Жрец богини Лу. Гексалогия (СИ) - Якубович Александр

– Ты сейчас похож на злого духа, – Лу подошла ко мне, сидящему сейчас на лавке и грузившему вещи в один из мешков, и провела пальцами по щеке, – и весь в крови.

– Это не моя.

– В основном не твоя, ты хотел сказать.

В словах Лу сквозила ирония, а в глазах смешалась грусть и смешливые огоньки.

– Милая, ты же знаешь, что меня ничего не берет, – устало улыбнулся я, но подчинился короткому жесту богини и стал стаскивать рубашку.

Порезы на спине уже покрылись кровавой коркой, которая прилипла к ткани, так что процедуру я сопровождал тихим, но очень изощренным матом.

– От твоей ругани у меня уши отвалятся когда‑нибудь, – сморщилась Лу, которая уже набрала в корыто чистой воды на кухне и нашла какую‑то тряпку, промыть мои раны.

– А ты не слушай…

– Сам научил своему языку, а теперь «не слушай»! Нет уж, господин счетовод, ведите себя прилично!

Брань в Таллерии была весьма однообразна и убога, не чета таковой в великом и могучем, так что матерился я исключительно на русском. Во время наших путешествий и занятий в чертогах, Лу узнала от меня много нового. В том числе – выучила русский. Теперь у нас всегда была возможность общаться, будучи на сто процентов уверенными в том, что никто из окружающих не поймет и слова.

– Ну а как тут не ругаться? Больно же!

– Можешь хотя бы поменьше вспоминать Первородную? А то через слово – мать, мать, мать…

– Так мать же, а не Матерь! Я же объяснял разницу!

– И почему ты такой упрямый?!

– Ай! Больно!

– Ты что, через окна прыгал? Тут осколки в ранах…

– Они уже были разбиты.

– А такое чувство, что ты еще и полежал на битом стекле. На ежа похож…

– Слушай, не пугай, и так тошно…

Подхватывая осколки ноготками, Лу принялась вытаскивать из моей шкуры битое стекло.

– Не порежься только.

– Да на мне‑то заживет, чего ты дергаешься. А вот у тебя шрамы могут остаться.

– Не, должно затянуться!

– Все! Давай, показывай, что с лицом.

С лицом все было более‑менее.

Богиня сняла с моей головы косынку, в которой я чуть ли не спал, как и в перчатке, освобождая черно‑красную шевелюру. Было немного непривычно, будто вышел на улицу без шапки, но на самом деле проветрить голову сейчас было отличным решением.

Один порез на лбу и еще один, совсем тонкий, на правой щеке. Лу аккуратно смыла кровь, проверила, не осталось ли чего в ранах, после чего подняла с пола чудом уцелевший кувшин с остатками самогона и промокнула сухой край тряпки.

– Может не надо?..

Богиня посмотрела на меня, как на капризного ребенка.

– Помнится мне, был в Клерии один молодой человек, который даже воду из колодца пить боялся, все кипятил, варил и проверял, не помрет ли он от какой хвори. А что теперь? В бессмертные записался?

Я покорно опустил голову и, шипя, дождался, пока Лу пройдется самогоном по всем порезам. Жгло люто, но богиня была права. Божественная сила – божественной силой, но вот получить воспаление тканей мне еще не хватало. Я понимал, что ничего серьезного не случится, но температура подняться могла. Или накатить слабость, а я и так сейчас чувствовал себя больше отбивной, чем человеком. Служитель и прикрепленная к нему Ищейка были невероятно сильны.

– Вспоминаешь бой? – Лу уловила движение моих мыслей.

– Да.

– Вижу, страшно было.

– Не то слово. Меня когда прижали к стене, думал, что все, не прорвусь. Да и сейчас понимаю, что надо было сразу ломиться на служителя, пусть и под свист болтов… Он меня чуть не прикончил.

– Справился же.

– Только благодаря ему, – я кивнул на стоящий рядом с посохом у стены меч.

Лу давно заметила странное оружие, но изо всех сил старалась его игнорировать.

– Что скажешь? – спросил я у богини и покосился на клинок.

– Скажу, что даже дотрагиваться до него не хочу. От него тянет какой‑то древней силой и не уверена, что хочу знать, что за она.

– Знаешь, я тоже к этой хренотени больше прикасаться не хочу, я думал, он меня сам быстрее убьет, чем служитель Единого.

