Путь в Царьград - Александр Михайловский

Бесоев перестал улыбаться и, взяв со стола лист бумаги и карандаш, протянул их мне.

— Дмитрий Иванович, давайте для начала запишем, что вам следует взять под контроль и на что обратить особое внимание.

Я с благодарностью посмотрел на своего наставника и приготовился записывать то, что он мне будет диктовать.

— Во-первых, господин комендант, — начал Бесоев, — необходимо прекратить в городе грабежи, убийства и насилие. Причем надо это сделать как можно быстрее и как можно решительнее. Тут без помощи греков нам не обойтись. Вы, кстати, хорошо знаете Константинополь? — поинтересовался Бесоев.

Получив мой утвердительный ответ, он продолжил:

— Надо для начала прикрыть патрулями христианские кварталы и район, где расположены иностранные посольства. Негоже будет, если их разграбят. Именно туда и направьте усиленный наряд морских пехотинцев, а оцепление района организуйте силами греков-ополченцев.

— Район посольств — это Пера и частично Галата, — ответил я, — кроме того, именно там расположены европейские банки и конторы иностранных купеческих компаний. Если бандиты и начнут грабежи, то в первую очередь с тех районов.

Бесоев достал из своей полевой сумки карту Константинополя, нашел там упомянутые мной районы и карандашом обвел их. Потом он взял в руки свою рацию, вызвал неизвестного мне прапорщика Егорова и приказал ему срочно отправить в Перу и Галату усиленный патруль с двумя пулеметами.

— И патронов возьмите с собой побольше, — приказал старший лейтенант прапорщику. — Всех попавшихся вам на месте преступления грабителей и мародеров — расстреливать беспощадно, невзирая на национальность и вероисповедание. Через пару часов я направлю вам подкрепление — местных греков, — Бесоев вопросительно посмотрел на меня. Я утвердительно кивнул, и старший лейтенант продолжил: — А к концу дня разгрузится «Колхида», и я подошлю к вам еще одно отделение на «Тиграх». Думаю, что самое интересное произойдет ночью.

Отдав распоряжения, Бесоев положил на стол свою неразлучную рацию, посмотрел на меня, улыбнулся, и сказал:

— Лиха беда начало, поручик. Давайте, продолжим.

Два часа спустя, район Галаты, патруль морской пехоты Северного флота.

Командир отделения сержант контрактной службы Игорь Андреевич Кукушкин.

Да, угораздило нас. Шли мы в XXI веке в Сирию, а попали прямиком в XIX век в Турцию. Рассказал бы кто-нибудь мне такое раньше — ни за что бы не поверил. Только вот факт налицо: на дворе 1877 год, Россия воюет с турками, впереди у нее вроде как Плевна и Шипка. Да еще и Баязет — помню, показывали по телевизору такой фильм. Там еще наши сидели в осаде, без воды. Ну прямо как в Брестской крепости.

Командир наш рассказал вчера вечером, что мы будем высаживаться с вертушек в Стамбуле, или, как его христиане называют, Константинополе. «Спецы» из ГРУ должны захватить дворец султана с самим султаном в придачу, а мы вроде как идем для их поддержки. Ну что ж, нужна будет поддержка — поддержим.

Все прошло гладко, даже стрелять особо не пришлось. «Спецы» сработали на пятерку. Кого надо — почикали, кого надо — повязали. Самого султана тоже взяли. Видел я, как его, упакованного и увязанного, грузили в вертолет. А нам поставили задачу — охранять периметр дворца и не допускать к нему разных там мародеров и прочих беспредельщиков.

Охраняли мы дворец до утра. В общем-то, ничего такого не случилось. Только раз вылезли из темноты какие-то обормоты с ружьями кремневыми, ножами и прочим дрекольем. Попробовали на нас буром переть, только с морской пехотой Северного флота шутки плохи. Завалили мы с десяток самых борзых и непонятливых, а остальные и сами разбежались.

А уже утром, когда стало совсем светло, наш взводный дал нам приказ — выдвигаться с отделением в район, где расположены посольства и богатые офисы здешних буржуев, и взять их под охрану. Пообещал он, что пришлет нам подкрепление из греков местных. Они тут от турок натерпелись, и наших встречали на Лемносе с вином и песнями. Дали нам пароли на случай встречи наших людей, грека-проводника по имени Георгиос — и вперед!

Идем мы по улицам Стамбула, который, как говорил Семен Семеныч Горбунков в бессмертной «Бриллиантовой руке», город контрастов. А он и в самом деле — город контрастов. Тут и турецкие дома с глухими заборами, и европейские дома, совсем как в какой-нибудь Финляндии или Швеции — ездил туда еще до армии на экскурсию. Только вот на улицах, несмотря на то что уже скоро полдень — ни одной живой души. Стремно как-то!

