Холодный счет - Владимир Григорьевич Колычев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но в то же время Лева смог предоставить алиби по двум другим делам. Когда убили Канарееву, он находился на работе. И Дробнякову он убить не мог. Возможно, алиби относительно времени убийства Канареевой липовое, но тем не менее Жукову обвинение по убийствам не предъявить.
Чередникову мог убить как Жуков, так и Харитонов. Но если верить алиби Жукова, никто из них не мог убить Лизу Канарееву. Сама логика подсказывала, что всех трех женщин убил кто-то один. Или у Жукова ложное алиби, или убил кто-то другой. Но кто?
В дверь позвонили. Севастьян легко соскочил с дивана, не выпуская из руки пульт. Жукова разрабатывать нужно, а его от дела отстранили, в отпуск отправили, может, Брызгалов наконец-то внял голосу разума, может, отправил кого-то за майором Крюковым.
Но за дверью стояла Ирина, строгий костюм на ней серых тонов, волосы убраны в шиньон, брови нахмурены, губы плотно сжаты.
– Поговорим? – не здороваясь, спросила она. И как-то странно глянула на пульт у него в руке.
Севастьян кивнул, пропустил ее в квартиру. Она вошла, заглянула в комнату, поморщилась. Действительно, и как же она жила с ним в такой берлоге? Уж лучше с маньяком и насильником, но во дворце с бассейном.
Котовасий узнал Ирину, подошел, потерся о ее ногу. Она улыбнулась, наклонилась, погладила, но на руки не взяла.
– Приласкался, давай корми! – Севастьян кивком указал на кухню.
Он взял пакетик с кормом, надорвал, протянул Ирине, та без возражения ссыпала содержимое пакетика в кошачью миску. Котовасий намертво пришвартовался к кормушке: пока все не сожрет, не трогать, не отвлекать.
– Кофе? – спросил Севастьян.
– Да мне-то можно.
– А кому нельзя? – усмехнулся он.
– Леве нельзя! Без кофе сидит!.. А завтра в СИЗО могут отправить! И все из-за тебя!
– Забрать заявление?
– А забери!
– Пасечник подсказал или Брызгалов?
– Какая разница?.. Подрались два здоровых мужика из-за бабы, что здесь такого?
– Это Яна у тебя баба?
– Яна здесь ни при чем! – отрезала Ирина.
– Это ты так решила? И не важно, что было на самом деле, да?
– Ничего не было!.. Яна – девственница, и у меня есть тому неопровержимые доказательства!
– Не знаю, не видел. Зато видел официальное заключение судебной экспертизы. Сказать, что обнаружили у него в трусах?
– И знать не хочу! – От напряжения Ирина вытянулась в струнку.
– Непроизвольное семяизвержение!
– Не знаю, не говорили.
– Я говорю!
– Ну, с ним, вообще-то, бывает… – совсем неуверенно проговорила Ирина.
– Это как старческое недержание мочи… – ухмыльнулся Севастьян. – Может, Леве памперсы носить надо?.. Или презерватив с утра надевать… А что?
Он вдруг замер, вспомнив одно и даже не одно обстоятельство, связанное с презервативами.
– Ты чего? – Ирина поводила рукой перед его носом.
– Да ничего…
Севастьян сам осматривал под юбкой у Канареевой, из-за чего вышел казус с Веревкиным. Искал следы физиологической жидкости, не обнаружил. Что-то могло остаться внутри, что-то вытечь и засохнуть, почти пять часов, как-никак, прошло с момента убийства. Это потом экспертиза установила, что убийца пользовался презервативом, но откуда об этом знал Милованов? Севастьян мысленно услышал его голос: «Боюсь, что преступник в перчатках был. На все пальцы, в том числе и на тот, которым безобразничал…» В шутливом тоне Милованов говорил, может, потому Севастьян и не задался тогда вопросом.
А убийство Дробняковой? «Почерк разный, а подпись одна и та же, – наконец сказал он. – И там презерватив, и там… Точно, конечно, не скажу, но похоже на то…» И это слова Милованова. Откуда он знал про презерватив?.. Да, судмедэксперт выяснил, что до полового контакта дело вообще не дошло, фактически Милованов ошибался. Но ведь он сравнивал одно событие с другим, с тем, где преступник пользовался контрацептивом. Возможно, и в случае с Дробняковой орудие убийства обрезинили. Возможно, заранее.
Да и в деле Чередниковой преступник разрядился преждевременно, но следов не оставил. В этом случае Милованов про презерватив ничего не говорил, но подумать он мог. И даже вспомнить. Как убивал Татьяну.
Севастьян вспомнил пергидрольную блондинку в машине Милованова. Дети у него в Загоровске у бабушки, к ним он ездил. И жену забрал. А где тогда находилась жена в ночь на пятое июня? Если в Загоровске, то Милованову ничего не мешало отправиться в Подозерное, дождаться, когда Севастьян уедет, и убить Татьяну. А затем в форсированном режиме и незаметно вернуться в город. Отсутствие камер на всем протяжении пути этому очень способствовало.
А ведь запал Милованов тогда на Татьяну, понравилась она ему. Но не понравилось, что Татьяна выбрала Севастьяна.
– Сева, ау! – Ирина снова провела рукой перед глазами Крюкова. Она смотрела на него как на тронутого.
– Ау!.. – откликнулся он. – Что ты мне про Милованова говорила?
– Что я говорила?
– Гладкий какой-то, – напомнил Севастьян. – Такой гладкий, что аж скользкий…
– Ну да, приходило на ум, – кивнула Ирина.
– И мне приходило… Что нельзя оставлять Татьяну одну, без присмотра.
Севастьян задумался: интересно, когда это ему в голову приходило – до или после убийства? Но то, что Харитонов может убить Ирину, в голову точно приходило. И сейчас он может ее убить. Но Ирина здесь, с ним.
– Какую Татьяну? – нахмурилась она.
– Где сейчас Яна?
– Дома… Загорает.
– У бассейна?
– А где ж еще!
– Звони ей давай!
– А что такое? – Ирина суетливо полезла в сумочку.
– Давай, давай! – поторопил Севастьян.
Она набрала номер мобильного, но телефон не отвечал.
– Что ты там придумал? – Ирина с бледным видом смотрела на него.
– Поехали!
Он собрался за две минуты, Ирина вприпрыжку поспешила за ним. «Нива» хорошо, но у нее «Лексус» – это еще лучше. И быстрей. У Ирины тряслись руки, поэтому Севастьян предложил услуги водителя.
– Ты же выпивший, – сказала она, подозрительно глянув на него.
– Ну ты умница! В воскресенье с
