Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

Тут я должен был согласиться. Богиня уже разобрала на части те образы, что я ей передал, и в деталях представляла, что тут случилось. Ну, от моего лица, конечно же.

– Вообще, нам надо поговорить, но не при ней, – она кивнула на Рису, которая прямо сейчас укладывала в свою котомку нехитрую снедь с кухни, на которую мы ей указали.

– Что случилось?

Лу молчала, глядя перед собой. Я ощущал напряжение богини, и оно не было связано с тем, что произошло со мной несколько часов назад.

– Милая, что случилось? – повторил я свой вопрос.

– Орвиста арестовали, – тихо, одними губами сказала богиня.

Меня как мешком ударило, а потом как‑то резко зашумело в ушах. Как?! Кто посмел?! Кай?!

– Я не знаю деталей, – добавила Лу, – только видела людей с этим гербом у поместья.

Богиня открыла мне свой разум, и я увидел не самую приятную сцену. Штурм поместья де Гранжей, людьми в форме. Чья‑то дружина? И герб мне был определенно знаком.

– Вилсы? – спросил я.

– Угу, они самые, насколько я могла понять, хотя там были и другие дома. Орвиста брали штурмом.

– Король в курсе?

Лу посмотрела на меня, как на маленького.

– Ты думаешь, штурмовать поместье одного из самых богатых людей королевства будут без разрешения канцелярии? Этот хлыщ, граф де Шонц‑Вилен точно должен быть в курсе.

А если в курсе Арман, то в курсе и король. Полтора года Кай не трогал нашу сеть, но как только закончилась война в княжестве, принялся «раскулачивать». А до кого он может дотянуться? Конечно же до де Гранжей!

Боги! И ведь это я научил его этим методам? Рейдерские захваты, аресты, допросы! Это я показал тогда еще молодому королю, что прикрываясь нуждами государства можно творить любую дичь, бросить в темницу кого угодно!

– Почему раньше не сказала? – хмуро спросил я у Лу.

– А это что‑нибудь меняет? – пожала плечами богиня и продолжила сборы.

Тут она была права. Полчаса не решали ровным счетом ничего, а так она обработала мои раны и привела в чувство Рису.

– Так поэтому ты вернулась так рано?

Моя любовь утвердительно кивнула, упаковывая в мешок нехитрый походный скарб. Котелок, сушеное мясо, немного овощей. От вина придется отказаться на неопределенный срок.

– Я еще успела заглянуть к Ирдису, предупредила, что клерийский престол перешел к активным действиям.

Вор предупреждал нас, что бесконечно такая синекура длиться не может. Рано или поздно канцелярия захочет или в долю, или прихлопнуть наглое предприятие. Пока шла активная фаза войны и поток магиков, ну как, поток – ручеек – тек в восточные королевства, на нас закрывали глаза. А вот как только Кватт одержал безоговорочную победу и взял столицу княжества штурмом, тут‑то ручки у Кая и развязались.

Я почувствовал, как во мне закипает ярость. Не знаю, чем занимался король последние годы, и что с ним произошло, но он определенно потерял берега. И если мое изгнание из Клерии было политически обоснованно и это я смог принять, даже разойтись с Каем полюбовно, то атака на дом де Гранжей… Тем более, Орвист все еще не женился, некогда было бывшему гвардейцу, а ныне главе рода тратить время на такие глупости, как ухаживания и подбор невесты. У него, по словам Лу, был с Эдит простой уговор: если он не найдет себе жену к сорока, то просто пойдет к алтарю Матери с первой попавшейся дворянкой, которую Эдит приведет в их дом. А очередь там была уже серьезная. С де Гранжами хотели породниться многие благородные дома, причем не только клерийские. На широкоплечего великана имели виды невесты из Паринии и Ламии, и даже Арван что‑то там планировал. Так сказать, ради укрепления двухсторонних отношений.

Если же Орвист сгинет в застенках Кая Фотена, то это просто поставит крест на роду де Гранжей. Айрин – официально арха‑та и уже родила Арвану дочь, Эдит перешла в возраст, который тут характеризуют как глубокую старость. Если последнего сына графа Бренарда казнят или лишат титула, род будет уничтожен.