Георгиос по-русски говорит неплохо. С акцентом, конечно, но мы все понимаем. Он нам сказал, что здешняя турецкая «братва» наверняка начнет грабить богатые дома европейцев. А если их побольше соберется, то и на посольство могут напасть.

Идем, озираемся по сторонам, оружие держим наготове. Вдруг слышим, как впереди, метрах в двухстах от нас, зазвенело стекло и послышались истошные крики.

Я скомандовал своим ребятам: «К бою», — и мы тихонечко, прикрывая друг друга, пошли к тому месту, где, как мне казалось, происходило что-то нехорошее.

Я не ошибся. Шайка местных гангстеров разбила окна первого этажа богатого европейского дома и забралась внутрь. Там налетчики занялись своим привычным делом — грабежом и разбоем. Из распахнутого окна на улицу кто-то из этих уродов выбросил мертвое тело пожилого мужчины-европейца. А из дома раздались крики женщины, судя по голосу — молодой. Георгиос вытащил из-за пояса здоровенный пистоль и шепнул мне, что это турецкая банда. Он разобрал несколько слов, сказанных одним из громил.

Я посмотрел на своих бойцов.

— Так, парни! Идем внутрь и делаем их, как учили. В плен никого не брать — невелики птицы эти душегубы стамбульские. Патроны экономить, один выстрел — один труп. Ну, понеслась!

Парни кивнули мне, и мы, отодвинув назад Георгиоса, типа — дядя, стой тут, смотри и не мельтеши — перебежками направились к дому. Мой приятель, Петро из Рязани, подсадил меня, и я, подтянувшись, через открытое окно ввалился в комнату.

Четверо бандитов были заняты делом — паковали награбленное в мешки. Они удивленно уставились на меня своими небритыми рожами. Но долго удивляться им не пришлось — один за другим хлопнули четыре выстрела, и они уже были вне игры. Кстати, последнего свалил Колян из Питера, появившийся в соседнем окне. Все было сделано быстро — ни один из них даже не успел ни дернуться, ни рта раскрыть.

На шум из боковой комнаты выскочил еще один налетчик. Его ловко поймал на штык-нож Петро, который предпочитал в ближнем бою пользоваться холодным оружием.

— Мля! Петро! — вполголоса прошипел я. — Нам какой приказ был? Не рисковать! Два наряда вне очереди, мля!

Ну а мы тем временем стал осматривать квартиру, которая, судя по богатой обстановке, принадлежала состоятельному владельцу. Из одной комнаты, держа наизготовку здоровенный револьвер, осторожно вылез усатый турок в разорванной рубахе и с расцарапанной до крови мордой. Увидев меня, он то ли удивился, то ли испугался. Это понятно, здешний люд поначалу шарахается от нас — уж больно мы странно для них одеты и экипированы. А если вспомнить про рожи, размалеванные устрашающим боевым гримом, то понятно, почему публика от нашего вида постоянно впадает в ступор, а иногда и обделывается.

Пока турок пялил на меня свои зенки, раскрывая рот, я выстрелил ему прямо в харю. Рот с усами на месте, а мозги — брызгами по стене. Ну и хрен с ним — одним бандюгой меньше!

Потом я осторожно заглянул в комнату, откуда выполз этот гад с револьвером. Похоже, что это была спальня. На широкой кровати в куче мягких подушек безутешно рыдала молоденькая девица в разорванной в клочья блузке и в обрывках юбки вокруг пояса. Для меня все было ясно — тот подонок, который только что раскинул мозгами в коридоре, попытался снасильничать девицу. Собаке — собачья смерть! Не жалко.

Увидев меня, она вся сжалась в комочек и, как дикая кошка, приготовилась к защите.

— Да успокойся, дурочка, — сказал я ей, — не беспредельщик я какой-то, а тебе помочь хочу…

Услышав русскую речь, девица с удивлением посмотрела на меня, а потом спросила:

— Руссо?

Я опять вспомнил бессмертное творение Гайдая и засмеялся:

— Си, сеньора, руссо туристо, облико морале!

Прибежавший на мой выстрел Колян тоже жизнерадостно заржал:

— Ну ты даешь, Игореха, — туристо… Мимо проезжали, верхом на боевых медведях, — он похлопал по своему «калашу», — и с балалайками!

Услышав наш смех, девица робко улыбнулась, а потом, заметив, что от ее одежды остались одни лохмотья, покраснела как спелый помидор. Я деликатно отвернулся, дожидаясь, пока спасенная мною незнакомка оденется.

Минут через пять я услышал за спиной деликатное покашливание и обернулся. Боже мой, какая она красавица! Черные волосы, смуглая кожа, карие глаза — настоящая Кармен! Я тоже решил не ударить в грязь лицом и представиться ей по всей форме. Приняв воинственную позу, бодрым голосом, как на строевом смотре, отрапортовал: