешь связь времен. Кажется, он был здесь всегда и будет вечно.

— И каждый Макдональд стремится оставить в нем свой след.

— Смотрите!

Перегнувшись через карниз, Хью указал на вырезанного из камня грифона. Хотя Ненвернесс строился как оборонительное сооружение, прежние владельцы не забывали и о красоте.

Края зубчатой башни были увенчаны изображениями мифических существ, между которыми виднелось море, поблескивавшее в ночи. Скрестив руки на груди, Кэтрин не сводила глаз с чеканного профиля лэрда, четко выделявшегося на фоне залитой лунным светом воды. Интересно, сколько людей до нее любовались этой величественной картиной?

— А какой след оставите вы?

— Боюсь, не столь романтичный. Вместо мифологических персонажей я создаю ванные комнаты. В отличие от деда, собиравшего изделия из меди и бронзы, я строю акведуки и водопровод, — усмехнулся Макдональд. — Неподалеку есть резервуар для хранения питьевой воды. Пожалуй, мне стоило бы назвать его в свою честь, как вы считаете?

Самые радикальные изменения он произвел на четвертом, верхнем этаже Ненвернесса: очистил чердак от веками копившегося там хлама, старую мебель частично продал в Эдинбурге, а частично раздал фермерам, две стены заменил колоннами, не только поддерживающими массивную крышу, но и открывающими доступ свету, заливавшему освободившееся пространство; свинцовые переплеты окон фасада заменил настоящим стеклом, которое надежно защищали деревянные жалюзи; в крыше пробил три люка, закрывала и открывала которые система блоков, установленная на одной из стен.

Поначалу эти нововведения вызывали удивление и ропот его людей, однако с течением времени они перестали обращать внимание на многочисленные повозки, которые то и дело въезжали в ворота Ненвернесса, груженные хитроумными механизмами и причудливой формы приборами, заботливо укрытыми тканью. Все знали, что молодой хозяин любит забавляться подобными пустяками.

Макдональд очень хотел рассказать обо всем Кэтрин, но сдержался. Тот факт, что он готов поделиться с ней сокровенными мыслями, пугал его и настораживал.

Да, в этой женщине определенно таится опасность.

Он шагнул к ней, и Кэтрин спиной ощутила движение, словно между ними пробежали невидимые токи. В его присутствии она всегда трепетала, как невинная девушка, охваченная сладостной дрожью.

— Я вас не поблагодарила…

— За что?

— За то, что поговорили с Йеном.

Вот так, мягко и ненавязчиво, она вернула Хью к роли лэрда.

— Значит, он прекратил свои ухаживания? — поинтересовался он, отодвигаясь на безопасное расстояние.

— За три недели не сказал мне и трех слов. Чем вы его напугали?

— Напугать Йена не так-то просто, — со смехом возразил он. — Скорее в нем говорит уязвленная гордость.

— Мне бы не хотелось причинять ему боль.

— Иногда гуманнее причинить ее вначале, чтобы избавить от страданий в будущем.

Макдональд произнес это столь многозначительно, что Кэтрин удивилась. Кого он имел в виду, себя или ее? Она не оборачивалась, чтобы не выдать своего смятения. В голове стучала одна мысль: «Мне следовало бы бежать, когда я впервые тебя увидела. Теперь слишком поздно…»

— Как вы думаете, будет война?

По тоске в ее голосе Хью понял, что Кэтрин разделяет его опасения.

Большинство арендаторов в Ненвернессе смотрели на предстоящую битву как на увеселительную прогулку. Достаточно вынуть кинжалы, уложить сотню-другую англичан, и дело сделано. Кэтрин явно так не думала. А может, он просто выдал желаемое за действительное? Уж очень соблазнительно было считать, что женщина, завладевшая всеми его помыслами, наделена интеллектом под стать его собственному. Но это лишь увеличивало исходившую от нее опасность.

— Разве ходят такие слухи?

— Поговаривают, — начала Кэтрин, подходя к краю стены и вглядываясь в темноту, — что принц хочет посадить на трон своего отца, а солдат он купил на французские деньги.

— А вы сами что думаете о войне?

Он шагнул ближе, желая услышать ее мнение.

— Откуда мне знать?

«Кому же, если не тебе?» Ни с кем из женщин Хью не стал бы обсуждать подобный вопрос.

— Мой ответ вам не понравится, — предупредила Кэтрин, однако после некоторой запинки продолжила: — По-моему, для принца мы значим не больше, чем эти болота. По ним можно добраться от океана до твердой земли, на том их роль заканчивается. Принцу не нужна Шотландия, да и он Шотландии вряд ли нужен, его цель — стать королем Англии, наша — добиться свободы. Как ни странно, эти цели во многом совпадают. Беда в том, что люди обычно недооценивают опасность, таящуюся в болотах, хотя можно угодить в трясину и погибнуть… Насколько я понимаю, вы думаете точно так же и постараетесь убедить воинственно настроенных сородичей.

— Разве вы можете знать, о чем я думаю?

Кэтрин попала в точку, однако Хью не собирался доставлять ей удовольствие, сообщая об этом. Он не говорил о своем решении ни единой живой душе, однако эта женщина, вздернутый подбородок которой всякий раз вызывал у него желание впиться в него зубами (так обычно нетерпеливый жеребец укрощает кобылу), разгадала его секрет.