Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

Времени горевать не осталось. Снаружи послышалась какая‑то возня.

Служитель Единого оказался расторопнее, чем я думал. Он справился почти вдвое быстрее.

Я аккуратно выглянул во двор. У забора стояло три десятка бойцов Кватта – в том числе и звено Валла, который, впрочем, держался в задних рядах, как и самые преданные его парни. Пяток арбалетчиков, остальные с мечами и копьями.

Но ярче всего выделялась фигура, стоящая впереди всех.

Сухой, почти тощий, это было видно по высоким скулам и впавшим щекам, у калитки замер мужчина в черных одеждах с огромным белым кругом во всю грудь. Служитель Единого.

Череп мужчины был гладко выбрит, так что торчащие в стороны крупные уши выделялись на фоне лица еще ярче, а впалые, бесцветные глаза горели решимостью и каким‑то фанатичным огнем. Я видел это даже через мутное стекло. Квадратная, массивная челюсть служителя была вообще будто от другой головы и смотрелась откровенно чужеродно, вступая в контраст с узкими, хищными чертами лица. Ростом он был даже, наверное, выше меня, что большая редкость как для севера, так и для Таллерии в принципе.

– Счетовод!

Голос служителя был зычным, но дребезжащим.

– Счетовод! Я знаю, что в твоем доме живут беглые магики! Выходи, покайся и прими наказание за укрывательство и, возможно, останешься живым! И даже сможешь ходить!

Я потянулся ментальной магией к мыслям жреца Единого и… Ничего, пустота. Будто бы его тут вообще не было. Что‑то закрывало его разум от моего воздействия.

Черт, а я так надеялся, что все закончится быстро.

Не дожидаясь моего ответа фанатик дал знак бойцам и к дверям бросилась первая десятка.

Дом у меня был хорошим, а двери и засов – крепкими. Так что это выиграет мне примерно минуту, пока они не додумаются пустить красного петуха или начать влезать через окна.

Я попытался нырнуть в бездну, чтобы повторить фокус, который провернул еще в Пите – разобраться с бойцами дистанционно, но понял, что просто не могу скользнуть в чертоги разума. Что‑то мешает, будто бы меня выталкивает обратно.

Служитель накрыл нас своим проклятым прессом.

Силен! Обычно для этого требовалось минимум двое жрецов нового бога, судя по рассказам магов. Этот же справлялся один. Или Валл сказал мне не все и с лысиком в Осфилд приплыл кто‑то еще?!

Пресс ощутил и Нагаль, от чего старик опять схватился за сердце. Рисанриэль же, к моему удивлению, бросилась наутек – на второй этаж. Возможно, это имело смысл, держать оборону на лестнице. Но, опять же, пока они не подожгут дом.

Я глухо прорычал и взялся за свой посох, который тихо стоял все это время у стены. Если мне недоступна ментальная магия, то давайте меряться силой богов!

Иллюзия Барда схлынула и я с удовольствием увидел как пылающую красным вязь моего артефакта, который я сейчас накачивал силой Пала, так и горящую руну бога Войны. Это жреческий пресс заблокировать не мог.

Почему я вечно встреваю во всякие проблемы, когда рядом нет Лу?

Дверь затрещала, а скобы засова стали вылетать из бревен, так что я не стал ждать и просто пробил посохом крепкие доски, пронзая артефактом, как копьем, бедолагу, что стоял с другой стороны. Пока солдаты не поняли, что происходит, я успел нанести еще два удара, после чего все затихло.

Зазвенело стекло, а в оконных проемах показались морды кваттских арбалетов с крутыми, тугими плечами.

– Ложись!

Я рванул к стоявшему в ступоре старику и за мгновение до того, как стрелки нажали на спуск, повалил деда на пол, сам вжимаясь в доски.

Не зацепило! Отлично!

Тут, в столовой‑зале, то есть в самой большой комнате дома, что тянулась от стены до стены, во всю ширину строения, я был, как на ладони. Надо прорываться наружу и вырубить стрелков. С остальными, если у служителя Единого не было никаких других фокусов, я должен справиться. Обязан.

Я крепче сжал посох правой рукой, на что артефакт мгновенной отозвался зловещим огнем. Перехватив оружие поудобнее, я занес его над головой и одним ударом вынес дверь в собственный дом.