Лу вопросительно посмотрела на меня, и я поднял правую руку.

– Они узнали друг друга, Лу. Буквально узнали, будто поздоровались.

Брови богини взлетели вверх. Мы оба понимали, что значит это утверждение. А еще мы знали, что я сейчас – в теле смертного, и переизбыток энергии может меня просто разорвать на части, лопну, будто мыльный пузырь.

С лавки, что стояла у стены, донесся тихий стон. Рисанриэль стала приходить в себя.

Богиня сразу же переключилась на контуженную магичку – именно так я бы охарактеризовал ее состояние после боя. Да, наверное, и до боя – тоже. Благоразумием Рисанриэль, как я уже понял, не отличалась.

Через пять минут возни и тихих разговоров девушка наконец‑то приняла вертикальное положение и села на лавку. Правда, она сразу же чуть не отключилась, когда увидела меня и мою голову…

Я сейчас и вправду выглядел немного инфернально. Полуголый, я стоял раком посреди комнаты и трамбовал вещи в мешке, попутно пытаясь выудить чистую рубашку, которая была где‑то тут… На самом дне… Спутанные, опустившиеся на глаза красные пряди волос, что выкрасил Пал, спина вся в кровавых порезах и царапинах, стальная рука, которая была будто вварена в плоть раскаленным металлом…

Рисанриэль тихо ойкнула и я почувствовал, как Лу прокатывает по магичке волну своей божественной силы. Хорошее решение, на самом деле. Я сейчас слишком устал, чтобы вообще внятно думать. Риса вроде успокоилась, после чего в ее глазах зажегся огонек узнавания.

– Ты! Да, ты! Клериец! Огненный барон, что разнес половину столицы и свалил на корабле!

– Ну, во‑первых не половину столицы, а только главный храм богов. Во‑вторых, разнес его не я, а лично Первородный Пал, так что тут тоже врут. Не врут только про корабль, – сказал я выпрямляясь с чистой рубашкой в руках и натягивая ее через голову.

Блин, как же приятно ходить без платка, косынки, банданы, шляпы или любого другого головного убора, что будет прятать мои волосы! Когда мы с Лу путешествовали, я частенько просто прокрашивал голову отварами из трав и коры, которые давали волосам коричнево‑медный цвет. Но тут такое не росло, так что когда натуральная краска окончательно смылась, пришлось прикидываться лысым, что стесняется своей внешности.

Кстати, бритье наголо не помогало, потому что буквально через несколько часов на черепушку проступала первая щетина, и тогда я становился похож просто на двухцветный шар для боулинга.

Так что сейчас, под неодобрительный взгляд Лу, я собирал волосы в маленькую ленивую косичку, после чего перехватил всю конструкцию первым попавшимся куском ткани.

– Но ведь ты маг огня! Даже у нас в академии обсуждали эту историю, я тогда еще училась и мэтр Нага…

Девушка осеклась и стала искать взглядом старика. И нашла. Когда до Рисы дошло, что старый архивариус битву не пережил, нижняя губа девушки мелко задрожала, она пару раз всхлипнула, глубоко и часто задышала и внезапно для меня сумела справиться с эмоциями.

– Я думаю, не выдержал пресса жреца, ран никаких нет, – пояснил я Рисанриэль причины смерти.

Волшебница согласно кивнула, некоторое время тупо смотрела на мертвое тело, накрытое тканью, после чего вскочила с места и как‑то засуетилась. Девчонка мигом сообразила, что ее единственный вариант – это прибиться к такому опасному персонажу, как я, а также к загадочной жене этого самого опасного персонажа. Впрочем, ее сборы много времени не заняли, своих вещей у Рисы был только один мешок, в который она была готова погрузить что‑нибудь еще, что скажем.

Пока девица металась из угла в угол, имитируя бурную и полезную деятельность, я перекинулся парой слов с Лу:

– Возьмем с собой?

– Ну не бросим же, Антон! Конечно возьмем.

– Ты же знаешь, что это она виновата. А еще она слишком вспыльчивая.

– И достаточно храбрая, чтобы схватиться за запретный артефакт и выбежать с ним наперевес против двух десятков солдат Кватта, даже не умея толком держать в руках меч, – парировала Лу, сверкнув на меня своими фиолетовыми глазами.