Бастардов у Орвиста не было, это факт. Сам являясь незаконнорожденным, пусть и принятым в семью – а Эдит, хвала этой мудрой женщине с огромным сердцем, еще и смогла стать ему матерью – Орвист не хотел плодить наследников налево и направо, которым придется всю жизнь ходить с красной линией на груди. Даже как‑то при случае расспрашивал меня о принципах зачатия, после того, как я открыл ему тайну своего происхождения. Узнал, кстати, он много нового.

Очнулся я от того, что Лу нежно гладила меня по плечу. Я вернулся в реальность и понял, что до смерти напугал Рису: мои глаза сейчас были чернее самой глубокой бездны, кулаки сжаты, руна на правой руке полыхала красным.

Я взял себя в руки, но удалось это не сразу. Видимо, такова жизнь: не мне решать, куда пойти, этот проклятый мир вокруг решает все за меня.

Орвиста бросать нельзя, совершенно нельзя. Это был самый близкий мне человек после Лу, а во времена моего одиночества, когда богиня сначала пыталась спрятать меня от ищеек, а потом сидела в осаде, с промытыми Калитой мозгами на тему моей смертности, именно Орвист и его отец были рядом. И если уж так рассуждать, то я должен не только ему, но и Бренарду, который погиб по моей вине.

Да, с годами я окончательно для себя решил, что смерть отца Орвиста – на моей совести, что бы не говорила когда‑то Эдит о том, что мы, молодые мужчины, слишком много на себя берем. Я уже не был молод, а в Таллерии так вообще мой один год можно считать, как в год в горячей точке – за три. Так что с такой нехитрой математикой мне было не тридцать девять, а уже за шестьдесят. Достаточный багаж жизненного опыта, чтобы начать брать на себя ответственность.

– Ладно, я тебя понял Лу. Решим. Конечно, это все меняет, нам срочно надо на ту сторону Бланда, – сказал я, окончательно отгоняя от себя гнев и злость.

Наконец‑то Риса перестала метаться по комнатам и застыла у стола, держа в руках туго набитый мешок.

– Готова! Господин Барон…

– Так! Минуту, барышня, постойте! – перебил я магичку. – А кто сказал, что вы идете с нами?

Лу быстро поняла, что я затеял, так что только хмыкнула себе под нос, даже не разгибаясь. Рисанриэль же застыла, удивленно хлопая ресницами.

– А… Ну, я подумала…

– Удивительно! Вы умеете думать! – не удержался и съязвил я.

Вся эта кровь была на ее совести, хотя вне зависимости от того, случился бы бой или нет, нам с Лу пришлось бы уходить. Так бы я никогда не узнал о фолианте, который до сих пор лежал на столе, не узнал бы и о странном мече.

В глазах Рисы полыхнул опасный огонь, но стоило мне просто пошевелить пальцами правой руки, и она моментально успокоилась. Боги, почему это так похоже на дрессировку непослушной собачонки?!

– Рисанриэль, – спокойно и даже дружелюбно начал я, – должен сразу сказать, что я очень благодарен тебе за помощь. Если бы не то огненное лезвие, меня, скорее всего, загнали бы в угол и насадили на пики. За это и твою храбрость – большое тебе спасибо.

– Но я же просто…

– Риса! Ты забыла, что я слышу твои мысли? Я же знаю, что тебе мои слова польстили.

Девушка резко покраснела до самых кончиков ушей. Клянусь Семерыми, именно так! А я всегда считал это просто фигурой речи.

– Садись, – указал я Рисе на лавку, сам устраиваясь с другой стороны, – давай быстренько проведем собеседование и решим, как будем жить дальше.

– Что проведем?.. – переспросила Риса.

– Говорю, обсудить нам надо некоторые детали. И там решим, сможешь ты отправиться со мной и моей женой в путь.

Девушка согласно кивнула и бухнулась на лавку. В моих словах был резон.

– Расскажи, что ты знаешь про него? – я покосился на меч.

– Барон…

– Никогда не называй меня так. Просто Антон. Можно Господин Тинт. Я больше не барон, эту кличку про «Огненного» мне вообще придумали, чтобы унизить. У меня не было правой руки и сильно обожжено лицо, – хмуро пояснил я.

Риса прикусила язык от такой откровенности и посмотрела на меня совершенно другим взглядом. Ее глаз все еще цеплялся за мою красную шевелюру и правую руку, но в целом она справлялась.