Вместе с массивной, но уже наполовину сломанной дверью, с мясом вырвало и тяжелые петли, от чего даже покосилась стена, но сейчас это было неважно. Древесина сработала, как тяжелый снаряд, так что пока обескураженные солдаты пытались понять, что происходит, я уже выскочил наружу и рванулся к углу дома. К стрелкам. Арбалеты были для меня смертельно опасны, но мне опять повезло. Все происходило так быстро, что стрелки просто не успели перезарядить оружие и я размозжил головы всем троим. Еще двое – с другой стороны дома, но к ним прорваться я не успею, только если…

Взмахнув посохом, я шарахнул прямо перед собой по земле, сбивая с ног ударной волной спешивших ко мне мечников, сам же, проклиная тупоголовую Рисанриэль, рыбкой нырнул в пустой оконный проем, оказавшись опять внутри дома. Быстрее! К окну на противоположной стене!

Первый арбалетный болт просвистел прямо возле уха, а второй я каким‑то чудом умудрился отразить посохом – хотя я знал, каким чудом. Руна Калиты полыхала так, будто в комнате зажгли зеленую лампочку. Она даже огонь Пала умудрялась перекрыть, хотя светился сейчас и посох, и руна на нем, и даже сочленения моего божественного протеза.

Спасибо, Энжи! Хоть ты и была сучкой, что запудрила Лу мозги, но видишь, можешь же, когда хочешь!

Срываясь на рык – потому что мне опять пришлось прыгать вперед головой, обдирая кожу на плечах и спине об острые края разбитого, но не до конца осыпавшегося стекла, я приземлился прямо на голову одного из арбалетчиков. В полном физическом контакте пресс жреца Единого мне был не страшен, так что я буквально потянулся к душе бедолаги, разрывая ту на части, а следом отправил к Фору и его товарища, который замешкался и не успел отбежать в сторону. Или к Единому? Не суть, пусть боги сами решают, кому достанется душа этого человека.

Главная угроза была устранена, но меня уже обступали со всех сторон полтора десятка человек. Большинство из них – с длинными, больше двух с половиной метров, копьями.

Я чувствовал, как пылает порванная о стекло кожа на спине, я умудрился порезать и свое многострадальное лицо. Но все это было неважно. Противники были слишком далеко, чтобы я мог дотянуться до них посохом или повалить ударом артефакта о землю. Все же, это не каменный пол какого‑нибудь зала, вибрация тут гасилась намного сильнее.

Ныли от принятой отдачи плечи, особенно левое, которое не защищал доспех бога Войны.

Я отразил один тычок копьем, второй, третий. Даже удалось контратаковать. Но бойцы передо мной были опытные, они просто не давали мне сократить дистанцию, проскользнуть между острыми наконечниками, потому что понимали, что в этом случае я начну резвиться в их рядах, как лисица, что забралась в курятник. Ситуация казалась безвыходной. Мы медленно двигались вдоль стены и почти вышли на двор перед входной дверью. В отчаянии я принял непростое решение: бросить, как копье, свой посох и попробовать прорваться в ближний бой через возникшую брешь. Даже без артефакта в руках я был невероятно опасен в упоре, спасибо Палу. Один удар правой рукой пробивал грудь взрослого мужчины, причем неважно, был он в рубашке или латном доспехе. Это я проверил еще во время наших с Лу странствий.

Перехватить посох, прицелиться, метнуть. Еще до того, как пылающий красным огнем артефакт вошел в грудь крайнего слева копейщика – именно этого несчастного я выбрал своей мишенью, пытаясь прорваться по флангу – я, разрывая жилы, бросился вперед, отводя в сторону правой рукой острый наконечник его соседа.

В этот момент произошло невероятное: по всей правой части полукруга, в котором меня заперли, пронеслось огромной силы огненное лезвие, которое буквально разрубило восьмерых солдат надвое.

Заклинание было такой мощи, что даже не хлынула кровь: узкая полоса магического огня моментально прижгла края, запечатывая страшные раны. По двору кроме громкой ругани на кваттском и моего тихого русского мата понеслись предсмертные крики. Те же, кто оставался в строю и бойцы резерва – Валл и трое его «лучших» солдат, с которыми он водил дружбу – застыли в ужасе.